Юрий Емельянов - Рождение и гибель цивилизаций Страница 51

Хотя родословные племен современных охотников и собирателей нередко содержат правдивые факты, вряд ли стоит принимать на веру их утверждения о том, что все члены племени происходят от того или иного животного. Аналогичным образом верные сведения о Трое и Троянской войне, которые содержатся в «Илиаде», постоянно перемежаются с более чем сомнительными утверждениями о том, что в ход тогдашних боев постоянно вмешивались Зевс и Арей, Афродита и Гера. Попытки современных ученых принимать безоговорочно тексты мифов и легенд, рассказанные их творцами, выглядят столь же безосновательными, как уверения в том, что участники Троянской войны на самом деле произошли от олимпийских богов, или в реальном существовании сонма олимпийцев.

Точно так же, как у нар сейчас, нет оснований полагать, что индейские племена происходили от медведей, ворон или лягушек, а Апполон обсыпал стрелами греков, осаждавших Трою, у нас нет никаких оснований принимать на веру легенды о падении Солнца с неба или всемирном потопе. В тоже время рассуждения о возможности сокрушительных катастроф, которые могут надолго прерывать поступательное движение истории, могут быть полезными, тем более что такие задержки и внезапные по-. вороты вспять игнорировались историками, преувеличивавшими неуклонное движение человечества к прогрессу. Хотя современная геология не может подтвердить ни гипотезу атлантологов о существовании, а затем гибели в историческое время огромного материка в Атлантическом океане между Европой и Америкой, ни предположения Г. Хэнкока о якобы периодически случавшихся «встряхиваниях» всей земной поверхности, катастрофы, могли не раз останавливать развитие той или иной державы или цивилизации.

Атлантологи и антарктологи справедливо обращали внимание на то обстоятельство, что человек не является всесильным повелителем природы, что природа может бросить вызов самой развитой цивилизации и свести на кет многовековые усилия миллионов людей. Следует также учитывать, что цивилизации могли гибнуть не только вследствие природных катастроф, а и по причине обстоятельств, связанных с деятельностью самих людей. История знает, что подъемы цивилизаций не раз чередовались с глубокими спадами в их развитии. Известно, что культурная традиция часто разрушалась до основания. Вследствие этого новые поколения людей утрачивали связь с целыми пластами развития погибших цивилизаций, а поэтому не могли верно истолковать смысл и назначение сохранившихся памятников исчезнувших культур и понять причины их гибели.

При всем различии объяснений, почему гибли цивилизации, из них следовало, что они были более уязвимы по сравнению с нецивилизованными общинами. Авторы теорий о параллельных судьбах народов и культур полагали, что внутри цивилизованного общества накапливаются такие силы, которые время от времени губят его. Следствием распада общественного устройства является дезорганизация жизни людей, вследствие ли революции или упадка, за которым следует вторжение агрессивных чужаков.

Представление об уязвимости высокоорганизованного общественного порядка присутствует и в архаических представлениях о ходе развития, которые успешно реанимируются некоторыми исследователями. В версиях «катастрофического» развития человечества часто повторяется рассказ о лишении людей всех благ созданной ими жизни в «наказание» за их «грехи». Следствием «наказания» является деградация людей, которые в соответствии с легендами, даже спускаются вниз по эволюционной лестнице, превращаясь то в обезьян, то в рыб. Хотя современная наука вряд ли согласится с возможностью таких превращений, нам известны многочисленные примеры варваризации некогда великих цивилизованных стран и одичания некогда культурных народов.

Что же делало цивилизации более уязвимыми по сравнению с предшествующими им формами общественных организаций? Почему оседлые народы, освоившие земледелие и скотоводство, оказывались более подверженными внутренним кризисам, или внешним нападениям, или даже стихийным бедствиям? Очевидно, что для того, чтобы понять причины разрушения человеческих культур, надо сначала яснее представить себе, каким образом они поднялись на те высоты, с которых затем произошло их падение.

ГЛАВА 16

ЛИНИИ И ПИРАМИДЫ

События, в результате которых одни народы высоко поднялись над другими, потерялись в пластах истории. Вероятно, древние охотники и собиратели диких плодов не смогли оценить должным образом значение совершенных ими открытий для ‘ всемирной истории человечества, и вряд ли годовщины этих великих событий стали поводом для ежегодных юбилеев. Между тем с этих событий развитие истории существенно ускорилось.

Разместив историю Вселенной во временном отрезке величиной в один год, Карл Саган отвел на человеческую историю всего несколько часов. По его календарю, возможные предки людей появились 31 декабря в 13.30, а первые люди лишь за полтора часа до начала «Нового года» в 22.30. Синантроп впервые использовал огонь в 23.46. Расцвет пещерной живописи в Европе имел место в 23.59, за минуту до конца «года». Земледелие и скотоводство были отрыты в 23 часа 59 минут 20 секунд. На всю остальную историю Саган отвел лишь 40 секунд, при этом время от упадка Римадо наших дней, по расчетам астронома, занимает 3 секунды.

Почему люди стали намного быстрее развиваться после того, как научились пахать землю, сажать овощи, скакать на лошадях и доить коров? Можно предположить, что эти и другие нововведения в их хозяйственных занятиях и быту были лишь отдельными проявлениями превращения количественного накопления знаний, навыков, жизненного опыта и методов мышления в новое качественное состояние ноосферы. То, что собиралось людьми в течение сотен тысяч лет ״на всякий случай» и использовалось ими лишь для отдельных и довольно редких событий, наконец, стало основой их жизни. Подобно воде, медленно заполняющей огромный резервуар водохранилища, прежде чем та устремится к турбинам гидроэлектростанции, интеллектуальный потенциал накапливался людьми в течение сотен тысяч лет. Селения первых земледельцев и скотоводов, созданные в местах мощных источников биоэнергии, были подобны грандиозным гидроэлектростанциям. В отличие же от гидростанций здесь вырабатывалась энергия разума. Потоки этой энергии расширяли массу и объем биосферы, преобразовывали геофизическую среду.

Самые безудержные фантазии древних охотников обретали реальность, по мере того как они научились общаться с животными, находить с ними общий язык и управлять их поведением. Обработанная земля превращалась в скатерть-самобранку, и желания людей получить всевозможные продукты питания воплощались в жизнь по мере того, как поднимались злаки, посеянные людьми, и расцветали сады, посаженные ими. Никакая самая удачная охота не приносила людям столько съестных продуктов, как стада одомашненных животных и поле окультуренных растений.

Соорудив на месте естественных источников биоэнергии искусственные, люди могли гораздо успешнее «плодиться и размножаться». По подсчетам Л. Спрейга де Кэмпа, земледелие первых человеческих культур позволило содержать на той же площади в 20—200 раз больше людей, чем во времена охоты и собирательства. Это обстоятельство способствовало, с одной стороны, повышению благосостояния земледельцев, а с другой стороны, их численному росту, что, в свою очередь, увеличивало потребность людей в землях для пашен.

Завладев водоразделами речных бассейнов, люди, очевидно, не подозревая об этом, сделали первый шаг в использовании водных ресурсов планеты в своих интересах. В последующем историческое развитие человечества можно разделить на отдельные этапы, связанные со все более активным освоением гидросферы. Если охотники обнаружили наиболее выгодные способы использовать потоки воды в качестве стен естественных ловушек при охоте на животных, то став земледельцами люди научились использовать воду для орошения полей.

Чем ближе люди находились к полноводной реке, тем больше они имели воды для орошения. Это обстоятельство обусловило движение людей из верховьев рек в широкие речные долины, там где реки были полноводнее, а земли для поливных пашен — просторнее. Возможно, что распространение в самых различных уголках планеты легенды о ковчеге, из которого по всей Земле разбрелись люди и звери, отразила не столько конкретные события, связанные с каким-то крупным наводнением, сколько воплотила исторический опыт движения людей вместе с одомашненными животными с самых высоких мест, наиболее отдаленных от водной стихии, вниз к просторным и плодородным речным долинам. Это движение сопровождалось расширением земной поверхности, эффективно использовавшейся людьми, и означало существенное ускорение в развитии отдельных человеческих общин.