Книга величиной в жизнь. Связка историко-философических очерков - Владимир Анатольевич Ткаченко-Гильдебрандт Страница 52

считается наименее сложным. В начале существовала триада «Пира-Рабба» (Великий Плод), «Аяр-Зива-Рабба» (Эфир Великого сияния) и «Мана-Рабба» (Великая пища); последний, Мана, является важнейшим из триады — царем света, от которого все и произошло. От него проистек и «Великий Иордан», проникающий весь эфир, царство Аяр-Зива-Рабба. Мана вызвал к жизни «Хайе-Кадмаие» (первичную жизнь) и затем удалился, открываясь только душам самых благочестивых мандеев. Как правящее божество, «Хайе-Кадмаие» служит предметом поклонения; оно произвело многочисленных ангелов («богатства») и «Хайе-Тиньяне» (Вторая жизнь или «Юшамин»), соответствующего израильскому Богу Яхве, которого гностики признавали божеством низшего порядка. Следующей за «Юшамином» эманацией предстает «Манда-ди-Хайя» (Манда де-Хайе) или «первый человек». «Юшамин» сделал попытку овладеть верховной властью, но попытка оказалась неудачной, и он был изгнан из чистого мира эфира в мир низшего света. «Мандади-Хайя» открывался людям, принимая самые различные виды; так, например, он проявлялся в виде трех братьев: Гибил, Шитиель и Анош (библейские Авель, Шет и Енох). Из ангелов наиболее значительным является «Хайе-Телитаие» (Третья жизнь), он же «Абатур» (Отец ангелов). «Хайе-Телитаие» сидит на краю мира-света, взвешивая на своих весах деяния духов, восходящих к нему. Петахиэлю (Птахилю; в мандейской мифологии это и есть Демиург, исполняющий роль Гавриила Архангела) было поручено создать и населить землю. Он сотворил Адама и Еву, но не сумел вдохнуть в них жизнь, что сделали Гибил, Шетиель и Анош, вдохнувшие в них от духа самого Мана-Рабба. Гибил передал первым людям веру, поведал им, что сотворил их не Петахиэль, а великое божество, стоящее гораздо выше его. Петахиэль был изгнан в низший мир, имеющий четыре входа и три ада. В преисподней царствует сам грозный царь Шедун (Асмодей). Облеченный силой Мана-Рабба, Гибил сошел вниз и создал Руху (Рухайю), мать коварства и обмана, царицу тьмы (Лилит). Руха родила последовательно 7, 12 и 5 сыновей, и все они были унесены в небеса Петахиэлем. Семь — это «высшие» планеты Солнечной системы (в том числе Солнце и Луна); двенадцать — знаки зодиака, пять — «низшие» планеты нашей системы.

Фанес (Фанет)

Иными словами, Валентин, воспользовавшись древней мандейской гностической мифологией, «христианизировал» ее, создав на ее основе свое более стройное учение с иерархией эонов. Не исключено, что Валентин являлся александрийским евреем, сведущим в мандейской доктрине, или, возможно, даже бывшим сторонником мандеизма, перешедшим в христианство. Во всяком случае, сложная космогоническая картина эманаций эонов у Валентина не имеет предшественников в неоплатонической традиции, в том числе в Герметическом Корпусе, но упирается в иоаннитско-мандейский гностицизм, писания которого восходят к середине или концу I-го столетия нашей эры. То есть, несколько переиначив выражение Адольфа фон Гарнака, мы вправе сказать, что гностицизм — это эллинизация «христианизированного» мандеизма.

И еще одна откровенная параллель с мандеизмом. Исследуя влияние докетического гнозиса на апокрифические Деяния апостолов, черты которого обнаруживаются и в Герметическом Корпусе, Андре-Жан Фестюжьер приводит большой отрывок из Деяний Иоанна, анафематствованных на Седьмом Вселенском Соборе, созванном императрицей Ириной и прошедшем в 787 году под председательством Константинопольского патриарха Тарасия и легатов папы Римского Адриана II-го. В вышеуказанном отрывке, процитированном нами в тексте книги «Неведомый Бог и Гнозис» и, несомненно, написанном в духе ереси докетизма, говорится о световидном кресте или кресте света, известном нам из произведений и обрядов иоаннитов-мандеев (одним из главных атрибутов их богослужений; он же — хоругвь света), что одинаково свидетельствует в пользу связей между «христианизированными» гностиками и мандеями, главная община которых находилась на территории Месопотамии. На самом деле, Деяния Иоанна очень древний апокриф: специалисты его датируют серединой, от силы второй половиной II-го столетия нашей эры. Тем самым его возраст совпадает с распространением докетических представлений в христианской среде и деятельностью гностика Валентина. К тому же считается, что автором этих деяний был египтянин, слабо знакомый с топографией и городами Малой Азии, в которой проповедовал Святой Иоанн Богослов. Сам период с местом появления деяний и авторство их уже говорят о том, что они могли испытать влияние как мандеев, так и иудео-христианских сект гностической направленности. Впрочем, уже упоминаемые крест света и откровенный докетизм произведения делают недвусмысленную аллюзию на это. Нам остается лишь надеяться, что новые исследования в области новозаветных апокрифов смогут лучше обосновать наши смелые предположения, возникшие в ходе работы над переводом этого замечательного исследования Андре-Жана Фестюжьера.

Фанес на древнеримском барельефе и Фанес на алхимических гравюрах Марко Понци

Эон в зодиакальном круге и Теллус (Гея) в окружении персонификаций четырёх времен года, греко-римская мозаика, III век н. э.

Теперь нам все же необходимо обратиться к Фанесу или Фанету, таинственному божеству эллинской и эллинистической традиции, о котором нам сообщает Андре-Жан Фестюжьер. Дело в том, что Фанес есть первое известное божество греко-римской мифологии и, следовательно, первый демиург. И он появился на свет из мирового яйца. В своем Комментарии к Тимею (Procl. in Tim. 30 с, d; I 429, 26 D.; ср. Suid. Phanes.) философ Прокл отмечает: «Эрикепай (эманация Фанеса) — бог сильный, мужчина и женщина вместе, — говорит богослов. У него же и крылья прежде всего. Да и к чему много говорить? Если он имел эманацию из первородного Яйца, то этот миф показывает, что он — первое живое существо, если следует сохранить аналогию. В самом деле, как Яйцо предвосхитило зародышевое начало живого существа, так и тайный распорядок единовидно облегает все умопостигаемое, и, как живое существо имеет раздельно то, что было в зародышевом виде в Яйце, так и этот бог, очевидно, выставляет на вид неизреченное и непостижимое из первых причин» (цитировано по изданию: Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. Издательство «Мысль», М.: 1993 год). Но как только мы говорим об изначальной эманации, так у нас уже сразу речь идет о триаде и последующих триадах: «Мы не можем входить здесь в анализ всех этих источников, потому что достижение полной ясности в этих вопросах требует довольно пространных аргументов. Мы только укажем, что указанные две методологические триады (отец, потенция и ум; умопостигаемое, умозрительное и умопостигаемо-умозрительное) применяются рапсодической теогонией решительно везде. Так, с этим совпадает прежде всего триада Фанет, Эрикепай и Метис. В Метис можно наметить тоже такую же триаду. После этой основной триады: Фанет, Эрикепай и Метис — следуют триады других богов, из каковых триад наиболее ясной является, кажется, триада Урана, Кроноса и Зевса. Метис (совет) в области чистого ума есть наиболее оформленное живое. Фанет — это первый очерк, самая структура ума; Эрикепай