Владимир Крючков - Личное дело Страница 53

Так мы и не познакомились тогда с Кармалем.

Примерно за сутки до начала операции, как мне рассказывал Андропов, состоялось закрытое заседание Политбюро ЦК КПСС, а после него совещание в еще более узком составе, в котором приняли участие Брежнев, Громыко, Устинов и Андропов. Это было 24–25 декабря 1979 года.

На заседании Политбюро и было принято принципиальное решение об оказании прямой военной поддержки прогрессивным силам Афганистана: о вводе в страну сравнительно небольшого контингента войск, порядка 30 тысяч человек, а также о проведении, если того потребует обстановка, операции по захвату дворца Амина.

Голосовали единогласно, ни у кого, включая Горбачева, никаких возражений это не вызвало. Ни о какой оккупации Афганистана речи не шло, все исходили тогда из варианта оказания кратковременной и ограниченной по своим масштабам помощи. Подразделения Советской Армии предполагалось ненадолго дислоцировать в ряде пунктов страны и в кратчайшие сроки после нормализации обстановки вернуть обратно в Союз.

Решение о вводе советских войск в Афганистан было последним такого рода шагом в деятельности руководства Советского Союза, продиктованным, как были убеждены его инициаторы, не только нашими высшими национальными интересами, но и одновременно интересами (правда, в нашем понимании) другого государства. Это одновременно было и последним решением, которое было продиктовано необходимостью выполнения нашего интернационального долга.

Такое понятие, как интернациональный долг, не было тогда пустым звуком — к нему относились вполне серьезно. Впрочем, сейчас кое-кому даже трудно себе представить, что раньше были такие ценности, как дружба, союзнические обязательства, равно как и многое другое, о чем сейчас остается только напоминать… Но желание обезопасить южные границы Советского Союза, из которых почти две с половиной тысячи километров приходилось на границу с Афганистаном, когда грядущая опасность с этой стороны просматривалась достаточно четко, должно быть понятным и сегодня, если только мы еще полностью не отрешились от таких понятий, как государственные интересы и национальная безопасность.

Формально решение ввести в Кабул группировку наших войск было принято как бы по просьбе самого Амина (долгое время именно так мы официально оправдывали свою акцию, что в общем-то соответствовало действительности). Правда, задачи, которые при этом решались нами, не имели ничего общего с замыслами Амина: мы, разумеется, и не помышляли о том, чтобы помогать Амину в осуществлении его преступной антинародной политики.

С другой стороны, с просьбой о вводе наших войск обращалась к нам и оппозиция, возглавляемая тогда Бабраком Кармалем. То есть получалось, что нашего военного присутствия в Афганистане добивались обе политические силы, только каждая из них отводила Советской Армии прямо противоположную роль в урегулировании кризиса.

Советские воинские части были переброшены по воздуху в Кабул и на военный аэродром Баграм, находящийся примерно в 70 километрах от афганской столицы.

25 декабря вся операция по переброске войск была завершена.

Амин счел первый этап своего плана выполненным и обрушил на оппозицию новые, еще более сокрушительные и жестокие удары.

В этих условиях в Кабуле назревало открытое выступление против Амина. В нем готовились принять участие сторонники Бабрака Кармаля, Hyp Мухаммеда Тараки, а также те, кто еще недавно был вместе с Амином.

В Москве было принято решение оказать им помощь и осуществить заранее спланированную операцию.

Подразделения специального назначения Министерства обороны и Комитета госбезопасности в ночь на 27 декабря 1979 года вместе с группой афганцев захватили резиденцию, где находился Амин и его приближенные. Штурм самого здания и территории вокруг него продолжался около часа. В ходе боевой операции Амин был убит, хотя в наши планы входило лишь его задержание (несмотря на то, что буквально накануне штурма афганская оппозиция вынесла Амину смертный приговор за совершенные им массовые преступления).

Операция по взятию аминовского дворца была хорошо подготовлена и проведена на высоком профессиональном уровне, хотя сложностей в ходе ее осуществления возникло немало. Сам дворец находится на одном из холмов на окраине Кабула, и подходы к нему крайне затруднены. Вся местность вокруг хорошо просматривается, наверх ведет только одна извилистая дорога, к тому же довольно крутая и узкая, по которой движение возможно лишь в одном направлении. Поэтому от штурмующих отрядов требовалось особое умение, быстрота маневра и реакции. Да и сами помещения дворца представляли не меньше трудностей: лабиринты залов, комнат и подсобных помещений, бесконечные лестницы, переходы и коридоры, буквально забитые многочисленной и хорошо вооруженной охраной.

Но мы были готовы к любым неожиданностям, в окружение Амина была заранее внедрена наша агентура, и штурмующие подразделения действовали не вслепую. Кроме того, мы с самого начала исключили возможность оказания организованного сопротивления — непосредственно перед началом штурма Амин вместе со своим ближайшим окружением был усыплен. Снотворный порошок незаметно подмешал в еду один наш нелегал, который работал «под крышей» в президентской охране.

Взятие дворца, пожалуй, явилось единственной операцией в Кабуле, которая потребовала проведения активных боевых действий. В ней мы потеряли убитыми восемь человек — это были наши первые потери в Афганистане.

В ходе штурма погиб и руководитель отряда сотрудников КГБ полковник Григорий Бояринов. Уже когда все было, казалось, кончено, он вышел на площадку перед дворцом. Неожиданно сверху раздался выстрел — стрелял охранник Амина, которому удалось спрятаться в здании. Пуля попала в шею, как раз над бронежилетом, рана оказалась смертельной… Мы потеряли не просто мужественного бойца, опытного руководителя, но и человека редкой души, беззаветно преданного делу, за которое он отдал свою жизнь. Бояринов посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.

Весной 1980 года я приехал на его московскую квартиру, где в присутствии нескольких товарищей по работе (тогда ведь вся операция по штурму дворца Амина держалась в строгой тайне) вручил жене и сыну Григория Бояринова Звезду Героя Советского Союза и орден Ленина.

Помимо дворца Амина предстояло взять под контроль Кабул, аэродром Баграм, ряд других городов и населенных пунктов, а также основные автомагистрали. В столице нужно было освободить и нейтрализовать более двадцати важных объектов: резиденцию Амина, королевский дворец, здания правительства, министерства обороны, внутренних и иностранных дел, телефонную станцию, телевидение, аэропорт, тюрьму и другие.

Удаленность их друг от друга исчислялась десятками километров. На каждом объекте была военная охрана, защитные технические сооружения и система оперативной связи с ближайшими воинскими частями.

Так вот вся операция по Кабулу и Баграму была проведена за 6 часов. В течение двух суток в заранее определенных местах страны были размещены советские воинские гарнизоны с необходимой техникой и тыловым обеспечением. Общие потери спецчастей, проводивших операцию, составили 18 человек убитыми, из них 9 были сотрудниками Комитета госбезопасности.

Были и небоевые потери: во время переброски воинских подразделений в Кабул над гористым районом из-за ошибки пилотов потерпел катастрофу транспортный самолет. Погибли находившиеся на нем солдаты и офицеры — всего около 50 человек.

Еще накануне на аэродром Баграм личным самолетом Андропова был доставлен Кармаль. Его возвращение в Афганистан едва не закончилось трагически. Когда самолет ночью заходил на посадку, афганцы, словно почуяв что-то неладное, неожиданно вырубили всю электроэнергию — пришлось экипажу сажать машину в кромешной тьме, практически вслепую.

Специалисты говорили потом, что удачную посадку на неосвещенную полосу с выключенными аэродромными радиомаяками, локаторами и другим оборудованием можно рассматривать как чудо. Спасло Кармаля, да в какой-то степени и исход всей столь тщательно спланированной операции, высокое мастерство пилотов, награжденных потом высокими правительственными наградами.

На следующий день 28 декабря 1979 года Афганистан проснулся уже при другой власти.

Весть о свержении Амина мгновенно распространилась по Кабулу и облетела всю страну. В столице и других городах спонтанно собирались толпы людей с единственной целью высказать свою полную поддержку и одобрение смещению этого узурпатора и палача. В народе ведь было известно, что именно Амин убийца Тараки. Так что помимо страха и ненависти народ ничего другого к нему не испытывал.

Стихийные демонстрации прокатились по всей стране, и в первую очередь, конечно, по самой столице. Их кульминацией было освобождение из находившейся в 15 километрах от Кабула центральной тюрьмы Поли-Чархи более пяти тысяч политзаключенных. Никаким экстремизмом выступления масс не сопровождались, и обстановка в стране нормализовалась буквально в один день.