Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2 - Петр Александрович Дружинин Страница 50

Решения Августовской сессии ВАСХНИЛ были строго обязательны для всех отраслей:

«Всякий советский интеллигент должен извлечь для себя из дискуссии в биологии необходимые теоретические и практические уроки.

Торжество мичуринского направления еще раз доказало, что вне связи теории с практикой не может быть правильного пути для развития любой науки.

Дискуссия в области биологии воочию показала, что наша теоретическая и преподавательская работа лишь тогда будет плодотворной, когда она будет предельно подчинена требованиям коммунистической партии и советского правительства, задачам победоносно развертывающегося социалистического строительства.

Подлинный расцвет любой науки и эффективное ее преподавание может быть лишь на основе мировоззрения и метода марксизма-ленинизма в борьбе со всеми ему враждебными системами и теориями.

Нам необходимо непрестанно повышать уровень нашего марксистско-ленинского мировоззрения, нашу большевистскую партийную бдительность.

Во всех науках, в том числе и филологических, должно быть до конца разоблачено и искоренено все то, что противоречит марксистскому мировоззрению и методу. Антимарксистская, либерально-буржуазная методология А. Веселовского в литературоведении, субъективно-идеалистические взгляды Потебни о происхождении и закономерностях развития языка и многие другие буржуазные теории и их пережитки должны быть выкорчеваны самым беспощадным образом как из научных работ, так и из практики преподавания, из школы»[322].

13 октября начались проработочные заседания на филологическом факультете Московского университета[323]; затем состоялось заседание Ученого совета Института мировой литературы имени А. М. Горького, где с программным докладом выступил А. М. Еголин… Вскоре собрания подобного толка дошли до Ленинграда.

Борьба марксизма и идеализма: От биологии к филологии

Речь о филологах в свете новой идеологической кампании зашла на двухдневном собрании партактива ЛГУ, происходившем 18 и 20 октября 1948 г. Основной доклад – «О ходе реализации решения сессии Академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина и задачах парторганизации» – был сделан А. А. Андреевым. Парторг университета, в частности, сказал:

«Партийная организация филологического факультета также мало проявила инициативы и большевистской принципиальности в деле осуществления перелома всей учебной и научно-исследовательской работы.

Надо прямо сказать, что на целом ряде кафедр мы не имеем никакого сдвига, целый ряд научных работников отсиживается, молчит и дожидается “лучших времен”, как, например, сотрудники кафедры западноевропейской литературы, возглавляемой профессором Жирмунским, которые до сих пор в лекциях и семинарах не дают развернутой критики идеологически вредной концепции Веселовского.

После целой серии покаянных речей и излияния о готовности исправить допущенные ошибки и приблизиться к современности, кафедра ничего не могла придумать лучшего, как предложить на очередную научную сессию доклады “Эдда в свете этнографии” (докладчик – профессор Жирмунский) и “Скандинавский эпос” (докладчик – Стеблин-Каменский).

Такое же положение в “приближении к современности” наблюдается и на ряде других кафедр филологического факультета»[324].

Прения первого дня завершились выступлением профессора И. И. Презента, а 20 октября их открыл парторг филологического факультета Н. С. Лебедев:

«Товарищи, разгон вейсманизма-морганизма в биологии имеет самое непосредственное отношение к филологической науке, потому что многие из филологов являются выходцами из враждебных школ и направлений и придерживаются, в конечном счете, тех же философских выводов, что и вейсманисты.

Я против того, чтобы переносить законы развития биологической науки на филологическую науку, но принцип подхода к науке тут один и тот же. Как те, так и другие придерживаются идеалистических концепций в науке, борются против единственно правильно марксистской идеологии и тормозят развитие нашей марксистской науки.

Парторганизация делает очень много в духе перестройки работы в марксистско-ленинском направлении. В частности, партбюро контролирует работу преподавателей и учащихся и надо сказать, что большинство студентов, аспирантов и преподавателей горячо откликнулось на решения ЦК партии и мероприятия, проводимые парторганизацией. Но до сих пор многое еще остается совершенно нетерпимым. Есть все основания полагать, что многие из профессоров и преподавателей – последователей компаративизма и космополитизма Веселовского, представители низкопоклонства перед Западом, остаются до сих пор на прежних позициях. Некоторые из них требования ЦК партии склонны объяснять конъюнктурными соображениями, духом времени, в надежде, что все это пройдет. Они не понимают сути решений ЦК партии, не понимают, что эти решения указывают единственно правильный путь развития нашей науки, они не понимают или не хотят понять, что вне диалектического материализма нет настоящей науки и неслучайно, что за последнее время нашими учеными не создано крупных научных трудов в области филологии. Если же создавались такого рода труды, то они становились притчей во языцех.

Я склонен вспомнить ту дискуссию, которая проводилась у нас на факультете по творчеству Веселовского. Вместо того, чтобы вскрыть корни своих ошибок, многие профессора по-настоящему от этих ошибок так и не отказались. Одни заявили, например, что критика мешает их вдохновению и лучше обойтись без нее. Другие, например проф[ессор] Азадовский, договорились до того, что как бы не попросили критикуемых в ОГПУ. А такие, как проф[ессор] Гуковский, стали противопоставлять научные подвиги военным в то время, как даже школьникам ясно, что это – явления одного и того же порядка.

Все это говорит о том, что даже внешне некоторые из наших профессоров, выходцев из враждебных сил, не хотят сворачивать со своей дороги.

После всех дискуссий, которые у нас проходили, после многочисленных обсуждений и проч. проф[ессор] Гуковский выступает с лекцией о теории стадиальности. Эта теория по существу своему антиисторична, она ведет к тому же компаративизму и космополитизму, она враждебна марксистско-ленинской теории о формациях. Она рассматривает литературные явления в сфере каких-то фантастических пластов, каких-то выдуманных стадий. Спрашивается, кому потребовались эти, никому не нужные стадии, если у нас есть учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, которое является верным оружием в деле познания исторического процесса в целом и литературного в частности. Не ясно ли, что такая теория не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом. И только доцент Дементьев дал достойную отповедь авторам этой теории, а после исторической речи товарища Сталина на встрече с представителями финской делегации, и сами авторы отказались от этой теории.

Ясно, что эти теории приносят огромный вред делу воспитания студенчества и нашего народа в области научного познания мира. Но говорим мы об этом много и давно, а надо со всей откровенностью признать, что результаты пока еще незначительные.

Мне кажется, что пора нашей парторганизации