Олег Попцов - Тревожные сны царской свиты Страница 51

Но была еще одна причина появления Чубайса, как лидера сначала демократического ядра в штабе, а затем и идеолога всей избирательной кампании. Эдакого Бурбулиса № 2. Этой причиной были СМИ.

Ни для кого не секрет, что ни А.Коржаков, ни М.Барсуков, ни О.Сосковец, да и Б.Березовский в демократической среде особой любовью никогда не пользовались. Один символизировал второе пришествие КГБ, другие - коррумпированную власть. В одном из своих интервью, данном после отставки, Коржаков обосновывал реорганизацию Службы безопасности президента с непомерными правами вмешиваться в сферы, никак не связанные с выполнением главной задачи (отвечать за жизнь президента), желанием Ельцина видеть в их лице нечто наподобие малого КГБ. Ожидать благополучного альянса этих людей с редакторами газет, теле- и радиожурналистами демократической ориентации было истинным безрассудством. Президентский штаб, лишенный мощного пласта демократов, мог оказаться в скрытой конфронтации со средствами массовой информации, в своем большинстве исповедующими либерально-демократические взгляды. Не секрет, что группировка О.Сосковец, А.Коржаков, М.Барсуков, П.Бородин являлась сторонницей жесткой авторитарной власти, когда авторитаризм нездорового царя оставлял простор для авторитарности высоковластных опричников. Поэтому авторитарный режим, как обязательное условие являлся противовесом свободам, порожденным демократическими реформами в России. От демократии к авторитарному управлению с признаками таковой. И как следствие - стиль волевого давления на средства массовой информации. Впрочем, не следует заблуждаться. Давление чубайсовской команды на средства массовой информации было никак не меньшим. Просто бытовало заблуждение - давят свои. Бесспорно, контроль над двумя общероссийскими каналами играл большую роль, но это далеко не все СМИ. Отторжение, неприятие руководством СМИ столь нетерпимого и раздраженного отношения к любой публикации, не совпадающей со взглядами ортодоксальной тройки, просматривалось все отчетливее. Понял ли это сам президент или ему подсказали, теперь уже не столь важно. Был сделан рискованный, но единственно правильный шаг.

Бесспорно, Чубайс - фигура, наносящая урон популярности президента в среде массового обывателя. И отправляя Чубайса в отставку, президент действовал по очевидному сценарию, подсказанному ему группой Коржакова. Но последующий расчет показал, что сама эта группа лояльными методами обеспечить успех предвыборной кампании, как и ее достаточное финансирование не может. Не следует при этом забывать, что наличие во главе штаба Сосковца не делало Черномырдина безбрежным союзником. Черномырдин понимал, что Сосковец не просто его дублер, а дублер, уже прошедший генеральную репетицию и получивший от президента все необходимые заверения относительно своего будущего в случае победы на выборах. И снова "но"...

Все решают деньги. Газово-нефтяной король, каковым считается Черномырдин, при всех равных составляющих, имел бесспорное превосходство перед нищим ВПК, интересы которого курировал Сосковец. Хотя его возможности не исчислялись только неработающими военными заводами, еще была металлургия, которая удачно экспортировала свою продукцию, прибавляла в производстве и становилась неплохим бизнесом. И все равно, газ и нефть оставались главной статьей дохода. Поэтому негромкое возвращение Чубайса в состав президентского штаба позволяло, с одной стороны, усилить поступление средств, в которых нуждалась команда Ельцина, а с другой - объединить демократическое крыло штаба под началом сильного организатора. И, наконец, в-третьих. Появление в штабе Игоря Малашенко, руководителя НТВ, компании, исповедующей независимые взгляды, повысило доверие к штабу со стороны демократической прессы, и если не сплотило ее в полной мере вокруг Ельцина, то сделало неизмеримо более лояльной к президенту в предвыборный период, чем можно было ожидать. В приватных беседах озвучивалась фраза-пароль: "Ельцин - не идеальный вариант, но это лучше, чем приход к власти коммунистов". А дальше уже как некая философия политической борьбы: "Давайте поддержим президента, а уж потом, в случае победы, скажем во всеуслышание: конец медовому месяцу, даешь полную свободу слова. Мы вам, Борис Николаевич, помогли стать президентом, а теперь будьте любезны выслушать нас".

Ничего подобного не произошло. Вынужденный медовый месяц затянулся. Чубайс из штаба плавно передвинулся в кресло главы администрации президента и сохранил привычку своих отношений со средствами массовой информации, какими они сложились накануне выборов: давить и требовать беспрекословной лояльности Ведь вопрос стоял: или-или.

Ну а пока Чубайс был негромогласно внедрен в штаб, где вместе с Татьяной Дьяченко, а позже уже и с перешедшим на их сторону Березовским и плюс к ним Гусинским, Илюшиным, Филатовым, Малашенко, Юмашевым стали готовиться к главной схватке с авторитарно-силовым крылом предвыборного штаба. Банкиры уже перешли свой давосский рубикон, заключили некий пакт, и Анатолий Чубайс обрел права полномочного банковского комиссара во власти.

Первый тур выборов прошел. Навязчивая идея Ельцина выиграть выборы непременно в первом туре и повторить успех 91-го года воплощения не получила. Разумеется, никто в штабе и не воспринимал эту идею как реальную, хотя открыто президенту возражать не решались. Надо отдать должное президенту, его личный вклад в сравнительную победу первого тура был значительным. Президент, начиная предвыборную кампанию, отставал от основного конкурента Геннадия Зюганова более чем в два раза. Уже в процессе самой кампании он не просто отыграл потерянные очки, но и за десять дней до голосования, по опросам общественного мнения, вышел вперед. Разумеется, в бой были брошены все силы: телевидение, радио, финансы, группы поддержки, эстрадно-музыкальный десант, плакатно-листовочное извержение - все. И разумеется, безмерная, без скидок на состояние здоровья активность самого Ельцина. Президент взял немыслимый темп для предвыборного марафона. Это нельзя назвать взрывом темперамента. Скорее, рывок отчаяния. Ельцин понимал - на второй тур его может не хватить, поэтому весь ресурс самомобилизации был задействован в первом туре.. Когда Ельцину сообщили результаты голосования, он принял их с мрачным раздражением. Кому-то выговаривать за неуспех было бессмысленно. Предчувствие не подвело его силы кончились. Великих усилий теперь стоили не сами действия, об этом можно было забыть, а даже мысль о них. Он сидел, широко расставив ноги, полуоткинувшись, желая одного: чтобы его оставили в покое. Именно тогда он произнес эту отчаянную фразу: "Второго тура я не выдержу".

И не выдержал. Выхода не было - второй тур надо было выигрывать по инерции. Финишный бросок был осуществлен уже без участия президента. Логический рисунок комбинации оказался верным. Создание блока Ельцин-Лебедь, плюс к тому неминуемое перераспределение голосов в пользу сильного, все микродоли электората Федорова, Шаккума, даже Брынцалова, даже Горбачева из двух зол, как им казалось, выберут меньшее - проголосуют против Зюганова. И, хотя Явлинский "своих" не благословил, капризные либералы пошли в общий коридор вслед за жириновцами. В этом субъективная причина значительного разрыва в количестве голосов на финише.

Ельцин выиграл выборы и угодил на операционный стол. Все разговоры о том, что скандал, разразившийся 19 июня, буквально в преддверии второго тура, повлекший отставки А.Коржакова, О.Сосковца и М.Барсукова, добавил Ельцину внушительное количество голосов - миф. Ельцин на этом скандале голоса потерял. И не потому, что плох или хорош кто-то персонально из этой группировки. Потерял суммарно образ власти, как власти склочной, жирующей на громадных денежных средствах. Это касалось и тех, кто выносил доллары в коробке, и тех, кто их ловил за руку. Потому как считать, что все случившееся вокруг Бориса Федорова (личности в общем-то малосимпатичной) не обошлось без участия тех, кто якобы контролирует и ловит, по меньшей мере непростительная наивность.

Весь драматизм российской повседневности в том и состоит, что борются не с воровством. А наказуют за то, что самим не дали украсть. И пуще того, укравшие, опередив конкурента, не желают делиться с теми, кому положено это самое воровство пресекать. Проще говоря, с властью. По этой самой причине криминал наступает, а власть пятится. Живем в перевернутом мире - МВД провоцирует вооруженные столкновения мафиозных группировок. Включается как бы незатратный механизм. Зачем пылить, тратиться на слежку, прослушивание? Засады и тюрьмы тоже денег стоят. А так, глядишь, сами друг друга перестреляют и сами же друг друга похоронят. И тут Кобзон совершенно прав: обществу предлагают страшный выбор: что лучше - вор в законе или вор государственный? И сам же Иосиф Давыдович отвечает: с авторитетом легче столковаться и он держит слово.