Тверская улица в домах и лицах - Александр Анатольевич Васькин Страница 52

В Москве, правда, поговаривали и о другой причине отставки Чурбан‑паши. Купцы приписывали себе в заслугу падение ненавистного им генерал‑губернатора, более десяти лет наводившего на них страх и ужас. Якобы Закревский в привычной для него манере выгнал купцов из Манежа, где должен был состояться обед в честь военных, да еще и с участием молодого императора. Узнав об этом, Александр II и решил задвинуть Арсения Андреевича. Купцы расценили это как проявление защиты и заботы со стороны царя. Так это или нет, но в тот день, когда стало известно об отстранении Закревского от должности, во многих купеческих домах царил праздник.

Истинной причиной отставки Закревского было другое, более глубокое обстоятельство. Граф давно уже пересидел свой срок. И суть была не в его возрасте, а во взглядах. Его Россия, которую он, несомненно, любил, отошла в прошлое вместе с императором Николаем I. Закревский должен был бы уйти в отставку году этак в 1855.

Не то что не хотел думать по‑другому – он попросту не мог мыслить иначе. В этом его взгляды очень схожи с образом мыслей Ростопчина, не разделявшего самодержавие и крепостничество. Хотя Ростопчин все‑таки был гражданским человеком, по складу ума.

Общая реакция просвещенного населения на увольнение московского генерал‑губернатора была однозначной. Ее можно выразить словами Александра Герцена, вынесенными им в название своей статьи в «Колоколе»: «Прощайте, Арсений Андреевич!» Ненавистник Закревского, князь Меншиков выразился более грубо: «В день Георгия Победоносца всегда выгоняют скотину». Дело в том, что день отставки графа совпал с этим церковным праздником.

На момент отставки ему было семьдесят пять лет – возраст солидный, но помехой для него не являвшийся. Кажется, что, будь Арсений Андреевич посговорчивей, он просидел бы в генерал‑губернаторском особняке еще какое‑то время. Ведь заменили его графом Сергеем Григорьевичем Строгановым, который был не намного младше – всего на одиннадцать лет.

Среди московских генерал‑губернаторов дольше всех (двадцать пять с лишним лет!) в Тверском казенном доме пробыл князь Владимир Андреевич Долгоруков, единственный московский градоначальник, удостоенный чести быть почетным гражданином Москвы. Больше таких примеров столица пока не знает.

До него в знатнейшем роду Долгоруковых были и другие генерал‑губернаторы Москвы. Это Василий Михайлович Долгоруков‑Крымский (он управлял Москвой при Екатерине II) и Юрий Владимирович Долгоруков, московский градоначальник в павловское царствование. Для нас важно и то, что Владимир Андреевич Долгоруков – дальний потомок основателя Москвы Юрия Долгорукого, на личной печати которого был изображен Георгий Победоносец, ставший ангелом‑хранителем древней русской столицы. Не случайно, что сегодня мы видим этого святого на гербе Москвы.

30 августа 1865 г. Александр II назначил Владимира Андреевича Долгорукова генерал‑губернатором Москвы. Князь пришел на место генерала от инфантерии Михаила Александровича Офросимова, руководившего Москвой чуть более года. Отставку Офросимова связывали с тем, что он якобы вольно или невольно покровительствовал московской дворянской фронде, которая, как мы уже знаем, зачастую смела иметь свое, особое мнение по важнейшим политическим вопросам. В данном случае императору не понравилось слишком активное «продавливание» московскими дворянами вопроса о необходимости для России конституции.

Таким образом, новый генерал‑губернатор Долгоруков, вдоволь осыпанный царскими милостями на прежней службе, явился в Москву как человек из Северной столицы. Но было бы неверным думать, что князь должен был сосредоточиться на решении исключительно хозяйственных вопросов. В это время в Российской империи шла земская реформа – очень значительный шаг на пути к демократизации жизни общества, введению самоуправления на муниципальном уровне. Дело было новое, и для властей, и для народа.

Император надеялся, что Долгоруков сможет с большей эффективностью реализовать все пункты «Положения о губернских и уездных земских учреждениях», утвержденного 1 января 1864 г., чем его столичный коллега граф Н.В. Левашов, который не нашел общего языка со столичными земцами, итогом чего стало закрытие земского собрания в столице «за возбуждение недоверия к правительству». За тем, как будет проведена земская реформа в Москве, внимательно следила и вся дворянская Россия.

Владимир Андреевич не заставил москвичей долго ждать себя и явился в Белокаменную уже через неделю после назначения – 9 сентября 1865 г. Но поскольку к приезду нового хозяина особняк на Тверской улице отделывали заново, несколько дней в новой должности князь прожил в гостинице «Шевалье» в Камергерском переулке (в этой гостинице, например, не раз останавливался Лев Толстой).

В. Долгоруков. Художник В. Шервуд

А уже 12 сентября состоялся большой прием всей московской верхушки в особняке генерал‑губернатора. Долгоруков познакомился с представителями городских сословий, чиновниками своей канцелярии и московских учреждений, а также офицерами Московского военного округа. Все участники встречи остались довольны друг другом.

Следующей реформой, после земской, с успехом осуществленной Долгоруковым в Москве, стали преобразования в области городского самоуправления, начало которому было положено еще в 1785 г. после принятия царской «Жалованной грамоты городам». Основными этапами создания системы органов городского самоуправления являлись три городских устава Москвы: «Положение об общественном управлении Москвы» от 20 марта 1862 г. (разработанного по образцу действовавшего в Петербурге Положения 1846 г.), «Городовое положение» от 16 июня 1870 г. и аналогичное положение от 11 июля 1892 г. Таким образом, московское городское самоуправление сложилось именно под влиянием Долгорукова и при его непосредственном участии.

Московская городская дума работала с 1863 г. и при Долгорукове стала вполне самостоятельной и получила ощутимые права для управления московским хозяйством. Формировалась дума по сословному принципу, уравнивая представителей всех сословий требованием равного имущественного ценза. К управлению Москвой пришли как представители научной общественности (профессора Московского университета В.И. Герье, С.А. Муромцев), так и делегаты от деловых кругов (С.Т. Морозов, С.И. Мамонтов, братья Бахрушины).

Не случайно, что именно на долгоруковское время приходится бурный расцвет развития Москвы как экономического и промышленного центра Российской империи. Это результат слаженного сотрудничества генерал‑губернатора с Московской городской думой, в которой были представлены лучшие деловые люди Москвы.

Еще одним значимым событием в жизни Москвы стало утверждение «Положения о московской городской полиции» 1881 г., изменившего административно‑территориальное деление и систему полицейского управления города.

Порядок в городе целиком и полностью зависел от генерал‑губернатора, в подчинении которого находилась полиция. А если в самой полиции беспорядок, то как же она может бороться сама с собою? Долгоруков обратил свое внимание на искоренение взяточничества и мздоимства среди стражей порядка. Особенно распустились младшие чины. Частные приставы и городовые смотрели на все сквозь пальцы, квартальные спали на посту, ночных обходов не делали.

По большей части в полиции оставались кадры, набранные туда еще при крепостном праве. А потому и методы их работы носили отпечаток старого, уже давно