Фридрих Делич - Библия и Вавилон Страница 5

При таких условиях понятно, что и вавилонские мыслители задумывались над вопросом, как может человек, созданный по образу и подобию Божию, совершить грех или умереть. В Библии есть прекрасный, полный глубокого смысла рассказ об искушении женщины змеем — опять–таки змей! Это вполне соответствует вавилонским представлениям. В самом деле, разве не естественно, что этот змей, старый враг богов, старался отомстить им за прежнее поражение, отнимая у богов света их высшее создание? И не об этом ли змее сказано, что «он разрушил сосуд жизни»?

Вопрос о происхождении библейского рассказа о грехопадении является особенно важным для новозаветной теологии, противопоставляющей первому Адаму, через которого грех и смерть пришли в мир, — второго Адама, искупившего грехи мира. Перед нами небольшая продолговатая вавилонская печать. В середине её дерево, с висящими на нём плодами; направо — мужчина, как о том можно заключить по рогам, символу силы, или, скорее, божественности происхождения, налево — женщина; оба простирают руки к плодам; за женщиной виден змей. Не доказывает ли это изображение связи между вавилонским и библейским рассказами о грехопадении?

Человек умирает и в то время, как тело кладут в могилу, душа его, отделившись, уносится в страну, «откуда нет возврата», в «Cheol», в ад — пыльное, тёмное место, где тени носятся подобно птицам, влача мрачное, безотрадное существование; на дверях и засовах лежит пыль, и всё, чем раньше наслаждалось человеческое сердце, превратилось в прах и гниль. При таком неутешительном взгляде на загробную жизнь вполне понятно, что вавилонянам, как и евреям, возможно долгая жизнь на земле казалась высшим благом.

И действительно, в Вавилоне удалось открыть дорогу процессий бога Мардука, вымощенную большими плитами, из которых каждая содержит молитву Навуходоносора, заканчивающуюся словами: «о бог Мардук, даруй долгую жизнь!»

Замечательно, однако, что вавилонское представление о загробном мире всё же немного радостнее, нежели ветхозаветное. На двенадцатой табличке дошедшей до нас, пока лишь в отрывках, поэмы о Гильгамеше самым подробным образом описана преисподняя. Судя по этому описанию, там есть какое–то пространство, по–видимому, предназначенное для праведников, где они «отдыхают на ложах и пьют чистую воду».

Раскопки обнаружили много вавилонских гробниц в Варке, Ниппуре и Вавилоне. В азиатском отделении Берлинского музея хранится маленький глиняный цилиндр, принадлежавший, очевидно, к одной из этих гробниц, надпись на котором в трогательных выражениях умоляет нашедшого гробницу оставить её на том же месте не делая ей никакого вреда. Эта маленькая надпись заканчивается следующим пожеланием тому, кто исполнит эту просьбу: «да будет благословенно его имя на земле, а после смерти да будет его душа пить чистую воду».

Таким образом, часть Cheol’a предназначена для праведников, где они, отдыхая на ложах, пьют чистую воду. В противоположность этому, остальная часть, предназначенная для грешников, не только пыльна, но и совершенно безводна или, в лучшем случае, имеет лишь мутную воду; во всяком случае, это место жажды. В книге Иова, воззрения которого вообще во многом сходны с вавилонскими, мы встречаем уже противопоставление между жаркой, безводной пустыней — обиталищем грешников — и садом со свежей, чистой водой, предназначенным в виде награды для праведников. В Новом Завете, странным образом связующим это воззрение с последним стихом книги пророка Исаии, мы читаем об огненном аде, где богатый изнемогает от жажды, и о саде с чистой, свежей водой, где находится Лазарь.

Нам хорошо известно, что сделали с тех пор из этого описания ада поэты, художники, отцы церкви и, наконец, Магомет. Видите ли вы этого бедного мусульманина, брошенного в пустыне караваном, так как он больше не способен переносить трудности пути? Поставив кружку воды около себя, он роет себе в песке собственными руками неглубокую могилу, покорно ожидая смерти. Его глаза блестят: ещё несколько минут, и в широко раскрытых дверях рая раздаётся ему навстречу радостный привет ангелов: «Селям алейкюм! Ты жил праведно, иди же навсегда в сад, который Аллах приуготовил для верных сынов своих!» Сад этот равен небу и земле. Тенистый, полный плодов, он по всем направлениям пересекается ручьями и источниками. Тенистые беседки возвышаются на берегах райских потоков. На лицах праведников, полных веселья и счастья, отражается блеск рая. Зелёные одежды из тончайшого шёлка и парчи покрывают их тело; руки их украшены золотыми и серебряными браслетами. Они отдыхают на ложах с высокими и мягкими подушками; под ногами у них пушистые ковры. Так они наслаждаются, сидя друг против друга, за роскошно накрытым столом, где есть всё, чего они только ни пожелают. Кубок, полный вина, идёт вокруг стола и, бессмертные, они пьют по очереди из чаши, наполненной main’ом, чудной чистой водой, пахнущей имбирём и камфарой, из источника «Тасним», из которого пьют архангелы.

Эта вода смешивается с драгоценным старым вином, которого можно пить сколько угодно, так как оно не опьяняет. И ко всему этому ещё райские гурии! Девушки с нежной, как яйцо страуса, кожей, с пышной грудью, с глазами газели, похожими на скрытый в раковине жемчуг, с целомудренным, но чарующим сердце взором. Каждый праведник может выбрать себе 72 из этих гурий, кроме тех жён, которых он имел на земле, если он захочет их.

Всякая ненависть и зависть исчезла из сердца праведников; ни пустых разговоров, ни лжи не слышно в раю. «Селям, селям!» раздаётся везде, и всё сливается в один хор: «El–hamdu lillâhi rabbi–l’alamin — хвала Аллаху, творцу вселенной!»

Таково последнее видоизменение простого вавилонского представления о чистой воде, которую пьют праведники в раю. И бесчисленные миллионы людей разделяют доныне эти представления о блаженстве рая и муках ада!

Известно также, что идея о вестниках божества — ангелах, о которых вовсе не знали египтяне, чисто вавилонского происхождения, как и представление о херувимах и серафимах — ангелах–хранителях, сопровождающих людей. Раз вавилонский царь нуждался в толпе гонцов для передачи его приказаний, то, по вавилонским представлениям, было вполне естественно, что и боги должны были иметь легионы вестников или ангелов, одарённых человеческим разумом, похожих с виду на людей, но имеющих крылья, чтобы пролетать пространство, отделяющее богов от людей.

Эти ангелы обладали кроме того проницательностью и быстротой орла, а те из них, которые охраняли божество, ещё и страшной силой быка и величием льва.

Так, ангелы ассиро–вавилонян изображаются, подобно ангелам в видении Иезекииля, то в виде крылатого херувима с телом быка, с серьёзным выражением человеческого лица, то, как на изображениях во дворце Ассурбанипала, в виде человека с крыльями, — совершенно сходно с нашими представлениями.

Мы чувствуем расположение к этим благородным, светлым существам, ставшим для нас столь дорогими и знакомыми, благодаря произведениям искусства. Зато демонов и дьявола, за чьих бы врагов мы их ни считали — за врагов ли людей или божества — нам пора бы давно исключить из круга наших представлений, так как мы ведь не исповедуем древне–персидского дуализма.

«Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю всё это», — справедливо учит величайший пророк Ветхого Завета (Исаия ХLV, 7).

Демоны же или дьявол, изображённые здесь, пусть навсегда погрузятся опять во мрак вавилонских холмов, откуда они вышли.

Виктор Пласс во время раскопок в Хорсабаде нашёл кладовые дворца Саргона: комнату со всевозможной глиняной посудой и другую — с железными предметами. В большом порядке там были сложены запасы цепей, гвоздей, кранов, крюков и т. д. Железо настолько хорошо сохранилось, что при ударе звучало, как колокол. Многие из этих предметов были взяты для употребления арабскими работниками. То, что мы до сих пор считали созданием нашей культуры, оказывается, существовало за много тысяч лет до нас. То же самое явление наблюдается и в духовной области. Если мы различаем 12 знаков зодиака — всех этих овнов, тельцов, близнецов и т. д.; если мы делим круг на 360 градусов, час на 60 минут и минуту на 60 секунд, то всем этим мы обязаны ассиро–вавилонской культуре, оказывающей этим путём и доныне своё влияние на мир.

Быть может, читатель убедился, что и в наших религиозных представлениях, благодаря Библии, сохранилось много заимствованного из Вавилона.