Джеймс Мортон - Шпионы Первой мировой войны Страница 52

Немецкие шпионы более низкого уровня крутились в Женеве преимущественно в «Кафе Амодрю», где агентов, направлявшихся во Францию, снабжали достаточным количеством кокаина, морфия и других наркотиков для того, чтобы в случае поимки они могли бы утверждать, что являются дилерами, а не шпионами.

Одним из таких агентов был Мишель Кайе Барроз, который в июне 1915 года в возрасте 25 лет дезертировал из французской армии. С двумя прихвостнями, Элье Мюра и Гуаспаром, он приехал в Женеву, где закрутил роман с официанткой по фамилии Бёгле. Мюра в начале своей военной карьеры отсидел один год за угрозы в адрес офицера, и пытался при случае дезертировать уже несколько раз, пока ему не удалось добраться до Швейцарии. Гуаспар был подмастерьем мясника в Ла-Виллете.

Барроз в январе 1917 года устроил себе прикрытие оптового торговца специями на набережной Кэ-дю-Блан-Шваль. Дело приняло для него плохой оборот, когда он нашел себе другую любовницу. Бёгле покончила с собой, но до этого успела пойти в полицию. После этого Барроза арестовали.

18 апреля другой дезертир, Раймон Корбо, известный также как Сааб, сообщил полиции, что Мюра ездил в Лион и Париж для сбора информации о последствиях бомбардировок и артобстрелов, особенно в районе между Рю-Бомарше и станцией метро Сен-Поль, недалеко от Бастилии. Мюра также поручили узнать точное время прибытия американских войск.

Корбо, тоже дезертировавшему из французской армии в 1916 году, удалось пробраться в Швейцарию и, вероятно, присоединиться к агентурной сети немецкой разведки под агентурным номером AF94. Этот номер присвоила ему женщина по имени Рокин, руководившей шпионской школой во Фрайбурге по тем же принципам, что и Фройляйн Доктор в Бельгии. Корбо арестовала швейцарская полиция 2 мая 1917 года, после чего перевербованный Корбо согласился работать на французов как двойной агент.

27 апреля 1918 года Мюра арестовали во французской военной форме не только с упаковкой кокаина, но еще и с четырьмя поддельными разрешениями на поездки.

Ивонну Шадек и Анну Гарнье, тоже из контингента «Кафе Амодрю», послали в Париж 15 мая 1918 году, чтобы узнать степень разрушений Парижа, и они провели это время на бульварах, пытаясь узнать информацию от солдат в отпуске. Гуаспар приехал, чтобы жить с Шадек. Он уже совершил четыре поездки во Францию в военной форме, но на сей раз ему не повезло. Его арестовали, равно как Шадек и Гарнье. Какое-то время женщины отказывались выдавать Гуаспара, но стоило им услышать, что он в тюрьме, то рассказали все.

22 августа 1919 года Барроз был приговорен к смерти, как и Гуаспар. Элье Мюра получил пожизненное заключение, а его сестра Анна год за то, что не выдала его властям. Шадек и Гарнье довольно повезло – они тоже получили по году тюрьмы. Затем Мюра симулировал сумасшествие, чтобы не попасть в тюрьму. Он уверял, что хочет, чтобы его не расстреляли, а немедленно обезглавили на гильотине. Когда его отправку в тюрьму отсрочили и направили в больницу для проведения психиатрической экспертизы, ему через восемь дней удалось оттуда сбежать, и, судя по некоторым сообщениям, он был на свободе и в 1930-х годах. Барроз тоже смог убежать в Швейцарию. Смертный приговор Гуаспару отменили за полтора часа до расстрела. Он решил жениться на Шадек, но она к тому времени уже уехала в Гайану. Корбо за шпионаж в пользу немцев посадили в тюрьму на 20 лет.

На противоположном от круга «Кафе Амодрю» краю социального спектра находилась 24-летняя Дора Чарльтон, выдававшая себя за американку. Ее описывали как хорошо одетую, очень красивую женщину, прозванную «дамой с камелиями» за цветы, которые она всегда носила. Дора получала информацию высокого класса от военнослужащих войск союзников и передавала ее своим шефам во время поездок в Германию и Италию. После ареста в Турине в июне 1919 года она покончила с собой.

В Швейцарию сбегали не только люди вроде Гуаспара. Монсеньор Рудольф фон Герлах приехал туда летом 1917 года, едва избежав ареста в Риме за свое участие в подрыве итальянских линкоров «Бенедетто Брин» и «Леонардо да Винчи». Он также помогал переправлять деньги прогерманским итальянским газетам с целью дестабилизации политической ситуации. За это священнику заочно присудили 30 лет. Папа Римский, как говорят, был не в состоянии поверить в его виновность, говоря, что он был таким «веселым» человеком. От некоторых привычек порой так трудно избавиться: перед тем, как надеть сутану, фон Герлах, очевидно, был кавалерийским офицером.

Во время войны, как и в мирное время, Швейцария была финансовым центром, где выплачивались деньги агентам и пропагандистам. И именно там, в Берне, немецкий финансист Маркс де Манхайм встретил несчастного Эмиля Дюваля. Немцы хотели приобрести часть акций ведущей парижской газеты, чтобы, проводя через нее агитацию в пользу пораженчества и пацифизма, склонить французскую общественность в пользу заключения сепаратного мира на условиях, более выгодных для немцев, чем для французов. В этих целях были установлены контакты с владельцами ряда газет, включая «Ле Бонне Руж» и «Ле Журналь». Позже как раз из-за этого немало французов, в том числе Дюваль, предстали перед расстрельной командой.

16 мая 1917 года Эмиля Дюваля задержали в Бельгарде с чеком на 157000 французских франков, происхождение которого он не мог объяснить. Он был посредником для Маркса де Манхайма, а также для сутенера и авантюриста Боло-Паши и Пьера Ленуара (одно время работавшего шофером у Жоржа Ладу из Второго бюро), которых позднее расстреляли. План и в этот раз состоял в приобретении ведущей газеты для использования в пропагандистских целях. Когда Дюваля привели на казнь и предложили надеть повязку на глаза, он, по слухам, ответил: «Она не стоит этого». Боло-Пашу расстреляли 17 апреля 1918 года, а Ленуара 24 октября 1919 года. Он был настолько сломлен, что даже не мог идти сам, и его пришлось нести к месту расстрела и привязывать к стулу.

В 1918 году из Франции поступила информация, что существует еще «Боло-Паша II», который якобы изучал силу пацифистского движения в Англии. В МИ5 приняли решение открыть винный магазин в лондонском Вест-Энде, если вдруг представится возможность схватить этого человека. Магазин процветал, но, что неудивительно, этого человека так никогда и не поймали.

Приговоры за шпионаж и измену продолжали выносить и после войны. В феврале 1919 года еще двое – родившийся в Америке Чарльз Хартман и француз Анри Гильбо (он до войны был членом знаменитой парижской моторизованной банды разбойников «Бонно») – были заочно приговорены к смерти французским судом за измену. Они управляли прогерманскими пропагандистскими газетами в Швейцарии во время войны. В апреле 1924 года Гильбо, все еще заочно осужденный, объявил, что собирается выставить свою кандидатуру на предстоящих выборах в парламент Франции.

Глава 13. В РОССИЮ И ОБРАТНО

«Великий друг и блестящий коллега».

Так же, как немцы хотели не допустить вступления американцев в войну, так и британцы очень хотели удержать Россию от выхода из войны. Пока русские сражались на Восточном фронте, немцы не могли перебросить все свои войска на Запад. Но к 1917 году положение России было крайне тяжелым: ее армия понесла большие потери, старый общественный строй трещал на глазах, обострился дефицит продовольствия, возросла инфляция, власть царя зашаталась, а правительство было неэффективным и коррумпированным.

Еще в 1914 году Камминг отправил своих разведчиков в Россию во главе с майором Арчибальдом Кэмпбеллом в качестве главного резидента. Однако во времена Кэмпбелла там сложилась та же ситуация, которая повторялась на протяжении войны по всей Европе. У Главного командования в России уже были свои люди, и они возмущались прибытием Кэмпбелла. Да и сами руководители миссии Главного командования относились друг к другу не лучше. Генерал сэр Джон Хэнбери-Уильямс был отправлен в Россию представителем при Ставке потому, что по званию и по социальному положению стоял выше занимавшего эту должность ольстерца Альфреда Нокса, и это вызывало возмущение и конфликты.

Кэмпбелл не преуспел в своей деятельности. Его попытки улучшить разведку связи и коммуникаций провалились, когда русские отказались сотрудничать. Так же, как Главное командование ссорилось с Каммингом из-за бельгийских агентурных сетей, так и Нокс в 1915 году, поддержанный строгим и влиятельным послом сэром Джорджем Бьюкененом, попытался добиться отзыва Кэмпбелла. На самом деле они считали, что представитель Камминга в России просто не нужен. Обоим сторонам воздали одинаково: Кэмпбелла отозвали, но заменили майором Ч. М. Дж. Торнхиллом. К сожалению, он стал человеком Нокса, не Камминга, и, в свою очередь, был сменен Сэмюелем Хором, который позже дослужился до поста министра иностранных дел.