Борис Соколов - СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века Страница 52

Численность населения СССР к началу 1946 года на основании оценки населения 1950 года с учетом естественного прироста в этот год можно оценить в 167 млн человек [479]. За счет присоединения Тувы и Закарпатья население СССР к началу 1946 года должно было увеличиться не менее чем на 0,9 млн человек, а за счет возвращения Польше района Белостока и некоторых других территорий — уменьшиться, с учетом потерь в войне, также примерно на 0,9 млн человек. Кроме того, за счет внешних миграций к началу 1946 года население должно было уменьшиться на 0,9 млн человек. В 1940 году рождаемость составляла 3,12 %, смертность — 1,80 % и естественный прирост — 1,32 % [480]. Средний ежегодный уровень естественной смертности в 1941–1945 годах без учета военных потерь на уровне 1940 года можно оценить в 3,4 млн человек, при средней численности населения за войну в 187 млн человек. Из 6,1 млн человек, родившихся в 1940 году [481], осталось в живых к началу 1959 года 4,8 млн человек. Средний индекс дожития до 1959 года для лиц этого года рождения можно оценить в 78,7 %. Тогда общее число родившихся в 1942–1945 годах можно оценить в 15,4 млн человек, учитывая, что в 1959 году лиц этих возрастов насчитывалось 12,155 млн человек, а примерное число умерших естественной смертью за эти годы — в 13,6 млн человек. Тогда условный естественный прирост за эти годы, перекрытый военными потерями, можно оценить в 1942–1945 годах в 1,8 млн человек. К нему надо прибавить еще примерно 0,5 млн условного естественного прироста второй половины 1941 года. Тогда общие потери населения в войне можно оценить, отняв от 205,7—206,5 млн человек 167,9 млн человек и прибавив 2,3 млн человек. Общие потери СССР в Великой Отечественной войне составят 40,1—40,9 млн человек. Потери гражданского населения, включая избыточную смертность, можно оценить, вычтя из общих потерь потери военнослужащих, в 13,2—14,0 млн человек. Эти потери, безусловно, являются наибольшими среди всех государств — участников Второй мировой войны и составляют не менее половины всех потерь в этой войне.

На оккупированных территориях и в прифронтовой полосе особенно сильное сокращение рождаемости наблюдалось в крупных городах. Так, в блокадном Ленинграде в 1943 году рождаемость упала до нуля. В Москве с 1941 по 1943 год уровень рождаемости уменьшился в 2,6 раза. В оккупированном Днепропетровске в 1942 году уровень рождаемости достигал только 34 % довоенного [482]. В то же время в оккупированной сельской местности, куда в поисках пропитания переселилась значительная часть горожан, падение рождаемости, вероятно, не было столь значительным. Эффект уменьшения смертности от естественных причин здесь тоже мог наблюдаться, вследствие уменьшения рождаемости и падения по этой причине показателя детской смертности. Кроме того, многие жители оккупированных территорий и прифронтовой полосы погибли от причин, связанных с войной — в ходе боевых действий или в результате репрессий оккупационных властей, что уменьшало для них вероятность умереть естественной смертью.

Отметим также, что в потерях гражданского населения призывных возрастов неизбежно значительное преобладание женщин, так как в связи с призывом в армию подавляющего большинства мужчин соответствующих возрастов увеличилась вероятность гибели именно женщин среди гражданских лиц этих возрастов. Такое явление наблюдалось в Германии, где по результатам бомбардировок союзной авиации «во всех возрастных группах потери среди женщин превышают потери среди мужчин приблизительно на 40 %» [483]. Поэтому использовать данные о женском перевесе в послевоенные годы в призывных возрастах для определения потерь вооруженных сил не представляется возможным, поскольку женский перевес значительно уменьшен за счет потерь гражданского населения. Значительное число женщин, погибших в составе вооруженных сил, также способствовало уменьшению послевоенного женского перевеса. Кроме того, многие из женщин, оставшиеся вдовами или одинокими, могли преждевременно умереть до проведения переписи населения 1959 года, что также должно было значительно уменьшить женский перевес в призывных возрастах.

В какой пропорции распределялись жертвы среди мирного населения между оккупированной и неоккупированной территорией СССР, установить практически невозможно. На оккупированной территории СССР около 1,5 млн советских евреев были уничтожены нацистами в рамках «окончательного решения еврейского вопроса». Евреи уничтожались как непосредственно путем расстрелов, осуществляемых айнзатцгруппами СД (Sicherheitsdienst, Службы безопасности), так и за счет голода и эпидемий в гетто и концентрационных лагерях. Там продовольственное снабжение евреев ограничивалось таким образом, чтобы ежедневный паек не обеспечивал физического выживания даже неработающего человека. А евреев к тому же заставляли заниматься тяжелым физическим трудом. Кроме того, на территории СССР было уничтожено еще около 0,5 млн евреев из Западной Европы, однако в демографические потери Советского Союза они не входят.

На оккупированной советской территории население гибло также в результате расстрелов заложников и в ходе карательных операций против партизан, а также репрессий немцев против связанных с партизанами и с советской разведкой подпольщиков. Мирные жители умирали также от голода и болезней. Кроме того, они гибли в ходе боевых действий как между вермахтом и Красной Армией, так и между партизанами и карателями. К потерям мирного советского населения также относятся те погибшие, которые не служили в Красной Армии, но оказались в рядах партизан или коллаборационистских формирований. Достоверных данных о числе жертв в каждой из указанных категорий нет.

На неоккупированной советской территории мирные жители также становились жертвами боевых действий — обстрелов и бомбардировок. К этой категории должны быть причислены жертвы блокады Ленинграда, хотя большинство из них умерли от голода и болезней. Согласно подсчетам Ленинградской городской комиссии, от обстрелов и бомбардировок погибло 16 747 ленинградцев, а еще 632 253 человека стали жертвами голода и болезней [484]. В это число не вошли те жители, которые были эвакуированы из Ленинграда, но еще до конца войны умерли от последствий голода, пережитого в блокаду. Среди них была и ленинградская девочка Таня Савичева, чей дневник потряс мир. Она скончалась в 1944 году. Существуют и более высокие оценки, увеличивающие число жертв Ленинградской блокады до 1 млн человек.

Велики были и жертвы от голода, особенно среди эвакуированных. Например, только в Архангельске за первую военную зиму от голода и болезней погибли 20 тыс. человек — каждый десятый житель [485]. И в самом конце войны на неоккупированной территории свирепствовал массовый голод, провоцировавший даже людоедство, и далеко не только в блокадном Ленинграде. Вот какие факты, например, привел Д.А. Волкогонов: «Нарком внутренних дел Таджикской ССР Харченко сообщал:

«В Ленинабадской области… выявлено 20 человек, умерших от истощения, и 500 человек, опухших от недоедания. В Сталинабадской области — Рамитском, Пахтаабадском, Оби-Гармском и других районах — умерли от истощения свыше 70 человек. Имеются также истощенные и опухшие. Такие факты имеют место и в Курган-Тюбинской, Кулябской, Гармской областях. Оказанная помощь этим районам на месте является незначительной…»

В Читинской области есть факты «употребления павших животных, деревьев, коры». Сообщалось о страшном факте, когда одна крестьянка с сыновьями убили маленькую дочь и употребили ее в пищу… Вот еще такой же случай…» [486].

Как сообщает вологодский историк В.Б. Конасов, из 340 тыс. призванных в Красную Армию жителей Вологодской области погибли 178 тыс. человек, тогда как жертвы среди мирного населения составили около 220 тыс. человек. Таким образом, доля погибших среди призванных в Красную Армию составила около 52,4 %, а среди мирных жителей — 17,7 % [487]. То, что доля погибших в Вологодской области среди призванных в Красную Армию оказалась несколько ниже, чем доля погибших среди всех мобилизованных, можно объяснить тем, что на территории Вологодской области не было боевых действий. В областях же, на территории которых происходили боевые действия, велика была доля мобилизованных непосредственно в части, безвозвратные потери среди которых были особенно велики. Доля же погибших среди мирных жителей Вологодской области оказывается вдвое выше доли погибших мирных жителей на всей территории СССР (8,3 %). Это частично может происходить за счет включения части военных потерь в состав потерь мирного населения. Косвенно же этот факт может свидетельствовать в пользу утверждения, что на неоккупированной территории смертность среди мирного населения была значительно выше, чем на оккупированной.

Необходимо заметить, что на оккупированной территории факты людоедства и трупоедства встречались только в лагерях военнопленных, а также в блокированных партизанских отрядах, в частности, в Крыму и в одесских катакомбах. Это говорит о том, что в продовольственном отношении положение населения оккупированных территорий было благоприятнее, чем положение жителей неоккупированных территорий. Тут сказалось, в частности, то, что население территорий, оккупированных немцами и их союзниками, уменьшилось как за счет эвакуации на советскую территорию, так и за счет угона населения на принудительные работы в Рейх. Германская администрация лишь в минимальной степени использовала промышленный потенциал оккупированных городов и поощряло уход горожан в сельскую местность, где они имели шансы прокормиться за счет ведения натурального хозяйства. Кроме того, немцы не контролировали большую часть сельской территории, и у крестьян и бежавших туда горожан обычно оставалось достаточно продуктов, чтобы прокормиться. Порой для крестьян большую угрозу представляли не германские оккупанты, а разного рода партизаны.