Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство Страница 52

……..

Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. <…> Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика – механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма – сработала» [114] .

Если честно, я в эти откровения не верю. Думаю, что Яковлев задним числом приписал себе и своим единомышленникам невероятную хитрость и предусмотрительность, прозорливость и подлость. Скорее всего, он хотел бы обладать этими качествами и быть одним из погубителей СССР. Но был ли? Очень сомнительно.

Но даже если в этих откровениях правды больше, чем 30%, то получается – прозрел Яковлев уже после ХХ съезда. А входил в номенклатуру он активным советским человеком.

Как «деревенщики» пришли к власти в некоторых республиках, так некоторые московские либералы стали «при власти» после переворота 1991 года.

В конце 1980-х принято было смеяться над колоссальным аппаратом управления. Считалось, что в нем занято 18 млн человек (откуда цифра – уму непостижимо). Сергей и Татьяна Никитины пели на слова Эльдара Рязанова:

Мы не пашем, не сеем, не строим,

Мы гордимся общественным строем.

Мы бумажные важные люди,

Мы и были, и есть, мы и будем.

Наша служба трудна изначально,

Надо знать, что желает начальник.

Угадать, согласиться, не спорить

И карьеры своей не испортить.

Чтобы сдвинулась с места бумага,

Тут и гибкость нужна, и отвага,

Свою подпись поставить иль визу

Все равно что пройти по карнизу.

Нас не бьют за отказы, запреты,

Мы, как в танках, в своих кабинетах,

И сгораем, когда разрешаем,

И поэтому все запрещаем.

Нет прочнее бумажной постройки,

Не страшны нам ветра ускоренья.

Мы бойцы, мы службисты, солдаты

Колоссальнейшего аппарата.

Мы бумажные важные люди,

Мы и были, и есть, мы и будем.

Мы не пашем, не сеем, не строим,

Мы гордимся общественным строем.

Представляете себе?! К концу «застоя» бюрократический аппарат вырос до 18 млн человек! Он стал одним из самых больших в мире!

…Правда, в США и в странах Европы аппарат управления был ничуть не меньше… Ну и что?!

…Правда, при героических «демократах» аппарат не уменьшился, а вырос. И отважная певица, непримиримый борец с аппаратом, сама стала чиновницей… Ну и что?! Главное – бороться… Бороться за то, чтобы борьба стала главным содержанием нашей борьбы.

Что же до номенклатуры, то она была даже более «убежденной» и «идейной», чем большинство советских людей. И поэтому номенклатура была честнее большинства жителей СССР: она больше верила в то, что говорила и делала.

Эта номенклатура истово верила в прогресс. Даже страшненькие слова Яковлева отражают эту веру. Ну, уклонился СССР куда-то не туда, надо его вернуть на светлый торный путь с боковых тропинок, на главную дорогу (как сейчас говорят, «мейстрим») человечества. На самом деле они очень по-разному понимали коммунистическую идею, но с самой идеей не спорили.

И тем более они совершенно не собирались разрушать Советский Союз.

…Но у каждой «партии в партии» было свое мнение, как избавляться от ужасного «аппарата», что с ним делать и куда вообще двигаться.

Идеологические метания красных коммунистов

Либералы – певцы или писатели-почвенники, которые группируются вокруг того или иного члена ЦК, – прекрасный показатель того, что номенклатура и интеллигенция далеко не во всем противостояли друг другу.

В годы правления Брежнева важнейшей цементирующей идеей стали споры вокруг личности Сталина и оценки всего его правления.

Для либералов и всех «передовых» людей Сталин был мерзким чудовищем. Для очень многих других – великим человеком, чьи замечательные дела оболганы политическими пигмеями. Отношение к Сталину во многих кругах становилось лакмусовой бумажкой: «свой» или «не свой».

Что думал о Сталине Брежнев, мы можем только догадываться: человек осторожный, он ничего про это не сказал. Может, и говорил детям-внукам, но мне об этом ничего не известно. Известно, что в годы его правления он совершил по крайней мере три поступка, направленных на воспоминание о Сталине.

На торжественном заседании в Кремле накануне Дня Победы 8 мая 1965 года Брежнев впервые после многолетних умолчаний упомянул имя Сталина: как организатора победы СССР во Второй мировой войне. Зал бешено зааплодировал.

В конце 1969 года к 90-летнему юбилею со дня рождения Сталина, главный идеолог ЦК Суслов организовал ряд мероприятий по его реабилитации. Брежнев, по крайней мере, не возражал. «Ресталинизация» не удалась – помешали протесты антисталинистов, в том числе из членов ЦК, научной и культурной элиты.

В 1970-е в учебниках (в том числе в школьных) начали писать о Сталине и сталинском периоде без ритуального упоминания о «репрессиях». Люди «демократических» убеждений подняли вой. До поры до времени – на кухнях… Интеллигентский обер-зубоскал, певец и бард Юлий Ким пел забавные такие песенки про смешного и глупого Брежнева, который хочет подражать отвратительному кровавому Сталину. Песенки пелись тоже для кухонного употребления, стать открытым «диссидентом» Ким боялся. Потом, в «перестройку», «протесты интеллигенции» выплеснулись на страницы прессы, на радио и телевидение, но песенки Кима уже никому не были интересны.

Споры о Сталине и его наследии (и в ЦК, и на кухнях) стали ярким явлением всех 1980-х годов.

Советские люди всегда разбредались в группы и группочки «по интересам»… чем дальше, тем разбредались активнее.

Глупо представлять нас убежденными врагами советской власти, но еще глупее – убежденными коммунистами, жаждущими построить «светлое будущее». Люди осмысливали себя и жизнь в навязанных им идеологических формулах – других-то не было. Деревенский дед, доивший корову, тем самым «выполнял продовольственную программу», а крепкий дядя, доставлявший в милицию хулигана, «сотрудничал с органами». Это не делало их ни марксистами, ни коммунистами.

Мы не то чтобы не были идеологичными… Были, и еще как. Отрицая официоз, прибивались к другим идеологиям, порой немногим лучше. Занимаясь наукой, придумывали причудливые идеологии «своих». Читая Стругацких (культовые писатели поколения) и слушая культового певца Высоцкого, проникались идеологиями, которые они несли.

Мышления вне идеологий нам было просто негде не то что перенять – а хотя бы просто понаблюдать. Мы не знали, что бывает иначе. Только вот общей идеологии не было и в помине.

Среди нас были и пылкие сторонники, и злейшие враги идеологии коммунизма…

Часть из нас естественным образом проникалась официальной идеологией… но уже брежневской – идеологией не построения коммунизма во всем мире, а идеологией «хотим жить вот так, здесь и сейчас». Или национал-коммунистической, которых чаровала «соборность» и «общинность», что «все равны» и что общество важнее отдельного человека. Они вполне искренне осуждали «буржуазный индивидуализм», но, опять же, где тут коммунистическая идейность?

Были мальчики и девочки, которых завораживали сами по себе горн и барабан, движение шеренг и звучные команды. Но если бы над этими колоннами и командами колыхались бы другие портреты, а лозунги стали бы прямо противоположными – многое ли изменилось бы?

А были и арийцы, и неоязычники, и евразийцы, и либералы, и социал-демократы, и анархисты, и эсеры, и еврокоммунисты… Кого только не было в числе советских интеллигентов, кто только не собирался на кухнях, не пил водки со вскрикиваниями и невнятными угрозами бог знает кому.

Вот кого почти не было – это трезвомыслящих людей.

Таков в свои последние годы тот Советский Союз, который сохранился в нашей памяти. Советский Союз, из которого мы происходим и который развалился в 1991 году.

Глава 7 Могли ли «диссиденты» развалить СССР?

Многим людям из диссидентского движения не помешало бы доброжелательное внимание психиатра.

А.Д. Сахаров

Он хаял все системы и режимы,

Он думал все, что борется за что-то,

Но он не знал – под жизненным нажимом

В нем проступала сущность идиота.

А. Дедюля

О «диссидентах» с последних лет СССР говорят невероятно много, и часто получается так, что эти люди то ли заставили руководство СССР начать «перестройку», то ли сыграли важнейшую роль в «демократизации» режима, то ли убедили в своей правоте руководство СССР (весь советский народ, «всех порядочных людей» – нужное вставить). Все эти утверждения нельзя назвать даже неверными… Они просто бредовые.

Само слово «диссидент» происходит от латинского dissidens – несогласный. То есть человек с неофициозными религиозными или политическими взглядами. Инакомыслящий.

Белогвардейцы с самого начала отвергали не какой-то конкретный вариант построения социализма, а саму коммунистическую идею. Для них что Троцкий, что Ленин, что Сталин, что Бухарин были одинаково чужими, нелепыми, несимпатичными.