Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи Страница 5

Тут можно читать бесплатно Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи. Жанр: Научные и научно-популярные книги / История, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи читать онлайн бесплатно

Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи - читать книгу онлайн бесплатно, автор Валерий Шамбаров

В трудах зарубежных исследователей есть еще одна подтасовка, позже попавшая в работы историков. Об уровне образования и грамотности. Для западных держав эти показатели тоже не учитывали жителей колоний. А для России принималось в расчет все население, включая Среднюю Азию, Кавказ, степные и сибирские племена. Допускалась и другая подтасовка. Когда западные статистики оценивали уровень грамотности в России в 30 %, они оперировали количеством выпускников гимназий, реальных и кадетских училищ, земских школ. Но не учитывали церковные. А при Александре III Церковь стала получать значительные государственные дотации на образовательные цели, возрождались церковно-приходские школы, их число сравнялось со светскими. В приходах создавались церковные библиотеки. По ведомству Святейшего Синода стали организовываться и «школы грамоты», где преподавали православные учителя-миряне. И как раз церковные школы заканчивали почти все деревенские мальчики и девочки, обучаясь там читать, писать, считать.

Наша страна была могущественной, динамичной, а народ здоровым и весьма энергичным. Население России к началу XX в. достигло 160 млн. человек и быстро росло. Рождаемость была очень высокой — 45,5 детей на 1000 жителей в год. И не за счет инородцев, а за счет русских. Иметь 5, 6, 8 детей в крестьянских семьях было не чем-то экстраординарным, а обычным делом. А уж многодетными считали таких, кто произвел на свет 12–14 ребятишек. Правда, и смертность в раннем возрасте была высокой. Но большое количество детей сглаживало потери, православная вера помогала переносить их. И, согласитесь, это не одно и то же — иметь 6 детей, из которых выживут 4, зато самые сильные и здоровые. Или иметь 1 ребенка, оберегая его от сквозняков, усилий, тяжелой работы, и превращая в иждивенца. (Кстати, и сам факт, что детская смертность была выше, чем сейчас — подтасовка. Нынешние цифры смертности не учитывают аборты). По прогнозам Менделеева, население нашей страны во второй половине XX в. должно было достичь 600 млн[16].

Однако стремительный экономический прогресс имел не только положительные стороны. Точно так же, как прежде это было в западных государствах, набирали вес крупные предприниматели и финансисты. Жирели и усиливались под эгидой самодержавия, на правительственных заказах, пользуясь стабильностью и порядком, которые поддерживал царь. А дальше, аналогично воротилам Запада, у них возникало желание самим дорваться до власти. Избавиться от тормоза и контроля, мешающего грести все что плохо лежит. И наоборот, переустроить государство так, чтобы служило в первую очередь их интересам. В результате банкиры и промышленники превращались в фундамент оппозиции царской власти. Но в России эти процессы имели и свою специфику. Отечественные тузы слепо перенимали западные теории либерализма, видели естественных союзников в зарубежных коллегах и политиках. Хотя иностранные деловые и политические круги являлись врагами не только русской монархии. А России как таковой. Она же была их главным конкурентом!

Еще одним побочным явлением резкого промышленного подъема стал быстрый рост числа рабочих. Людей, оторвавшихся от крестьянской общины, привычного уклада, традиций, и далеко не сразу входивших в новую для себя колею. Кстати, средняя заработная плата рабочих в России была самой высокой в Европе и второй по величине в мире (после США). Но это средняя. Были квалифицированные мастеровые, получавшие высокие оклады. А были и чернорабочие. И очень умножилось число люмпенов — тех, кто вышел из прежней, крестьянской среды, но не сумел полноценно войти в рабочую. Жили одним днем, пропивая случайные заработки. Скатывались в преступный мир. И становились благодатной почвой для смутьянов, агитаторов, подстрекателей. Если не для качества, а для количества.

И густые побочные плевелы давала система образования. Она ведь еще с начала XIX в. целенаправленно отравлялась ядом западничества. Несколько раз власть пробовала навести порядок в этой области, усиливала контроль — при Николае I, Александре III. Но даже и в такие периоды основа образовательных программ оставалась западнической. А при послаблениях осуществлялись очередные вбросы чужеродных идей. В результате само понятие «просвещенности» стало отождествляться с либерализмом. А прослыть «ретроградом» и «мракобесом», конечно, не хотелось никому. Студенты вместе с естественными и гуманитарными науками перенимали «европейские» стереотипы мышления. Получали стойкие убеждения о неполноценности собственного государства и необходимости его переделок по западным образцам. А когда становились преподавателями, несли подобное «просвещение» собственным ученикам.

Россия цвела и богатела, но все это воспринималось как нечто ненастоящее, душное, «реакционное». И интеллектуалы рвались в Европу. Люди-то были не бедные, рубль за рубежом котировался высоко. Ехали во Францию — «подышать воздухом свободы», повосхищаться (ну и «оттянуться»). Ехали в Германию, полечиться в здешних клиниках, дополнить образование в здешних университетах. Заодно старались почерпнуть социалистических теорий, порыться в заграничных книжных развалах с запрещенной в России порнографической и политической литературой. Ехали и в Швейцарию, где расположился крупный центр российской политической эмиграции «Освобождение труда» во главе с Плехановым. Стремились увидеть кумира, послушать его. Это было так же свежо, остро, пикантно, как поглазеть на парижских раздетых танцовщиц. Этим можно было похвастать на родине, повысить свой рейтинг среди знакомых.

Впрочем, сами-то рабочие и крестьяне, чей труд жаждали «освобождать» революционеры, оставались к их идеям мало восприимчивы, И в 1890-х гг. пропагандисты снова «пошла в народ», мутить и раскачивать его. Но теперь действовали умнее. Агитацию вели не среди крестьян, а среди рабочих. И опять же, через систему образования. Начали создаваться всевозможные «рабочие кружки», воскресные и вечерние школы. Возникали они с ведома директоров заводов, поощрялись ими. Выделялись и оплачивались помещения. В организации участвовали инженеры, представители администрации, а то и сами хозяева. Многие из них сочувствовали революционерам, другие просто считали образование рабочих полезным. А учителями становились студенты, выпускницы женских курсов и институтов, многие из которых уже были вовлечены в революционные организации. Словом, в 1860-х народник приходил в деревню никому не известный, был «белой вороной», заведомо вызывая настороженность своим неординарным поведением — а в 1890-х рабочих созывали к агитатору. Свое же заводское начальство представляло его как человека, у которого есть чему поучиться.

И «учителя» с «учительницами» старались. Давали уроки русского языка, арифметики, литературы, вплетая в них пропаганду атеизма, социализма, ненависти. Как вспоминает Н. К. Крупская, «говорить в школе можно было, в сущности, обо всем… надо было только не употреблять страшных слов „царь“, „стачка“ и т. п., тогда можно было касаться самых основных вопросов»[17]. Эффективность, естественно, была невысока. Ведь рабочие приходили в школы и на курсы вовсе не для того, чтобы включиться в «борьбу с самодержавием», а всего лишь из желания повысить свой уровень, прибавить знаний, это могло пригодиться и в будничной жизни, и для карьеры.

Но кое-что «учителям» удавалось. Они имели легальный доступ к рабочей массе, изучали ее, намечали подходящие кандидатуры и обрабатывали дополнительно. Или пропаганда действовала на людей, уже имевших определенную слабинку. Услышит, например, подобный работяга от «просвещенных» наставников, что «бога нет» — и ему это нравится из практических соображений. Значит, можно со спокойной совестью напиться в страстную пятницу, бросить жену, украсть. Такие тоже были нужны революционерам. Пригодятся. А кому-то из лихих парней, западала мысль получить в объятия «благородную» учительницу. Что ж, и этот метод для привлечения к революции тоже применялся. Некоторые преподавательницы не отказывали. Сексуальные связи вписывались в рамки «свобод», помогали «сближению с рабочим классом». Ну а соблазнившийся становился «рыцарем» не только своей дамы, но и ее идей.

Из кого и какими путями формировались ряды профессиональных революционеров? Разумеется, в рамках одной книги было бы невозможно, да и не нужно пересказывать многочисленные биографии. Рассмотрим жизненный путь хотя бы некоторых. Допустим, самая известная фигура, Владимир Ильич Ульянов. Определяющее влияние на него оказала мать, Мария Александровна Ульянова (урожденная Бланк). Она происходила из семьи шведских евреев — по этой причине, судя по всему, у нее выработалась стойкая неприязнь к России, ее порядкам и традициям. Отец рано умер, хотя после него семья получила приличную пенсию. Воспитанием детей занималась мать. Всех она сумела сделать ярыми атеистами. Все, кроме безвременно умершей Ольги, стали активными революционерами — Александр, Владимир, Мария, Анна, Дмитрий. Мать настолько была убеждена в правильности своей линии, что даже казнь старшего сына восприняла стойко и сдержанно. Ленин вспоминал: «У ней громадная сила воли, если бы с братом это случилось, когда отец был жив, не знаю, что и было бы»[18]. Она и дальше оставалась внепартийным, но упорным бойцом. Ходила на свидания в тюрьмы то к одному, то к другому из своих чад, носила передачи, совещалась с адвокатами.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.