Радуга - Русское языческое княжество Страница 51

Тем временем Московское княжество сосредоточило усилия на восточном направлении.

Заключив перемирие с Польско-Литовским государством и не участвуя в войне на Балтике, Василий Московский попытался вернуть Поволжье под свой контроль.

Первый конфликт разразился вокруг Астраханского ханства. В 1523 году умер его хан Джанибек, придерживавшийся промосковской ориентации. Ему наследовал Хусейн, также стремившийся к союзу с Москвой. Крымский хан Мухаммед-Гирей, окрыленный своим успехом с Казанским ханством, попытался подчинить Астрахань своему влиянию.

Для этого он вступил в союз с Ногайской Ордой (точнее — с мурзой Мамаем, на тот момент возглавлявшем мусульманскую и имперскую группировки Ногайцев).

Крымцы при поддержке сильного ногайского войска захватили Астрахань в том-же 1523 году. Хусейн бежал на восток и скрылся в степях. Последний степной союзник русских государств был уничтожен. Узнав об этом, казанский хан Сагиб-Гирей велел убить Московского посла и русских купцов в Казани, что означало объявление войны.

Однако большая часть ногайских мурз не желала отдавать Астрахань под контроль Крымского хана либо Турецкого султана. Зимой 1523–1524 годов они внезапно напали на крымские войска и разгромили их. При этом пострадали и многие ногайцы, входившие в мусульманскую партию. В бою был убит хан Мухаммед-Гирей. После этого боя Хусейн смог вернуть Астрахань под свой контроль. Ногайцы же совершили набег на крымские земли, опустошив их.

Новым Крымским ханом стал брат погибшего хана — Саадат-Гирей. Первым делом по вступлении на престол он послал требование в Москву о выплате 60 тысяч алтын и мира для Казани, обещая на этих условиях военный союз. В Москве эти предложения отвергли. Митрополит Даниил даже потребовал от Великого князя полного уничтожения Казанского ханства.

Так, неожиданно для Сагиб-Гирея, он оказался один на один с Василием Третьим. К счастью для него, московские войска не решились на прямое нападение на Казань, ограничившись серией набегов (несколькими годами ранее подобные набеги поставили на колени Сигизмунда Литовского, вынудив его к миру). Масштаб этих набегов не следует недооценивать, поскольку в них, сменяясь, участвовала вся московская конница при поддержке всей имевшейся артиллерии. Другое дело, что перед набеговыми отрядами не ставилось задач по захвату территории. Земли попросту разорялись.

В ходе эти набегов произошло примечательное событие с участием одного из немецких наемников, который позже и описал её в своих воспоминаниях. Русский отряд, в котором он состоял, попал в татарскую засаду и начал в панике отступать, бросив обоз и пушки (фактически это было бегство). Этот немец смог остановить бегущих, перестроить их и повести в контратаку. В результате захваченный обоз с порохом и пушками был отбит с минимальными потерями. Сам герой получил ранение.

Но, по возвращении из рейда, он был обруган Великим князем за то что рисковал собой и дворянами. При этом были сказаны примечательные слова: "Пушки можно новые наделать, а вот дворян не вернешь. А тебя вообще нанимали не для сшибок в поле".

Помимо набегов, московское правительство всерьез занималось укреплением обороны на казанской границе. Как показали события 1521 года, Нижний Новгород несмотря ни на что оставался крайне уязвим. Мощные каменные укрепления были захвачены казанцами с ходу. Просто город не мог быть одновременно и торговым центром и ключевой крепостью. Интересы купечества, интересы сборщиков налогов требовали держать ворота в крепость открытыми (через них шло постоянное движение людей и товаров). Именно поэтому татары раз за разом врывались в город и кремль через ворота, а не лезли на стены. Сами по себе укрепления Нижнего Новгорода были великолепны — на этот момент они уступали только московским и тальтским. Но Москва не находилась на границе, а Тальта была только крепостью и не имела торгового значения (в частности ворота открывались далеко не каждый день). В силу этих причин на восточной границе Московского княжества у впадения Суры в Волгу была построена новая крепость — Васильгород (позже Васильсурск). По своим задачам она повторяла Тальту — в первую очередь запирая Волгу (не позволяя татарам вывозить добычу с Руси на Казань водным путем), во вторую служа базой для московских армий во время войн с Казанью.

Новый крымский хан Саадат-Гирей, в связи с недавним разгромом ногайцами, перестал поддерживать Казань. Поэтому хан Сагиб-Гирей обратился за поддержкой непосредственно к Османской империи, официально признав над собой её протекторат.

Султан Сулейман I Великолепный это предложение принял. В связи с чем османский посол при московском дворе, Искандер Мангупский, официально заявил Василию Третьему, что Казань отныне является турецким владением.

Это заявление последствий не имело. Вместо отступления русские войска продолжили наращивать давление на Казань. Сестрорецкие войска, высвободившиеся после окончания Балтийской войны, начали перемещаться на Каму. Осознавая опасность, Сагиб-Гирей вызвал из Крыма своего племянника Сафа-Гирея и посадил его на ханский престол, а сам отбыл в Константинополь, договариваться с султаном о военной помощи против России.

В Москве решили воспользоваться отъездом хана и захватить Казань до вступления в войну главных сил язычников. Идеологами данного шага были митрополит и князь Бельский. Была собрана огромная армия, большая чем действовала под Смоленском, которая разными путями направилась к Казани (согласно некоторым источникам её общая численность доходила до 150 тысяч человек).

Пехота под командованием князя И. Ф. Бельского подошла к Казани 7 июля, а конница и обоз с продовольствием опоздали более чем на месяц. В результате татары сумели отрезать русскую армию от запасов продовольствия, что лишило её всякой боеспособности. Только чудом или гениальностью Бельского можно объяснить как ополченцы смогли продержаться в фактическом окружении целый месяц — до 15 августа, когда к ним смогла пробиться русская конница. Объединенное русское войско смогло отступить в порядке. Казанские войска, справедливо опасавшиеся лобового столкновения с дворянскими отрядами, его не преследовали.

После этой неудачи военные действия прекратились, но мирный договор был подписан только через 5 лет.

Часть 22. Окончание правления Игоря Шестого

Осенью 1524 года умирает Игорь Ледяной. Он тонет во время излюбленного им позднего сентябрьского купания в Финском заливе. Несмотря на то, что его очень быстро вытаскивают из воды (менее чем через десять минут после того, как княжич начал тонуть), попытки откачать заканчиваются неудачей. Объяснить естественными причинами то, что утонул великолепный пловец, который из года в год практически каждый день проводил длительные заплывы, что моментально среагировавшая охрана не смогла его спасти… очень сложно. Сразу же вспоминают о смертях его старших братьев и вновь появляются слухи о проклятии, наложенном на Паука и его потомков.

В феврале 1525 года выяснится, что это было прекрасно организованное убийство.

После непродолжительных раздумий Игорь Шестой называет нового наследника трона.

Выбор у него сводится к минимуму — осталось только три сына: сибирские воеводы двадцати семилетние близнецы Игорь и Ингварь, а также никому не известный младший семнадцатилетний сын, который также находится где-то в Сибири. Прекрасно понимая все грядущие проблемы, Паук все-таки назначает наследником одного из близнецов, а именно — Игоря. Ему предписывается немедленно прибыть в Сестрорецк.

Нового наследника также следует готовить к власти. Как показали предшествовавшие события он достаточно инициативен и не боится брать ответственность на себя.

Таким образом проблем имевшихся у Ледяного сразу после назначения его наследником (а именно — нежелание принимать важные решения) у Близнеца нет.

Вместо этого имеется недостаточная информированность о ситуации в Европе и на Руси (что легко преодолевается) и наличие брата-близнеца (что преодолеть очень сложно).

Приехать в Сестрорецк Игорь не успевает. В декабре 1524 года он умирает в ямском дворе на Печорском тракте, даже не преодолев Уральских гор. В январе его тело доставляют к отцу. Первоначально о причине смерти никто не догадывался, но амазонки сопровождавшие княжича очевидно испугались и потому "подстраховались" арестовав всех находившихся на подворье в момент смерти и доставив их в столицу.

В Сестрорецке очень быстро выясняется, что наследник был отравлен и начинается расследование. Озверевший Паук держит дело под личным контролем и очень быстро находится исполнитель, непосредственно подмешавший яд в пищу Игоря Близнеца. Под пыткой он говорит все что знает. Конечно ему известно очень мало, но это уже несущественно. У лучших следователей Сестрорецкого князя появляется зацепка.