Казимир Валишевский - Иван Грозный Страница 52

Король не торопился приводить в исполнение эту сложную и довольно сомнительную программу. Эта бездеятельность не могла быть объяснена только нежеланием польской шляхты сделать то усилие, которого от нее ожидали. Игра была серьезная, и нужно было приготовиться к ней основательно. Ливония, хотя и просила помощи, но она этим еще не отдавалась в чужие руки. Храбрая, но не дисциплинированная польская армия могла оказаться ниже возложенных на нее задач. Получить Ригу было хорошо, но что делать с ней без морской силы, без военного и торгового флота? Сигизмунд мечтал о лиге, объединяющей под его руководством скандинавские государства и ганзейские города. Как осторожный политик, он думал приобрести те орудия, которых у него не было: регулярные войска, флот и гавани. Но ошибся и в расчетах времени и в надеждах, возлагавшихся им на своих предполагаемых союзников. У Ганзы были свои намерения. Скандинавские же государства сами мечтали получить то, чего добивалась Польша. Тотчас же после взятия Дерпта ревельская знать обратилась к шведскому королю. Умирающий Густав Ваза помнил унижение, виновницей которого была Ливония. Она бросила его и тем самым заставила заключить в 1557 г. мир, переговоры о котором вести непосредственно с ним московский царь отказался. Достаточно и воевод новгородских, чтобы вести переговоры с «ничтожным королем Стокгольма!» Этот обычай вести переговоры через посредников восходит еще ко времени новгородской вольности. На возражения против этого способа вести переговоры, Иван ответил: «Что такое Стекольна (sic) и ее господин? Городишко, сделавший своим государем купеческого сына. Слишком много для него чести!»… Поэтому ливонские послы должны были дождаться восшествия на престол сына Густава, честолюбивого и горячего Эрика XIV, принявшего их с большим вниманием. В мае 1561 г., несмотря на некоторую оппозицию со стороны Кеттлера, Ливония заключила новый трактат, по которому Ревела и территория Харриена, Вирланда и Иервена подчинялись Швеции. В Ревеле был польский гарнизон, но флот Эрика и немецкие наемники быстро с ним справились. 4 июня гарнизон капитулировал. Это было началом вековой борьбы, разорившей впоследствии Речь Посполитую и подготовившей победу Москвы истощением сил обеих враждовавших сторон.

Дания в свою очередь выступила на сцену. В 1558 г. Король Христиан III, отправив в Москву посольство заключить мир и требовать возвращения Эстонии ее законному государю, одновременно начал переговоры с Эзельским епископом Иоганном Мюнгаузеном. Это было ответом на просьбы ливонцев о помощи. Христиан, однако, скоро умер, и с его преемником скоро удалось достигнуть соглашения. Фридрих II имел двадцатилетнего брата Магнуса, который должен был получить в наследство Шлезвиг-Голштинию. По своему ли побуждению или же по совету брата, эзельского епископа Христофора Мюнгаузена, человека предприимчивого, король решил предложить Магнусу Ливонию в виде компенсации. Не имея на то никаких прав, Иоганн Мюнгаузен уступил епископство за 30 000 талеров. Королева Дании Доротея дала эту сумму, и в апреле 1560 г. Магнус высадился в Аренсбурге. Епископский доверенный передал ему замок, где с ним встретились некоторые ливонцы. В то же самое время Христофор Мюнгаузен самовольно назвал себя наместником короля Дании в Эстонии, Гаррии, Эзеле и пр. Предназначенный к фантастической карьере, законченный тип князей-авантюристов того времени, Магнус принял титул короля Ливонии.

Таким образом подготовлялась запутанная борьба, в которой будущее оспаривавшихся областей и шансы соперников оставались более 20 лет неопределенными. Сигизмунд-Август был принужден действовать скорее, чем подсказывала ему его политическая мудрость. В августе 1560 г. виленский воевода Николай Радзивилл Черный во главе польской армии появился в Риге. Он объявил подчинение всей Ливонии Польше и аннексию и секуляризацию областей по правому берегу Двины.

Кеттлер прослыл предателем между своими соотечественниками, но в сущности он был только плохим игроком. Он искал союзника. Но никто не заключает союза с трупом, сказал один писатель, оправдывая Сигизмунда-Августа. С другой стороны, несчастный преемник Фюрстенберга истощил все средства для сопротивления и, насколько было возможно, отсрочил конец. Только в конце этого рокового года он уступил, когда явилась необходимость, из-за Польши, бороться вместо одного с тремя противниками. Признав, как глава тевтонского ордена, актом 21 ноября 1561 г. соединение Ливонии и Литвы и приняв вместе с наследственным титулом герцога в обладание Курляндию и некоторые другие соседние области, Кеттлер 5 марта 1562 г. передал Радзивиллу свой крест, мантию и ключи от Рижского замка.

В этот момент балтийские провинции представляли необыкновенное зрелище даже для той эпохи непрерывного территориального соперничества. Милан и Фландрия были превзойдены. Бледная копия первого герцога Пруссии, новый герцог Курляндский и семигальский, начинал управлять областью, лежавшей к югу от Двины. Польский король утверждал свое господство над северной частью прежних владений ордена и объявил свое верховенство над всей Ливонией. Подчиненная той же власти, но юридически оставаясь свободным имперским городом, Рига сохраняла лишь видимость независимого города. Шведы удерживали за собой Ревель и Харриен. Эзель, Вик и Пильтен признавали Магнуса. Русские же, основавшись в дерптском епископстве, в Вирланде и на латышской границе, были склонны оспаривать обладание всей страной.

«Теперешняя Ливония, что девица, вокруг которой все танцуют», писал один современник. Одно явление, характерное для целой эпохи, отходило тогда в область преданий: заканчивался период крестовых походов и рыцарских орденов. В этот момент Европа соединилась с Москвой, чтобы, ликвидируя прошлое, положить основание нового политического порядка. Но этот новый порядок должен был еще только выйти из хаотической и титанической борьбы, перипетии которой я вкратце намечу.

Глава пятая

Борьба из-за господства над Балтийским морем

Швеция и Польша. Коалиции. Расстройство союзов. Магнус. Кандидатура Ивана на польский престол. Избрание Батория.

Разрешен ли окончательно в настоящее время вопрос об обладании балтийскими провинциями? Утверждать это было очень смело. Возможно, что вопрос этот вновь станет если не причиной, то объектом новой борьбы, которая направить друг на друга силы еще более грозные, чем те, столкновение и бешенные схватки которых видел XVI век. Элементы вопроса изменились. Однако эти изменения не так значительны, чтобы действительность не узнала себя в тех воспоминаниях, которые я попытаюсь вызвать. Здесь главный интерес одной странички истории. Лицо Ивана отчетливо обрисуется в некоторых эпизодах, на которые я попытаюсь бросить свет: в этом их единственная привлекательность. Для большей ясности я заранее намечу фазы, различаемые в последовательном развитии событий, сложность и необыкновенная запутанность которых требует руководящей нити. Я заранее призываю к терпению моих читателей. Думая о будущем, быть может даже близком, они с удовольствием вернутся к поучительному прошлому и оценят пользу этого возврата.

Первая фаза борьбы заканчивается 1564 годом. Колеблясь между союзом с Польшей и договором со Швецией, Иван ведет осторожную политику с Данией и побеждает Польшу.

Вторая фаза соответствует времени от 1564 по 1568 г. Сигизмунд Август заключил союз с Фридрихом II, что вызвало сближение Москвы со шведами и сухопутное столкновение между шведами и датчанами. В Ливонии Ивану удается занять преимущественное положение. Но все силы правительства, как и в Польше, были поглощены внутренними смутами. Борьба Ивана с боярами отвлекала его от ливонской войны. Это был Период опричнины. В 1568 г. наступает третья фаза. В этом году Эрик XIV был низложен с трона и на его место возведен шурин Сигизмунда-Августа, Иоанн III. Между Швецией и Данией заключается перемирие при посредничестве Польши. Видя угрозу новой коалиции, Иван старается привлечь на свою сторону Магнуса. Со смертью Сигизмунда-Августа в 1572 г. наступает четвертый период войны. Польша на время была выведена из строя. Иван заявил свои притязания на наследие Ягеллонов. Наконец, с избранием на польский престол Батория наступает пятый период войны. Польша снова выступает на сцену и решает исход борьбы почти исключительно в своих интересах.

Несмотря на то, что борьба велась из-за немецких земель или, по крайней мере, из-за областей, подвергшихся германизации, сама Германия не принимает никакого участия в войне. Она занимала нейтральное положение, хотя время от времени и делала бессильные попытки вмешаться в спор. Она оставалась в стороне, ожидая своего часа. Она ничуть не отказывалась от своих прав и ничем не поступалась в своем честолюбии.