В. Назаров - Загадки Русского Междуречья Страница 52

От имени богини Га произошло исконно русское слова «берега», что означает «руки богини плодородия Га, держащие в своих объятиях воды рек». Среди множества различных смыслов общеиндоевропейской лексемы «бер» – слова, означающие «оберегание» и (со)бирание (ср.: «беру», «бери» и т. п.). Наши далекие пращуры не отделяли себя от стихий и плоды, которыми наделяла их среда обитания, прямо относили к дарам природы. Из добрых рук Бере, богини Га, они получали все необходимое, чтобы жить и растить достойных хранителей и продолжателей древних гиперборейских традиций, связанных с поклонением Матери-Земле, чей образ восходит к Великой богине эпохи матриархата.

Богиня Га сопряжена с мифическим образом реки Змеи, – ее неустанные руки перемещали по глади суда, срубы крепостей и теремов, связанные в плоты для вновь возводимых строений. По прошествии ночи Первуна народ выходил на берега Матери-Реки с надеждой получить из ее рук необычный дар. Особенно ждали такой дар в племени, где кончался срок, установленный для зачатия женщинам. Те из них, кто оставались бездетными, особенно надеялись на священный дар – ребенка, принесенного рекой.

Взращенный до года ребенок мужского пола, взятый от макуш, ковшинок и будущих наложниц (см. об этом ниже), становился сыном Га, и та в свою очередь «дарила» его бездетной женщине. Как правило, за этим появлением нового человека в племени следовал представитель кущея (см. ниже), который прорицал младенцу будущее, а племени славу. Но руки Бере несли не только дар; они нередко безвозвратно и брали, а если и возвращали назад спутника жизни, то уже в глубокой старости. Такой оказывалась судьба землепроходцев – ванов (см. ниже).

Добрые руки Га в неурожайные годы призывали «бережить», то есть «жить рекой». Но не иждивенческий, потребительский подход питали к реке древнеокские племена, а учитывали ее ресурсы. Искусственные устройства нерестилищ постоянно пополняли продуктивным запасом рыбы реки и озера. Сроки, отведенные для промысла, учитывались для нагула и нереста рыб, перловиц (жемчужниц) и раков. Жемчуг служил оборотным средством в торгах и мене. Пушнина речного зверя и сверленый жемчуг оставались приоритетом женского туалета и платья. Рыбья кость и панцирь перловиц шли на отделку ритуальной атрибутики для празднеств, посвященных Матери-Реке.

С течением реки связывалась жизнь людей. Неизведанность речных глубин и постоянно меняющийся фарватер сравнивали с тайной ритуалов и обычаев, недоступных врагу-сведу. Возводимые искусственные плотины для создания подмоклых мест, надолбы на дне становились неприступным препятствием непрошеному гостю.

В знак великого почитания и благодарности Бере, несущей живительные воды, слагались песни и гимны. На устных исторических преданиях, обрядовых песнопениях и ритуальных танцах воспитывали верное роду и земле потомство белой расы. Племена, населяющие бассейн Оки, одухотворяли сакральную реку, связывали с ней свою жизнь и благосостояние, считали ее матерью, всех поровну любящей.

При недороде на земле реки становились подлинными спасительницами человеческой жизни. Племена, жившие по берегам крупных рек и на высоха (то есть вдали от рек), разнились по использованию природных ресурсов и промыслу. Разделенные на территории угодья способствовали развитию промысла и земледелия. Мены уравновешивали спрос населения. Тем самым земледелец вдали от рек, на своем высоха, мог употреблять в пищу доставленную ему вяленую или соленую рыбу, а насельник рек – вкушать или использовать дар борти (мед, воск, прополис), сытные хлеба и каши. Хлебами, в отличие от засеянных полей в современном понятии, ранее называли любое яство, связанное с выпечкой.

Но не только натуральный обмен практиковался в племенах белой расы; среди них ходила в обороте особая обменная единица. Ею являлся речной жемчуг. Промысел жемчуга велся под строгим контролем гардар (см. ниже). Нарушить эти установления не мог ни один член племени. Детское любопытство к перловице (жемчужнице) пресекалось просто. Родители и все члены племени неукоснительно напоминали о беде, подстерегающей каждого посягнувшего на жизнь перловицы. Старшие доводили до детей сказания о жизни росалок (см. ниже), плачущих жемчугом, живущих в омуте вод и ждущих момента изловить злоумышленника, чтобы заточить его в большую перловицу – граба (см. ниже).

Ребенок живо представлял событие и не только не проявлял любопытства к живой жемчужнице, но и являлся ее спасителем. Детям поручалось искать жемчужины средь мертвых раковин. Находка также обставлялась знаком благодарности. Нашедший жемчужину как бы снимал с себя какую-то ему известную вину, в чем он обязательно признавался старшим соплеменникам. Такой мудрый и взвешенный подход к ребенку пробуждал в нем чувство совести и ответственности.

Ранним утром песчаные отмели рек становились западней для жемчужниц. После пиршества грязной птицы (вороны) и их прожорливого потомства оставались кладбища растерзанных раковин. Детвора с ранней зори спешила на берег реки собрать выползших на песчаную отмель моллюсков и выпустить их в глубины вод. Найденные жемчужины дети относили ведунье (см. ниже). Старейшины племени использовали этот жемчуг в качестве обменной единицы и украшения для женщин своего племени. Во время празднования ведунья интересовалась количеством жемчужин в убранстве своих соплеменниц – каждая жемчужина у нее на счету. Жемчуг не передавался по наследству, так как род считал, что это слезы предков и они нуждаются в особом «схроне».

По мере угасания племени отток жемчуга шел в гардар и аргаим (см. ниже), где использовался для украшения храмов и написания особых текстов в своде знаний тула (см. ниже), а также служил обменным фондом для приобретения заморского товара, необходимого для нужд общества.

Предки оберегали чистоту вод, считая их источником жизни. Обычаи и обряды, сказания и предания использовались как оберег. «Обережить» – значит защитить, обнять руками легко ранимый мир. Легенды доносят до нас слова предостережения: «Когда росалки плакать перестанут и слезы-жемчуга ронить, тогда река иссохшей станет и вод своих не даст испить».

Наряду с богиней плодородия и покровительницей рек Га широко почитался и бог солнца Ра. Но если храмовники поклонялись ему как небесному светилу, то духовники рассматривали Ра как дом незримого света, частица которого пребывает в сея (см. ниже), ставшей с утратой истинного знания прообразом человеческой души.

Окская эзотерика представляет собой характерный образец сакральной географии, основу которой составляют особые, энергетически насыщенные участки местности (земли или воды), именуемые белыми столбами. Именно в районе белых столбов возводились культовые сооружения, являвшиеся природными конденсаторами космических энергий. Считалось, что в зависимости от ландшафта белые столбы обладали различной силой. Так, столбы господствующих высот местности, где имелись мощные родники, проявляли большую силу воздействия. Подземные воды местности, проистекая к родникам за счет скрытных энергий земли, также насыщались силой белого столба. Такие воды обладали чудодейственной, священной силой, способной целить, а главное, пробуждать скрытые духовные способности человека. Места, обладающие такими свойствами, предназначались под устройства аргаима. Реки с наличием в устье белого столба использовались для устройства гардар.

Белые столбы остального ландшафта местности являлись центром зарождения селищ (см. ниже). Население накапливало энергию белого столба данной местности не только в своем теле, но и передавало ее наследственно из поколения в поколение. В зависимости от дозировки энергий в поколениях определенные члены племени наиболее склонны к началам добра – добротолюбию и подвижничеству во имя добра. Постепенное восхождение поколений по местам возрастания энергии белых столбов в виде спирали обеспечивало накопление белой силы на генетическом уровне.

Белый столб способствовал стабилизации и очищению ауры. Человеку, явившемуся на свет близ энергетического столба, очень важно не покидать эту местность и не поселяться в зоне более слабого белого столба. В случае долгого расставания с родной энергетической местностью возникал опасный недуг, именуемый в настоящее время ностальгией. В этом случае возможно отделение части собственной ауры в поисках «родного» белого столба. Не случайно, что взрослые люди во сне часто «посещают» места, где прошло их детство. Аура, испытывая недостаток энергии присущего ей белого столба, может надолго оставлять тело, что способствует вторжению в душевный мир человека инородных сил. Чувство угнетения и тоски – первый признак разрушения ауры. Такому человеку, оторванному от родины, достаточно испить воды из родных мест, чтобы почувствовать исцеление.