Александр Прасол - От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава Страница 51

В стационаре больных ставили на полное довольствие и выдавали, помимо прочего, пачку бумажных носовых платков и защитную сетку от комаров на лето. Обследование, лечение и даже питание были бесплатными. Усилиями главного врача условия в стационаре постепенно улучшались, а число пациентов увеличилось с первоначальных 40 до 160. Сначала в больнице было только терапевтическое отделение, но вскоре к нему добавились хирургическое, глазное и женское.

Правда, пациентов сначала было немного: горожане не решались поверить в беспричинную благодать и боялись идти в больницу. Ходили слухи, что в ней не лечат, а испытывают на больных неизвестные лекарства, получаемые на государственных плантациях. Да и процедура записи в стационар была не из простых. Чтобы попасть на лечение, нужно было представить ходатайство от непосредственного начальника — домоправителя или старшего десятидворки, заверенное квартальным старостой, о том, что ты действительно болен и не имеешь родственников. Пока соберешь бумаги, можно было уже и не лечиться.

Однако первые отзывы больных помогли преодолеть предубеждение, а организаторы проявили подлинно японское умение идти вперед и не сдаваться. Обратились к квартальным старостам и другим городским авторитетам, организовали для них экскурсии в больницу и убедили, что все в ней без обмана. По настоянию главного врача магистрат упростил процедуру обращения. Теперь с заявлением можно было идти прямо в больницу без предварительных согласований. Максимальный срок лечения был определен в невероятные по сегодняшним меркам 20 месяцев (позднее его сократили до 12 месяцев).

Проект оказался успешным, и через некоторое время от мечтавших вылечиться за казенный счет не стало отбоя. Больница уже не могла принимать всех желающих. После такого успеха Огава получил предложение перейти на правительственную службу, но не вовремя тяжело заболел и поэтому отказался. А вскоре казне стало не хватать денег, и финансирование больницы урезали. В 1726 году 54-летний Огава Сёсэн передал дела сыну и ушел в отставку. Переехал в город Канадзава и снова принялся лечить бедняков. Основанная им бесплатная больница для малоимущих жила то лучше, то хуже, однако просуществовала до конца эпохи Токугава. Согласно записям, через 50 лет после открытия в один год она приняла 303 пациента, из которых 155 выздоровели, 35 были выписаны с улучшением, 20 — умерли… судьба прочих неизвестна [Танно Акира, 2010]. В эпоху Мэйдзи больница закрылась, а ее аптекарский огород в 1877 году был преобразован в ботанический сад Токийского императорского университета. В этом качестве он существует и сегодня при факультете естественных наук Токийского университета.

Примерно в то же время в столице был реализован еще один интересный проект, вполне обычный для XX века, но уникальный для XVIII-го. Сегодня его можно было бы назвать Всеяпонской выставкой достижений народного хозяйства. Ее инициатором и главным организатором стал энтузиаст-изобретатель Хирага Гэннай (1728–1779), которого иногда называют японским Леонардо да Винчи (японцы относятся к нему примерно так же, как россияне — к Ломоносову). Но эта выставка, ставшая заметным событием в жизни страны, осталась всего лишь одним из многих достижений этого незаурядного человека.

Гэннай родился и вырос в провинции Сануки (префектура Кага) в семье рядового самурая-пехотинца. Его с детства отличали любопытство и страсть к учебе. Увлекался он всем на свете и приобрел энциклопедические знания. Гэннай много ездил по стране, учился в Осаке, Киото, Нагасаки, а в конечном счете оказался в столице, в обществе виднейших людей своего времени. Хирага Гэннай хорошо знал китайскую медицину и лекарствоведение, лечил больных, изучал европейскую медицину и живопись, голландский язык, конфуцианское учение, рисовал, писал книги и трактаты, делал открытия и изобретения. Изучал горное дело, открыл рудное месторождение на полуострове Идзу и участвовал в его разработке. Когда в Нагасаки сломалась привезенная голландцами электрофорная машина (средневековый генератор статического электричества), позвали Гэнная, и он сумел ее починить. Одним словом, универсальный был человек.

Хирага Гэннай

С 1757 года Гэннай начал принимать активное участие в организации местных выставок лекарственных растений и минералов, из которых получали лекарства. Поначалу он помогал организацией и деньгами другим, а в 1762 году придумал и единолично реализовал план всеяпонского мероприятия. В выставке приняли участие 30 провинций — для разделенной на уделы страны невероятное достижение. Гэннай организовал посреднические конторы, которые за небольшое вознаграждение доводили представленный экспонат до стандартов столичной выставки, весть о которой разнеслась чуть ли не по всей стране. Организация выставок способствовала оживлению товарообмена между провинциями. За десять лет Хирага Гэннай систематизировал и описал более 2 тысяч лекарственных растений, чем внес большой вклад в развитие медицины и оживление торговых контактов между провинциями. Пятьюдесятью годами позже Василий Головнин записал, что

Японию, конечно, можно назвать торговым государством, если только внутренняя, домашняя торговля может дать право на такое именование. Все княжества и области сего многолюдного государства имеют между собой торговые отношения и связи.

Яркий и талантливый человек, Хирага Гэннай закончил свою жизнь плохо. Руководивший реставрацией богатой княжеской усадьбы Гэннай однажды решил, что пропавшие куда-то чертежи украли два его работника, и расправился с ними на месте. Говорят, не без влияния алкоголя. Расследование показало, что погибшие были ни при чем, и в ноябре 1779 года, несмотря на свою известность, Хирага Гэннай был приговорен к смертной казни без права похорон и выдачи тела родственникам. Казнили его в декабре. Об этом человеке в Японии отзываются с большим уважением, однако место его захоронения неизвестно.

Памятник Ино Тадатака

Тот же XVIII век подарил Японии выдающегося картографа Ино Тадатака (1745–1818), хотя свои главные открытия он совершил в конце жизни, уже в XIX веке. Молодым человеком он женился на дочери торговца из провинции Симоса (префектура Тиба). Тадатака быстро разобрался в секретах производства сакэ, соевого соуса и других коммерческих делах. Он возглавлял бизнес до 50 лет, заметно приумножив семейный капитал. Но при этом Тадатака с молодости тянуло в большой мир. Эта мечта не позволила ему доработать главой семейного клана до положенных 60 лет. В 50-летнем возрасте Тадатака передал дела старшему сыну и отправился в столицу. Там он поступил в частную школу звездочета Такахаси Ёситоки (1764–1804), который был моложе его на двадцать лет, и освоил основы математики и метрологии. После шести лет учебы Тадатака подал прошение в бакуфу и получил разрешение заняться геодезическими измерениями и составлением топографических карт. Россия к тому времени уже прочно утвердилась на дальневосточных берегах, и ее корабли часто беспокоили погруженный во внутренние дела сёгунат, а точных карт отдаленных регионов в Японии не существовало. В 1800 году правительство разрешило неуемному старику заняться нужным государственным делом, но с одним условием — за свой счет. Тот с радостью согласился.

Первым делом Тадатака отправился пешком из столицы к Сангарскому проливу, отделяющему остров Хонсю от Хоккайдо. В свои 56 лет он ежедневно проходил пешком по 40 км. Чтобы было веселее идти, считал шаги, а ясными вечерами подолгу разглядывал звезды и делал зарисовки. В пересчете на современные деньги Тадатака потратил из собственного кармана более 200 тысяч долларов США. Представил правительству первые результаты и получил одобрение. После этого его зачислили в штат бакуфу и сделали официальным картографом.

Топографическими работами и составлением карт Ино Тадатака занимался последние 18 лет своей жизни. Он самостоятельно вычислил длину земного меридиана и определил, что в одном градусе 111 км, а окружность Земли равняется 40 тысячам км. Современные расчеты показали: погрешность в составленных Ино Тадатака картах не превышает 0,1 % — очень хороший результат для начала XIX века.

После смерти топографа его карты были изданы в виде Атласа прибрежных районов Великой Японии (Дайнихон энкай ёти дзэндзу), ставшего, кстати, предметом известного скандала. В 1830 году при отъезде из Японии в багаже немецкого ученого Филиппа Зибольда нашли карты Ино Тадатака, что дало основания для обвинения Зибольда в шпионаже. Его задержали, но через некоторое время отпустили. Как впоследствии выяснилось, он сумел скопировать большую часть карт, благодаря чему они все-таки попали в Европу. Японцам атлас Тадатака служил верой и правдой следующие 108 лет, пока измерения не были уточнены с помощью аэрофотосъемки. Самому известному японскому картографу эпохи Токугава в Японии установлено несколько памятников, и все изображают его в виде шагающего путника.