М. Велижев - Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой Страница 5

В греческой историографии изучение Архипелагской экспедиции и ее роли в греческом национально-освободительном движении имеет более чем столетнюю традицию[57]. До настоящего времени не утрачивают своего значения серьезно аргументированные, опирающиеся на архивные источники работы К. Стефаноса и П.Контогианниса[58], специально посвященные русско-турецкой войне 1768-1774 гг. и роли в ней греков. Современные авторы опираются обычно на материал, собранный в этих двух трудах, хотя в своих оценках порой допускают значительно более решительные суждения и выводы[59]. Господствующая в греческой литературе трактовка событий Архипелагской экспедиции значительно отличается от принятой в отечественных исследованиях. Большинство греческих авторов настаивают на том, что российская императрица перед началом русско-турецкой войны 1768-1774 гг. через своих эмиссаров обещала помощь значительно большую, чем эта помощь реально была оказана. Таким образом, она напрасно обнадежила греков и балканских славян и, в конечном счете, спровоцировала их на восстание, закончившееся поражением и повлекшее жестокую расправу турок над повстанцами на Пелопоннесе в 1770 г.[60]. По нашим оценкам, такая трактовка не вполне обоснованна: с самого начала Екатерина II указывала, что грекам следует воспользоваться благоприятной обстановкой русско-турецкой войны и российским присутствием, чтобы завоевать свою свободу; к тому же российские авторы обычно доказывают, что провал операции в Морее стал итогом бегства греков-маниотов (майнотов) с поля боя и их неумения вести регулярные сражения[61]. В дальнейшем, как принято считать в греческой историографии, русские, добившись присяги в верности от жителей части Кикладских островов, вместо свободы принесли им новые поборы, беспокойства от пиратских набегов и к тому же вывезли часть античных памятников в Россию[62]. Думается, что и подобные оценки нуждаются в корректировке: на наш взгляд, источники не дают оснований считать, что установленные на островах Архипелагского княжества повинности и сборы превышали бывшие при османском правительстве, да и информация о вывозе значительного числа античных памятников кажется сильно преувеличенной (подробнее об этом см. гл. 5).

Диссонансом этим греческим позициям звучат выводы Н.Паппаса – исследователя участия греков в военных операциях России (это участие, по мнению Паппаса, и подготовило греков к национальному освобождению). Паппас считает, что хотя Россия и решала свои задачи борьбы против Османской империи, ее цели совпадали с целями греков[63], а потому Россия оказала решающее влиянии на национально-освободительную борьбу. Эмиграция в Россию также благотворно отразилась на накоплении греческих капиталов. В общем сотрудничество, основанное на взаимном интересе, завершилось в конечном итоге успехом.

В западной историографии Архипелагской экспедиции преобладают те же оценки, что и в большинстве греческой[64]. В частности, румынская исследовательница А. Камариано-Сиоран предприняла серьезные изыскания, чтобы доказать, что Екатерина II считала угнетенных греков не более чем инструментом для осуществления своих планов расчленения Османской империи, а религиозные лозунги и пророчества о «светловолосых освободителях» дали ей только дополнительные возможности для реализации этих планов. Камариано-Сиоран внимательно изучила свидетельства о деятельности российских агентов на Балканах, историю совместных русско-греческих операций в Морее весной 1770 г., просчеты сторон и пришла к выводу, что вина за поражение в Морее лежит, прежде всего, на русских, пришедших с недостаточными силами и вооружением и поспешивших при первых неудачах покинуть Пелопоннес, оставив восставших греков на погибель[65].

Впрочем, за исключением А. Камариано-Сиоран, Ф. Вентури, Ч. Чиано, Р.С. Андерсона[66] и М.С. Андерсона[67], об акциях российского флота в Восточном Средиземноморье западные исследователи пишут мало. Опыт государственного строительства на островах Архипелагского княжества в западной историографии вообще не изучался, а российская экспедиция упоминается по большей части в связи с открытием Греции западноевропейскими путешественниками и становлением идеи филэллинизма[68] или с началом национально-освободительной борьбы и влиянием на нее греческих переселенцев в Россию[69].

В итальянской историографии пребывания русского флота в Италии во время Первой русско-турецкой войны[70] концептуальная рамка задана двумя исследованиями, вышедшими на рубеже 1970-х и 1980-х гг.: третьим томом фундаментального труда Франко Вентури «II Settecento-Riformatore» («XVIII век – век реформ», 1979) и «Russia е Toscana nei secoli XVII е XVIII. Pagine di storia del commercio e della navigazione» Чезаре Чиано («Россия и Тоскана в XVII-XVIII вв. Страницы торговой и морской истории», 1980). О них подробно говорится в главе 7 настоящего издания. Из других работ необходимо выделить богатые архивными материалами монографии и статьи Дж. Берти[71], С. Виллани[72], Л. Доноло[73], М.Л. Кавальканти[74], а также блок материалов о русско-венецианских отношениях, опубликованный в первой половине XX в. (в работах А.М. Альберти[75], К. Манфрони[76], Ф. Сенеки[77], Р. Чесси[78]).

В период работы над монографией авторы получали поддержку Российского гуманитарного научного фонда (проекты 05-01-01262а, 09-04-18003е). В 2009 г. при поддержке РГНФ была предпринята экспедиция в Грецию, в Южный Пелопоннес и на острова, составлявшие в 1770-1774 гг. Архипелагское княжество. Некоторые материалы, собранные экспедицией, а также фотографии, выполненные в экспедиции Ю.Я.Яриным, Е.А.Литвин, Е.Б.Смилянской, представлены в настоящем издании.

Авторы считают своей приятной обязанностью выразить благодарность коллегам и друзьям, оказавшим неоценимую помощь в работе над книгой: Е.В. Акельеву, Г.О. Бабковой, Ю.В. Бродскому, М.И. Василенко, В.А. и Е.А. Гордеевым, А.Б. Каменскому, Г.А. Космолинской, Г.В. Ибнеевой, М.Б. Лавринович, А.С. Лаврову, Е.А. Литвин, Е.В. Никандровой (РГА ВМФ), Н.В. Назаровой, А.Ф. Строеву, С.Л. Туриловой (АВПРИ), Ханне Файнштейн, И.Л. Фомину, К.А. Хомяковой, Н.И. Шленской, Ю.Я. Ярину. Отдельная благодарность – зарубежным коллегам и друзьям Марии ди Салвио, Ингрид Ширле, Рою Робсону, Уршуле Церняк, Гуида Карпи и Стефано Виллани, а также Алессандре Андольфо, любезно предоставившей в наше распоряжение собранные ею материалы из Государственного архива Турина, греческим историкам-энтузиастам Иоаннису Василеопуло и Олимпиосу Алифиерису, сопровождавшим нас по руинам российских построек на Паросе и щедро делившимся своими материалами.

Авторы выражают также признательность сотрудникам Российского государственного архива древних актов, Российского государственного архива военно-морского флота, Архива внешней политики Российской империи, отдела письменных источников и отдела картографии Государственного исторического музея, отдела рукописей Российской национальной библиотеки, Музея книги Российской государственной библиотеки и Государственной публичной исторической библиотеки, Военно-Морского музея в Санкт-Петербурге за неоценимое содействие в многолетних изысканиях.

Часть 1

Архипелагское предприятие императрицы Екатерины II

И.М. Смилянская, Е.Б. Смилянская

Глава 1

Приуготовления к войне в Средиземном море: сценарий и выбор действующих лиц

… графу Орлову должна я частию блеска моего царствования, ибо он присоветовал мне послать флот в Архипелаг

Вам угодно сравнивать проект экспедиции в Средиземное море, приписываемый несправедливо мне (я предоставляю себе назвать его сочинителя, когда он удастся), с предприятием Аннибала…

И.М. Смилянская

Средиземноморская политика Екатерины II и ее окружения не родилась сразу во всей своей завершенности, но и не была суммой разрозненных, порожденных обстоятельствами случайных шагов – она подчинялась определенной логике и была отмечена последовательной цепью мероприятий. Как известно, первые камни в строительство этой политики заложил еще Петр I, императрица же была его примерной ученицей, успешно развившей его начинания.

Именно Петр был сторонником военно-политического союза России, Австрии, Венецианской республики, Речи Посполитой и Мальтийского ордена против Османской империи. При нем Россия стала членом Священной лиги. Не без основания уповая на благосклонность властей Венецианской республики, царь обращался к ним с просьбой о командировании в Россию опытных мастеров местного арсенала. К рыцарям ордена св. Иоанна Петр послал для переговоров Б.П. Шереметева, а в Венецию направлял в марте и апреле 1711 г. российских торговых консула Дм.Ф. Боциса и агента Маттео (Матвея) Каретту, последний оставался в Венеции до июля 1715 г. и был заменен П. Беклемишевым[79]. При этом Петр преследовал преимущественно военно-политические цели, чему также служили его сношения с жителями Черногории. На Балканах Петр I выступал поборником религиозно-политической идеи изгнания мусульман за пределы Европы, сформулированной еще Генрихом IV и его министром Сюлли[80].