Рафаэло Джованьоли - Спартак Страница 53

То же самое повторилось и там, где Эномай напал на лагерь Клодия Глабра. Менее чем через час он одержал полную победу над легионерами, обратившимися в стремительное бегство и оставившими лагерь во власти мятежников.

Таким образом, благодаря мужеству и проницательности Спартака, тысяча с небольшим гладиаторов одержала блестящую победу над тремя тысячами римлян.

День спустя оба отряда гладиаторов соединились в лагере Клодия Глабра, которого победители беспощадно осыпали остротами и насмешками, называя его кошкой, убежавшей от мыши. Они сочинили и под громкий хохот распевали веселую песенку приблизительно следующего содержания:

Жил кот когда-то старый,

Мышей противник ярый;

Решил он мышь поймать.

Он спящим притворился,

Над норкой притаился

И начал ждать...

Но враг проворный, ловкий

Из этой мышеловки

Коту на спину скок!

Кот думал о победе,

О лакомом обеде,

И вот ему урок.

Веревку мышь достала,

Бубенчик привязала

К хвосту врага скорей,

Ужасный звон раздался,

Кот струсил и умчался

Под дружный смех мышей.

Между тем в Капуе гладиаторы толпами убегали из школы Лечтула Батиата. Ежедневно, даже ежечасно приходили в лагерь "на Везувий сотни новых воинов, в течение двадцати дней после победы Спартака над Клодием Глабром их пришло свыше четырех тысяч; вооруженные копьями, щитами и мечами, отнятыми у римлян, они, вместе с тысячью двумястами уже сражавшихся под начальством фракийца, образовали первый легион армии угнетенных.

Хотя в Риме были заняты более серьезными нетрудными военными делами, поражение, понесенное Клодием Глабром, вызвало некоторый шум. Сенату и римскому народу казалось недостойным имени римлян, что легионеры, победители всего мира, были разбиты и изрублены толпами подлых гладиаторов.

А тем временем "подлые", свыше пяти тысяч человек, построенные в манипулы, когорты, легионы, появились в один прекрасный день у Полы, цветущего, богатого и многолюдного города Кампаньи. Раньше чем начать атаку, они потребовали от граждан чтобы те добровольно пустили их в город, обещая взамен уважать жизнь и имущество жителей.

Устрашенные грозящей им гибелью, горожане собрались на Форуме; здесь после продолжительных криков и споров - одни были за сдачу, другие - за оборону, победила партия более смелых. Ворота города были заперты, горожане поспешили к стенам, чтобы отражать нападающих. В Неаполь, Брундизиум и в Рим были посланы гонцы за скорым и сильным подкреплением.

Послы попали в руки Спартака, державшего под наблюдением не только широкие дороги, но и тропинки. Оборона, проводимая плохо вооруженными и мало Приученными к военному делу обывателями, свелась к безумной и бессильной попытке, длившейся не более двух часов; гладиаторы, имевшие в своем распоряжении много лестниц, быстро и с ничтожными потерями овладели стенами, проникли в город и, раздраженные оказанным сопротивлением, начали избивать и грабить жителей.

Это произошло потому, что хотя Спартак и внушал своим бойцам самую строгую дисциплину, они не могли - как и псе солдаты вообще - избежать опьянения кровью и жажды разрушения, которые охватывают солдат против воли, когда при вступлении в город они бывают вынуждены сражаться.

Спартак с присущей ему энергией бросился по улицам города, удерживая гладиаторов от грабежа и убийств. С помощью командиров ему удалось через несколько часов добиться прекращения резни и грабежа.

Скоро букцины и трубы протрубили сбор, и всех гладиаторов облетел слух, что по приказу Спартака легион должен в строевом порядке отправиться на грандиозный Форум Нолы, славившийся великолепными старинными храмами, базиликами и портиками.

Меньше чем через час легион гладиаторов, выстроившись в три ряда, в полном порядке стоял на площади, и Спартак, поднявшись на ступеньки храма Цереры, повернул бледное и грозное от гнева лицо к солдатам. Простояв некоторое время с опущенной на грудь головой, погруженный среди глубочайшей тишины в скорбное раздумье, он поднял, наконец, голову. Его глаза сверкали гневом. Могучим голосом, прозвучавшим далеко по обширной площади, Спартак воскликнул:

- Неужели вы, дикие и преступные люди, добиваетесь имени грабителей, славы разбойников и убийц?

Затем, после нескольких минут общего молчания, он продолжал:

- Разве это та свобода, которую мы приносим рабам, та дисциплина, г помощью ко горой мы пытаемся стать людьми, достойными отнятых у нас прав, те благородные поступки, которыми мы расположим к себе итальянцев? Вам недостаточно иметь против себя величие и могущество римского имени, вы желаете возбудить против себя гнев, проклятия и месть всех народов Италии?.. Разве мало вам того вреда, который причиняет нам печальная слава созданная угнетателями, что мы - варвары, грабители и самые гнусные люди; вам кажется этого мало, и вы, вместо того, чтобы доблестными деяниями, строгой дисциплиной, образцовым поведением опровергнуть клевету, жертвой которой мы являемся, хотите еще подкрепить ее и усилить своими гнусными, позорными, подлыми поступками?..

Все в Италии смотрят на нас с боязнью, подозрением, недоверием, наше святое дело и, знамя, за которое мы сражаемся, самое высокое из всех, какие когда-либо развевались под солнцем на полях сражений, не пользуются на всем протяжении полуострова никакой симпатией: чтобы завоевать это расположение, у нас одно лишь средство - дисциплина.

Эта дисциплина своими железными петлями создала и создает непобедимую броню римских легионов; и не потому, что они сильнее и храбрее всех солдат на свете, - существуют народы, не уступающие им ни в отваге, ни в силе, - а потому, что не было среди всех армий более дисциплинированной, чем римская армия. Вот почему римляне побеждали всех своих врагов.

Ничем не помогут вам необыкновенная сила ваших рук и ваше мужество, если, подобно тому как вы переняли от римлян строевой порядок, вы не изучите и не будете проводить на деле их дисциплину.

Если вы хотите видеть меня своим вождем, я требую, чтобы вы подчинялись мне и умели сдерживать себя; ибо в порядке, в повиновении, в сдержанности сила войска.

Каждый должен поклясться мне своими богами, своей честью, что с этого часа вы никогда не совершите самого незначительного проступка против дисциплины.

Если мы желаем победить, я должен чувствовать в себе силу, чтобы отрубить голову наиболее дорогому из своих друзей, если он окажется виновным в малейшем нарушении установленных нами законов. Нужно, чтобы мы могли вести себя так, как, по рассказам восхищенных историков, вели себя римские легионы, разбившие лагерь возле яблони; после снятия палаток яблоня осталась покрытой плодами в том же количестве, как в день устройства лагеря.

Лишь при этом условии мы будем достойны свободы, которой мы так страстно добиваемся, лишь при этом условии мы одержим победу над самым сильным и доблестным в мире войском.

В то время как Спартак говорил эту пламенную речь, шепот, гул одобрения слышался в рядах гладиаторов, очарованных грубым, но страстным красноречием своего вождя. Спартак окончил речь, и воины разразились бурными криками и сильнейшими рукоплесканиями.

Затем Спартак вывел свою армию из Нолы, вблизи которой на одном из холмов приказал разбить лагерь. На страже города он оставил две когорты, сменяя их ежедневно. Он изъял у жителей Нолы большое количество оружия, лат и щитов, для которых сделал обширный склад в лагере. Отсюда снабжались оружием рабы и гладиаторы, ежедневно прибывавшие под знамя восстания.

Спартак провел возле Нолы свыше двух месяцев, беспрерывно обучая своих солдат, число которых, все время увеличиваясь, дошло до восьми тысяч, так что он смог составить из них два легиона. Порядок и дисциплина, введенная доблестным фракийцем в войске, изумляли кампаяцев, чья собственность и жизнь не подвергались никакой опасности.

Между тем в Риме решили послать против взбунтовавшихся рабов и гладиаторов претора Публия Вариния с легионом солдат, состоявшим большей частью из добровольцев и молодых новобранцев, так как ветераны и легионеры, прошедшие боевую школу, были посланы против Сертория и Митридата.

За несколько дней до того как Публий Вариний двинулся из Рима со своими шестью тысячами людей и отрядом всадников из леса, расположенного невдалеке от Аппневой дороги и названного Эпицинийским, вышло вечером свыше двух тысяч человек. Они были вооружены как попало, всякого рода деревенскими орудиями, заостренными кольями и только очень немногие - копьями и мечами.

Это были две тысячи гладиаторов из школ Акциана, Юлия Рабеция и других ланист Рима, они собрались в этот лес поодиночке, согласно приказам, полученным от Крикса, под командой которого двигались теперь они по направлению к Везувию на соединение с легионами Спартака.

Утром 15 февраля того года, когда Метробий отправился к консулам Когте и Лукуллу, Крикс обходил школы гладиаторов, сообщая товарищам о восстании и советовал им соблюдать спокойствие.