Михаил Портнов - Царь-Пушка и Царь-Колокол Страница 5

Надо сказать, что перевозка огромных пушек в старину была сопряжена с большими трудностями. С одного места на другое Царь-пушку перетаскивали при помощи катков — толстых бревен.

Задумав постройку в Кремле «цейхгауза», Петр I имел намерение сделать его хранилищем «всякого воинского оружия и воинских трофеев». В 1702 году последовал указ царя «О начале строения Цейгауза», а в 1706 году был издан еще один указ — о составлении списков достопамятных орудии: «…на боях, где воинским случаем под гербами их взяты и ныне есть на лицо, и то все собрав, взять к Москве и в новопостроенпом Цейгаузе для памяти на вечную славу поставить».

Вскоре после этого указа в Москву были доставлены пушки из Смоленска, их выставили затем «у Посольского приказа па волоках и дровнях». Тогда же была перевезена в Кремль и Царь-пушка, которую уложили во дворе цейхгауза (или, как он стал называться позже, Арсенала). Однако и в начале XVIII века часть больших орудий все еще находилась на Красной площади, где над ними был устроен «крытый дранью шатер». Но в 1786–1788 годах и эти пушки были перевезены в Кремль и установлены на бровке холма Ивановской площади.

Дальнейшую судьбу Царь-пушки и других «достопамятных» орудий, находившихся в Московском Кремле, можно проследить по стариипым документам.

Согласно документам, изданным в 1911 году, Царь-пушка находилась во дворе Арсенала и в начале XIX века, но она уже была поднята на деревянный лафет. Во время событий 1812 года, при отступлении наполеоновских войск из Москвы, значительная часть Арсенала была взорвана, и Царь-пушка вместе с другими орудиями едва не пострадала.

Составляя в 1812 году ведомость «Сколько оказалось в Москве по выступлению неприятеля из оной по свидетельству моему в разных местах Артиллерии и прочаго», начальник Арсенала генерал-майор Ппчугип в разделе об «Орудиях медных российских» записал: «Старинных больших на станках — 6», в том числе был записан и «Дробовик» на стайке. Пичугин поместил также следующее примечание: «Около Арсенала должно быть 7; но как от Никольских ворот Арсенал подорван, то должно полагать, что одна под развалинами».

Во второй из опубликованных ведомостей, относящейся к 30 августа 1817 года, «О состоящих при Московском Арсенале расположенных на лагерях российских орудиях

Знаменитая Царь-пушка на территории Московского Кремля

Старое здание Оружейной палаты, возле которого стояла ранее Царь-пушка

Литой орнамент на лафете Царь-пушки

Деталь украшения лафета Царь-пушки

Деталь с изображе- г нием марки петербургского завода Берда, где изготовлялся лафет Царь-пушки

Пушка «Аспид», отлитая в 1590 г. Андреем Чоховым

Деталь украшения ствола пушки «Аспид»

Литая надпись на стволе пушки «Аспид», в которой упоминается имя мастера Андрея Чохова в ведении унтер-цейхвахтера Матвеева» вновь упоминается «Дробовик 120-ти пудового калибра», «Единорог» 66-фуптового калибра к другие орудия. Но в этой ведомости уже пет указаний на наличие у них лафетов.

Таким образом, можно предположить, что в 1812 году, во время знаменитого пожара в Москве, деревянные лафеты Царь-пушки, «Единорога» и других орудий, находившихся во дворе Арсенала, сгорели.

В ведомости от 1817 года орудия отмечены уже на новых местах— «на лагерях», т. е. на деревянных подкладках у главных ворот Арсенала: справа — Царь-пушка, слева — «Троил», а около Никольских ворот — «Единорог».

В 1819 году в Москву прибыл известный архитектор, строитель Исаакиевского собора и Александровской колонны в Петербурге А. Монферран. Осмотрев Кремль, Мон-ферран решил принять участие в работе по восстановлению кремлевских сооружений, которую уже проводила Комиссия для строений в Москве во главе с ее директором генерал-майором де Витте. Моиферран узнал также о предполагавшемся возведении в Кремле памятника в честь победы русского оружия в Отечествеппой войне 1812 года. В 1831 году он предложил проект этого памятника, который и был утвержден. По проекту Моиферрана два самых больших артиллерийских орудия из хранящихся в Московском Кремле — отлитая Андреем Чоховым Царь-пушка и «Единорог» мастера Мартьяна Осипова — должны были стать центром монументальной композиции и занять место у главных ворот Арсенала. Оба эти орудия изображены на проекте уложенными на деревянные, окрашеп-ные в зеленый цвет лафеты с железными черными оковками. Однако такой памятник не был создан.

Идея установить два артиллерийских гиганта — Царь-пушку и «Единорог» — на лафеты вновь была высказана впоследствии. Тогда же снова был поднят вопрос о сооружении в Кремле памятника в честь победы русского оружия в Отечественной войне 1812 года. На этот раз предлагалось использовать для памятника трофейные стволы.

По свидетельству директора Комиссии для строений в Москве генерал-майора де Витте, первоначальные рисунки для лафетов к Царь-пушке п «Единорогу» были исполнены академиком Российской академии художеств Александром Павловичем Брюлловым. По-видимому, к созданию эскизов лафетов он приступил в 1832 году по возвращении из Парижа.

Имя инженера Петра Яковлевича де Витте встретится читателям этой книги несколько раз, так как его многолетняя трудовая деятельность в основном была связана с Москвой. С 1816 года он принимал активное участие в восстановлении Москвы, пострадавшей в 1812 году в результате нашествия полчпщ Наполеона.

Документы Центрального государственного исторического архива города Москвы свидетельствуют о том, что де Витте руководил работами по планировке и благоустрой-ству крупнейших площадей и улиц города. Он принимал также участие в строительстве мостов через Москву-реку и Яузу. Известно, что за сооружение каменного Москворецкого и чугунного Высокопятницкого мостов де Витте был награжден орденом. Петр Яковлевич актпвпо участвовал и в строительных работах, проводимых в Московском Кремле, в установке во^ле старого здания Оружейной палаты старинных пушек и орудий, взятых в качестве трофеев в Отечественной войне 1812 года.

Чертежи, необходимые для изготовления лафетов к Царь-пушке п «Единорогу», были выполнены самим де Витте. Изготовить лафеты в Москве не удалось. Поэтому де Витте направил запрос в военно-ученый комитет военного министерства об условиях изготовления лафетов и о необходимых материалах. Председатель военно-ученого комитета генерал-лейтенант Гогель распорядился составить специальную «ведомость» о нужном количестве чугуна, которое было определено специалистами в 2106 пудов.

Артиллерийский департамент сообщил об этом командующему русской артиллерией. Последний распорядился запросить казенный Александровский завод в Петрозаводске о стоимости изготовления лафетов, на что было заключение, что каждый лафет будет стоить Si тысячи рублей. Но от исполнения этого заказа завод отказался из-за перегрузки другими работами.

Тогда пополнение заказа было предложено владельцу судостроительного завода в Петербурге Берду. Берд принял заказ, определив стоимость каждого лафета в 6 тысяч рублей, а их дальнейшую перевозку в Москву — в 4 тысячи рублей. Любопытно отметить, что Берд вместо денег просил артиллерийский департамент возместить ему эту сумму металлом — «чугуном в негодных снарядах».

23 июля 1834 года Берду было направлено письмо с просьбой сообщить сроки окончания работ и времени отправки лафетов в Москву. Берд ответил, что на заводе «занимаются приготовлением моделей в полной величине», согласно рисункам, и что о готовности лафетов, так же как и о сроках отправки, он сообщит дополнительно.

19 декабря 1834 года Берду вновь был послан запрос о готовности лафетов, на что он ответил: «…один… почти готов и будет отделан вскоре после нового года, почему прошу… приказать освидетельствовать его до отправки, а Другой поспеет к февралю месяцу». В середине января член военно-ученого комитета генерал-майор Зварковский осмотрел первый лафет и отрапортовал, что «найдены от-литыя чугунный части помянутого лафета с чертежами согласными…».

16 февраля 1835 года Берд сообщил о полной готовности лафетов, уже окрашенных и приготовленных к отправке в Москву, Одновременно он просил об их осмотре и приемке, 22 февраля лафеты были приняты генерал-майором Зварковсклм, и уже на следующий день Берд получил указание об их отправке. 2 марта он сообщил, что лафеты «отправлены в Москву, первый 26, а второй— 28 числа» и что «но дошедшим до меня (Берда. — Л/. /7.) сведениям, первнй уже перевезли за Новгород».

В свою очередь, артиллерийский департамент пзвеща-ет начальника Московского артиллерийского депо Пичу-гипа, теперь уже генерал-лейтенанта артиллерии, об отправке лафетов и требует, чтобы «при установлении оных на предназиаченныя места по большой тяжести орудий сделаны были под оси лафетов подпорки, подобно тому, как сие сделано… перед здешним арсеналом».