Культура Возрождения в Италии - Якоб Буркхардт Страница 52
Культура Возрождения в Италии - Якоб Буркхардт читать онлайн бесплатно
Поскольку речи по большей части составлялись в кабинете, за письменным столом, их рукописи можно было непосредственно использовать для дальнейшего распространения и обнародования. Великие мастера экспромтов должны были, напротив, иметь стенографов, которые бы за ними записывали[493]. Далее, не все речи, которые имеются в наличии, были действительно предназначены только для того, чтобы быть произнесены; так, например, принадлежавший Бероальдо Старшему{308} панегирик Лодовико Моро — это просто направленное в письменном виде сочинение[494]. И как принято было сочинять письма воображаемым адресатам во все концы света, то ли ради упражнения, то ли в качестве готовых образцов, но также и в качестве полемических сочинений, существовали и речи по вымышленным поводам[495], как образцы готовых речей для приветствия видных должностных лиц, государей, епископов и многих других.
Также и в отношении красноречия смерть Льва X (1521 г.) и разграбление Рима (1527 г.) знаменуют собой начало упадка. Насилу ускользнув от бедствий, в которые погрузился Вечный город, Джовио[496] односторонне и в то же время в основном верно описывает причины этого упадка.
«Постановки Плавта и Теренция, некогда бывшие школой упражнения в латинской речи для виднейших римлян, вытеснены итальянскими комедиями. Изящный оратор более не находит вознаграждения и признания. Поэтому адвокаты консистории, например, пишут только вступления к своим речам, а остальное преподносят беспорядочно, как мутную мешанину неизвестно чего. Речи на случай и проповеди также находятся в глубоком упадке. Будь то речь на кончину кардинала или светского вельможи, исполнители завещания не обращаются к наиболее способному в городе оратору, которого им пришлось бы вознаградить сотней золотых монет, а нанимают за ничтожную сумму первого попавшегося дерзкого начетчика, для которого главное — чтобы о нем заговорили, пусть даже то будут величайшие поношения. Покойник, полагают они, все равно не почувствует ничего, даже когда на кафедру проповедника вскарабкается обезьяна в траурном одеянии, которая начнет с хриплых хнычущих бормотаний, постепенно переходя на громкий вой. Также и праздничные проповеди в ходе папского служения больше не приносят никакой истинной награды: монахи всех орденов вновь взяли их в свои руки и читают проповеди, словно для самых необразованных слушателей. А ведь совсем немного лет прошло с того времени, когда такая проповедь в присутствии папы могла открыть дорогу к епископской должности».
Вслед за эпистолярным жанром и красноречием гуманистов мы коснемся еще иных видов их творчества, являющихся в то же время в большей или меньшей степени воспроизведениями античных образцов.
Сюда относится прежде всего научное исследование — в собственном смысле слова или же в форме диалога[497], причем в последнем случае оно было непосредственным заимствованием у Цицерона. Чтобы хотя бы до некоторой степени воздать этому жанру должное, а не отбрасывать его с порога прочь как скопление сплошных длиннот, необходимо принять в расчет две вещи. Столетие, расквитавшееся со средневековьем, во многих отдельных вопросах морального и философского характера нуждалось в некоем специальном посредничестве между собой и античностью, и место это занимают теперь исключительно сочинители трактатов и диалогов. Многое из того, что представляется нам теперь в их сочинениях общим местом, для них самих и для их современников было требовавшим больших усилий воззрением на вещи, суждения по поводу которых не произносились с самой античности. Далее, сам язык достигает здесь особенной красоты слога, будь то по-итальянски или по-латински. Построение предложений становится в них более непринужденным и разнообразным, чем в историческом повествовании, в речи или письме, и многие из итальянских сочинений этого жанра до сих пор считаются образцовой прозой. Немало этих работ были уже названы или еще будут приводиться впредь в связи с их содержательной стороной, теперь же речь у нас идет о них как об особом жанре. Начиная с писем и трактатов Петрарки и вплоть до конца XV в. здесь, так же как и у ораторов, в произведениях большинства перевес на стороне собирательства античного материала. Затем жанр просветляется, в особенности на итальянском языке, и в «Азоланских беседах» Бембо, в «Умеренной жизни» Луиджи Корнаро{309} он достигает завершенной классической высоты. Также и здесь решающим обстоятельством было то, что за это время античный материал начал аккумулироваться в особых крупных трудах обобщающего характера, которые были теперь даже напечатаны, и более не стоял на пути у авторов трактатов.
Совершенно неизбежным было завоевание гуманизмом также и исторического жанра. При беглом сравнении относящихся к этой категории «Историй» с хрониками предыдущей эпохи, а именно с теми блестящими, красочными, полными жизни работами, наподобие той, что принадлежит Виллани, нам доводится испытать чувство глубокого разочарования. Насколько
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.