Сьюзен Бауэр - История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима Страница 51

«Посылаю вам информацию об отправке вам… прекрасных женщин… Все женщины, в количестве сорока, стоят по сорок кусков серебра каждая. Отправляю очень красивых женщин, но проверьте, чтобы ни у одной не было резкого голоса. И тогда царь, ваш господин, скажет вам: „Это очень хорошо”«.6

Как и его отец, Аменхетеп III протянул руку мира царству Митанни, все еще сильному и представляющему собой угрозу на севере. Царь Митанни Артадама – его дед по материнской линии – передал трон своему сыну Сударне II. Когда Аменхетеп III сел на трон, Сударна уже правил империей Митанни 10–12 лет.

Аменхетеп III послал к своему дяде с просьбой о невесте и в ответ получил одну из принцесс (по-видимому, собственную кузину). Она прибыла с 317 слугами,7 что показывало ее значимость в своем царстве, если не в царстве Аменхетепа; она стала одной из второстепенных жен фараона. Когда Сударну II немного позже сменил его сын Тушратта (брат принцессы), Аменхетеп III снова послал на север предложение о женитьбе. Тушратта согласился на союз, который связывал царские дома Митанни и Египта двойным узлом, и послал на юг собственную дочь. Теперь и сестра, и дочь Тушратты обе находились в египетском гареме,8 а сам Тушратта стал одновременно зятем Аменхетепа, шурином и кузеном, продолжив таким образом египетскую традицию запутанных генеалогических узлов.

Но, похоже, Аменхетеп III был не прочь сыграть в двойную игру против своего кузена-свекра-шурина и его империи. Он также тайно принимал посланников из города Ашшура, который находился под протекторатом Митанни; вассальный царь Ашшура, Ашшурнадин-аххе II, тайком укреплял стены своего города, готовясь к мятежу.9

Аменхетеп III не имел с Ашшуром никаких прямых общих интересов. Вассалы Митанни не должны были торговать с иностранцами напрямую, как независимые государства. Однако фараон не только принял посланцев Ашшура, но отправил их назад со средствами для строительства укреплений, заслужив от Ашшура благодарность – и, вероятно, гарантировав таким образом союз против любой агрессии с севера.

Примерно в то же самое время он заключил тайный договор с новым царем хеттов, заклятых врагов Митанни. Этот царь, энергичный молодой человек по имени Суппилулиума, унаследовал свой титул от длинной цепочки абсолютно незаметных предков, и он тоже проявлял беспокойство из-за угрожающего могущества Митанни. Когда Аменхетеп III предложил ему союз («Давай строить только самые дружеские отношения между нами», – сказал фараон), хеттский царь согласился.10

Но это не стало последним дипломатическим достижением Аменхетепа. Он также женился на дочери касситского царя Вавилона – человека гораздо старше него; когда же того сменил сын, фараон выслал предложение жениться также и на дочери сына.

Схема была такой же, какую он использовал с царским домом Митанни. Но царь Вавилона выказал неожиданное упрямство и воспротивился воле фараона. В своем письме он возразил, что годами ничего не слышит о своей сестре:

«Ты просишь жениться на моей дочери. Но моя сестра, которую отец дал тебе, уже там, с тобой. И никто не видел ее, никто не знает, жива она или мертва».11

Аменхетеп III ответил:

«Разве ты присылал сюда посла, который знает ее, который мог бы поговорить с ней и узнать ее? Ты присылаешь мне лишь ничтожеств – погонщика ослов вместо посланца!»2

Затем он резко указал, что вавилонский царь имеет репутацию легко отдающего своих дочерей любому, кто взамен предлагает золото.

Грубый намек, что Вавилона заботит лишь выкуп за невесту, был проигнорирован вавилонским царем – похоже, он в любом случае не ожидал от Египта учтивости. В ответном послании он предлагал самому взять в жены египетскую принцессу, но эта инициатива не встретила понимания у Аменхетепа: «С незапамятных времен, – огрызнулся фараон, – ни одна дочь царя Египта никому не отдается».13 Аменхетеп вел переговоры, планировал браки и женился, чтобы создавать союзы – но он всегда оценивал положение своих союзников как более низкое.

Когда подошло тридцатилетие его правления, Аменхетеп III решил устроить празднование своего первого юбилея, обновления своей власти хеб-сед.

В этот особенный юбилей Нил и его воды чествовались меньше, чем другая божественная сущность – солнце. Солнечный бог Ра был одним из древнейших богов Египта, и с самого начала своего правления Аменхетеп III заявил об особом его почитании. Он взял в качестве одного из царских имен титул «Ра, господин истины», и его надписи обращаются к нему как к «наследнику Ра», «избраннику Ра» и «образу Ра в Двух землях».14

Как и матримональная деятельность Аменхетепа, это почитание было удобной комбинацией личного вкуса и политического расчета. После восхождения к власти Пятой династии[114] жрецы Ра лишь немного уступали жрецам Амона, древнего бога-отца, первого из первых в египетском пантеоне. Амон всегда был довольно аморфным божеством; в действительности одним из его образов было отсутствие какого-либо образа, невидимое присутствие. Его называли «Скрывающийся», он был склонен надевать личины, временно заимствуя силу некоторых других божеств, чтобы замаскировать свою мистическую истинную природу.15 Это давало его клирикам большую степень гибкости. Как показывают титулы визиря Хатшепсут, быть жрецом Амона значило претендовать на владение практически любой частью египетских богатств.[115]

Нубия

Почитанием Ра в качестве своего личного божества Аменхетеп III освободил себя от власти священников Амона – а также избежал передачи храму Амона еще большего количества земель и ценностей. Очевидно, солнце-бог Ра выказал свою благосклонность, пригласив Аменхетепа III в свой пантеон; на рельефе, посвященном празднованию, сын Аменхетепа согнулся в поклоне, выказывая почитание отцу, который стоит высоко на месте солнца.16

Это немного необычно: Аменхетеп IV, сын царя, редко появлялся на монументах своего отца, словно Аменхетеп III хотел держать его вне поля зрения своих подданных. Он уже назначил молодого человека на должность наместника царства Куш – это было название далекой южной части Нубии (или «Верхней Нубии»; оно располагалось в районе Третьего порога, в то время как северная часть Нубии, «Нижняя Нубия», была известна как Вават). Отправка наследника трона так далеко предполагает, что Аменхетеп III надеялся держать следующего претендента как можно дальше от трона.

Но он не мог отложить неизбежное навсегда. На тридцать восьмом году своего правления Аменхетеп III начал страдать от болезни, которая мучила его до самой смерти. Его зубы и челюсти, сохранившиеся как часть мумии, были в страшных гнойниках и, должно быть, постоянно болели; вероятно, эта болезнь носила инфекционный характер.17 Его кузен/свекр/ шурин из Митанни прислал ему помощь в виде статуэтки богини Иштар, вывезенной десятилетиями ранее из Ашшура. Аменхетеп III ответил словами благодарности – но, по-видимому, месопотамская богиня не имела силы в Египте; вскоре после того, как Иштар прибыла в Дельту, Аменхетеп III скончался.

Во время его необычайно долгого правления Египет жил в мире и достиг беспрецедентного процветания. Аменхетеп IV, вернувшийся из нубийской ссылки, чтобы занять место отца, имел достаточно богатств для достойной жизни. Он решил превзойти отца в религиозном рвении. Аменхетеп III поклонялся солнцу-богу Ра; Аменхетеп IV положил начало абсолютно новой религии – поклонению самому солнцу.

Сам диск солнца в Египте называли «Атон»; он просто являлся одним из аспектов бога-солнца Ра. Но в руках Аменхетепа IV солнечный диск стал чем-то новым. В отличие от бога в образе смертного, какими были Осирис и Гор, да и сам Ра, диск солнца был абстрактным воплощением божества, демонстрацией чистой власти. В его сиянии другие боги пантеона исчезли.

Солнце не было просто главной силой – оно стало единственной силой. Боги египетского пантеона имели жен и супругов – Атон был единственным и самодостаточным. Боги египетского пантеона появлялись в образе смертных – Атон не имел формы. Боги египетского пантеона имели свои истории – Атон вообще не имел истории.

Аменхетеп IV встал на путь монотеизма. На пятом году своего правления Аменхетеп IV объявил своим жрецам и придворным, что услышал божественное слово: Атон указал ему место, которое никогда прежде не застраивалось, и там в честь бога должна быть воздвигнута новая столица.

Место было голой и сухой песчаной равниной к востоку от Нила, окруженной полукругом скал. Это была кипящая от жары дыра, где каменные стены вбирали в себя солнечное тепло, а скалы заслоняли от ветров пустыни. Именно тут Аменхетеп IV намеревался построить город Ахет-Атон. Когда строительство началось, он изменил также и собственное имя. С девятого года правления он почти постоянно подписывался Эхнатон – почитатель солнца.18