Альберт Олмстед - История Персидской империи Страница 5

Несмотря на то что длинная и узкая долина Нила протянулась по пустыне, где единственные политические границы по необходимости существовали лишь в верхнем и нижнем течении, на момент появления письменности в Египте существовало два царства, и Менее быстро объединил их. В Вавилонии весь процесс объединения, которого требовала сложная система каналов, можно проследить по письменным документам. В Северной Вавилонии проживали неграмотные семиты, на юге — шумеры с развитой материальной культурой, но их жизнь омрачал страх перед многочисленными злыми духами, нападения которых можно было отразить лишь при помощи магических заговоров. На востоке находилось Иранское нагорье, цветная керамика которого демонстрировала совершенство абстрактного искусства, которое всегда главенствовало в этих краях. Ближе к концу этого периода Элам позаимствовал шумерские символы для своего языка, а вместе с ними и многие другие элементы культуры. Собственно Месопотамия была в сфере культурного влияния Вавилонии, равно как и Северная Сирия, которая, однако, также демонстрировала особые черты, уходящие корнями в Малую Азию. Ханаанцы и финикийцы имели более тесные связи с Египтом, это относилось и к будущим греческим землям, которые уже были неотъемлемой частью Ближнего Востока.

С началом 3-го тысячелетия до н. э. картина проясняется. Египетские и в равной степени шумерские гробницы свидетельствуют о поразительной вспышке, свежей струе мощного искусства и о таком же удивительном использовании драгоценных металлов, но все это посвящено умершему царю и его приближенным, которые согласно ритуалу были убиты, чтобы сопровождать своего господина в загробный мир. Культ умершего царя достиг своей наивысшей точки в египетской пирамиде, который истощил страну ради того, чтобы один человек мог оставаться вечно живым. Чтобы достичь этой цели, в царстве была избыточная армия чиновников-управленцев, но при этом документы свидетельствуют о том, что бизнес процветал.

Параллельно развитию управления и коммерции шло развитие азов научных знаний. Коммерция и администрация требовали умения считать, что в Египте осуществлялось при помощи десятичной системы, а в Вавилонии — комбинации десятичной и шестидесятеричной. Арифметические задачи решались, а землемерная съемка полей дала начало элементарной геометрии.

Люди, находившиеся так близко к земле, что жизнь вне дома вынуждала их замечать мельчайшие детали на небе, не могли не осознавать влияния небесных тел. День и ночь определялись богом-солнцем и богом-луной; прибывание и убывание бога-луны дало следующий календарный отрезок — месяц; бог-солнце своим путешествием на север и возвращением обозначал еще больший отрезок времени — год. Вскоре было признано, что календари бога-солнца и бога-луны не согласуются, так как солнце не возвращалось к своей исходной точке за двенадцать циклов бога-луны. Подгонку лунного года к солнечному два народа осуществили совершенно по-разному. Египтяне давно узнали, что солнечный год длится приблизительно 365 дней, поэтому они добавили к двенадцати месяцам из тридцати дней пять дополнительных дней, чтобы получился год, отклонение которого от настоящего солнечного года еще не будет обнаружено на протяжении нескольких поколений. Вавилоняне были согласны сохранить в году двенадцать месяцев, вставляя в календарь новый месяц, когда становилось заметно, что с временами года что-то не в порядке.

Нужно было удовлетворять и другие нужды, в равной степени практические для жителя Востока. Каждое действие могло быть зловещим; данные собирались из наблюдений за деятельностью самого крошечного насекомого, движением звезд, выкидышами у женщин или животных или из изучения печени принесенных в жертву овец. Люди систематизировали их в замысловатые «науки», строго логические в своей классификации и толковании с момента принятия их постулатов, и тем самым подготавливали путь для настоящей науки. Космологические рассуждения должны были ответить на такие практические вопросы, как и почему человек, зло и смерть появились в этом мире или почему человек не может оставаться бессмертным; в результате появились рассказы о создании мира, которым было суждено оказывать сильное влияние на мыслителей более позднего времени. Злые духи или сами боги вызывали болезни, поэтому нужно было призывать знахаря. Естественно, он использовал заклинания из глубокой древности, в эффективность которых он верил наполовину. Как психолог-практик, он знал, какой эффект они оказывают на разум его пациентов, но собранные наблюдения давали ему определенные знания медицинских свойств растений, животных субстанций и минералов.

К концу 3-го тысячелетия до н. э. Саргон из Агаде объединил наносные образования Вавилонии и распространил власть семитов далеко за пределы ее природных границ. Шумерская клинопись была адаптирована к фонетически отличному от шумерского языка семитскому языку аккадцев, и так появилась семитская литература. Шумерский язык продолжали использовать как священный язык, единственно понятный более древним богам, способный отогнать злых духов. Формулировки в коммерции также сохранили древний язык, и таким образом аккадский язык оказался заполненным шумерскими заимствованными словами. Чтобы удовлетворять новым потребностям, писцы готовили междустрочные переводы, списки символов и сборники фраз — так родилась практическая грамматика. Через столкновение двух культур получало стимул мышление — в мире появились новые идеи, произошла новая вспышка художественного гения.

Затем древние культуры начали распадаться на составные части, когда враги стали угрожать границам, и новые проблемы вынудили людей больше думать. Египетские монархи поняли, что просто вес пирамиды не может ни обеспечить личное бессмертие, ни защитить их бренные тела, и письменная магия вытеснила материальное в текстах, выбитых на стенах пирамид периода Пятой и Шестой династий. Надежда на истинное бессмертие подбадривала простого человека. Мудрый визирь Птаххотеп собирал афоризмы древних мудрецов и давал наставления в практической морали. По мере усиления дезинтеграции Ипувер размышлял об общественных и экономических изменениях, которые ужасали его консервативную душу, мечтая о грядущих днях, когда сам бог Ра будет править справедливо. В Вавилонии также пересмотрели проблему зла, а также почему боги гневаются, почему человек не живет вечно и почему справедливого реформатора Урукагину ждала такая незаслуженная судьба.

Полный распад расколол Египет на воюющие царства, которые страдали от вторжений азиатов; гуты завоевали Вавилонию во время первого переселения северных народов. Расспросы древних мудрецов завершились огромной волной пессимизма, выраженного диалогом египтянина со своей душой или вавилонским Иовом, где жалоба справедливого человека, наказанного незаслуженно, выслушивается с сочувствием и все-таки в заключение делается вывод о повиновении всемогущему богу, воля которого не может ставиться под сомнение.

Вавилония оправилась первой при Третьей династии Ура. Урнамму и его сын Шульги заново объединили наносные земли и прибавили чужие территории к северу и востоку. Цари были семитами, но царские надписи, административные и коммерческие документы, а также официальная литература почти без исключения были написаны на шумерском языке. И хотя это был последний период расцвета шумерской литературы, ей было далеко до классической: в языке были заметны явные признаки вырождения. Торговля процветала, воздвигались огромные постройки, и в какой-то степени в моде было условное искусство. Династия пала, и Элам вступил на собственный путь завоеваний и культурного развития, в то время как Вавилония была разделена на постоянно воюющие мелкие государства под властью недавно появившихся аморитов (семитские племена, выходцы из Аравии. — Пер.).

Из неразберихи появился Вавилон как столица талантливого руководителя и законодателя Хаммурапи. С этого времени этот город-выскочка стал представлять для иностранцев Вавилонию, которой он дал свое название. Ее местного бога по имени Мардук приветствовали как царя богов; древние литературные произведения религиозного содержания стали переводить с вымирающего шумерского языка и переписывать заново, с целью почтить божественного владыку Вавилона как создателя и царя.

Приветствуемый почти как мессия благодаря «предсказаниям» так называемых древних пророков, Аменемхет заново объединил Египет и основал Двенадцатую династию. Подобно Вавилону, его столица Фивы была «выскочкой» с богом-бараном Амоном, который стал владыкой страны, отождествленный с богом солнца Ра. Народ же охотнее молился старым богам плодородия Осирису и его супруге Исиде, тогда как тексты, найденные в гробах, показывают зарождение веры в то, что люди должны поступать по справедливости в земной жизни, если они хотят быть счастливы в мире ином. Считалось очень важным соблюдать справедливость в политике. Предшественник Аменемхета превратил древние «наставления» в «Искусство править» для своего сына Мерикера. Аменемхет подготовил для своего сына Сесостриса макиавеллиевский трактат, а другой трактат для его визиря. В них он подчеркнул одиночество тех, кто занимает ответственные посты, и сделал в равной степени выразительный — и абсолютно несентиментальный — акцент на необходимости официальных властей заботиться о благополучии подданных. Страна Ханаан стала зависимой от Египта, а финикийцы добровольно стали его подданными-союзниками. Искусство Египта, технически превосходное, но застывшее по причине условности, получило новую жизнь у финикийских торговых магнатов.