Эндрю Коллинз - Врата Атлантиды Страница 53

И хотя венецианская карта 1424 г. зафиксировала название острова — Антилия, в легенде, бытовавшей на самом острове, оно звучит как «Антлилия», указывая, что в те времена еще не сложилось устойчивого произношения. Если составитель венецианской карты и в самом деле являлся потомком братьев Пиццигани, вполне вероятно, что Антлилия представляет собой попросту вариант названия «Атуллия», который приводится на карте 1367 г.

Начиная с карты 1424 г. и вплоть до конца XV в. Антилией считалась часть группы островов, в которую входили Сайя, Сатаназес, Антилия и Имана, которые с тех пор известны географам и историкам под общим названием островов Антильского архипелага. Их названия на позднейших картах также претерпели существенные изменения; Сайя превратилась в Таумар, Сатаназес стал Салюагией, а Имана получила название Роильо. И на всех картах эти четыре острова всегда изображались далеко в водах Западного океана, в местах, сопоставимых с локусом Вест-Индских островов.

Очевидно, что Христофор Колумб, отправляясь в свое первое плавание к берегам Нового Света, имел хотя бы приблизительное, схематическое представление о Западном океане, ну хотя бы потому, что его брат, Бартоломеу, был картографом в Лиссабоне. Так как нам известно, что Христофор Колумб знал о существовании предполагаемого острова Антилии, можно не сомневаться, что он рассчитывал встретить этот остров во время намечавшегося плавания в Сипаньго и Катэй. Но, несмотря на эти данные, у нас нет реальные доказательств того, что он действительно знал о существовании Американского континента до своего прибытия в Вест-Индию, равно как и того, что он думал, будто открыл остров Антилию.

Кстати, весьма любопытно, что четыре острова Антильского архипелага на карте 1435 г., составленной Баттиста Беккарио, обозначены как «Insulle a Novo Repte» («Новооткрытые острова»). Этот факт, вне всякого сомнения, связан с открытием в 1427 г. первого из островов Азорской группы. Но следующая карта, составленная венецианским картографом Андреа Бианко в 1436 г., указывает, что о. Антилия расположен далеко к западу от Азорских островов. На ней остров отнесен к западу от этого архипелага, с которым мореходы уже успели познакомиться, а в образовавшемся зазоре на карте приведена надпись: «Questo хе. mar. de baga», то есть «Ягодное море», что является указанием на напоминающие ягоды стебли Sargassum bacciferum, особого вида водорослей, доминирующих в Саргассовом море. Так как слово «baga» — португальское, оно означает, что португальские мореплаватели исследовали и внешний океан, и Саргассово море, а может быть, заплывали и дальше и, таким образом, собрали основное ядро материалов, лежащих в основе самых ранних навигационных карт XV в.

Однако вскоре после открытия Вест-Индских островов (т. е. островов, до которых можно добраться по Западному каналу) они впервые были отождествлены с легендарными Антильскими островами. «Морская Карта Мира», составленная Николо де Канерио Жануэнзисом всего десять лет спустя после первого плавания Колумба, указывает три главных острова Вест-Индского архипелага под общим названием «Antilhas del Rey de Castella» [ «Антиллы короля Кастилии»]. Другая аналогичная карта, датируемая примерно тем же временем, также дает общее название островов «Новой Испании» — Антилия, то есть Антиллы, а в 1511 г. испанский хронист Педро, Мученик Ангиерский, указывает, что они известны под названием «Антильских островов». Это название сохранилось за ними по сей день.

И все же — когда именно испанские мореплаватели стали отождествлять Вест-Индские острова с Антиллами, особенно если вспомнить, что Колумб даже по возвращении в Испанию продолжал настаивать, что он достиг побережья Катэя или Сипаньго? Ответ, видимо, заключается в том, что во время легендарного первого плавания моряки испанского экипажа, а отнюдь не сам Колумб, решили, что они оказались на сказочных Антильских островах. Моряки эти были по большей части родом из иберийского порта Палое, откуда летом 1492 г. три парусных судна под командой Колумба отправились к берегам Нового Света. Так вот, за плечами этих местных моряков стояла давняя, многовековая традиция мореплаваний, уходящая корнями в седую старину, ко временам финикийцев и карфагенян. Кстати сказать, Палое находился всего в нескольких километрах от таких прославленных античных портов, как Тартессос, Ньебла и Гадес.

Согласно данным туманной и загадочной книги «Historia de la Rabida»[17], написанной Фра Анджелом Ортегой, францисканским монахом знаменитого монастыря Ла Рабида в Палосе, местные моряки сохранили память о большом острове под названием Антилия, лежащем где-то в Западном океане. По-видимому, именно вера в существование суши посреди океана, которую когда-то посещали их далекие иберо-финикийские предки, и побудила моряков присоединиться к экспедиции Колумба. Среди тех, кто принадлежал к этому сообществу моряков из Палоса, был и Мартин Алонсо Пинзон, бывалый мореплаватель, ставший капитаном одной из двух каравелл, присоединившихся к торговому судну Колумба — легендарной «Санта Марии». Зная об этом, нетрудно понять, почему моряки из Палоса, достигнув берегов Вест-Индии, должны были быть твердо убеждены, что они попали на Антилию.

Фра Ортега пришел к этим экстраординарным выводам, изучив изрядное количество документальных свидетельств современников. По его мнению,

«эти андалусийские искатели приключений прежде уже не раз отправлялись на поиски Антилии, ибо они были знакомы со всеми достижениями науки и навигации своего времени и активно пользовались ими. В высшей степени несправедливо было бы представлять их, как это делают многие и многие историки эпохи открытий, бедными невежественными рыбаками и еще более несправедливо — утверждать, что мастерство, проявленное ими во время плавания, объясняется их стремлением в последующем стать пиратами».

В 1492 г., в том самом, когда Колумб отправился в экспедицию к берегам Нового Света, Мартин Бехайм, немецкий географ и навигатор (1459–1507) создал первый в мире географический глобус. Но, в отличие от современных глобусов, на первой пробной попытке Бехайма изобразить земной шар в целом отсутствовали три крупнейших материка — Антарктида, Австралия и Америка. Вместо них огромный сегмент, занимавший примерно треть глобуса, был заполнен грандиозным океаном, в котором тут и там красовались многие дюжины островов всевозможных форм, размеров и даже цветов. Для нас более важно, что на широте, расположенной чуть к северу от экватора и ближе к центру своего необъятного океана, Бехайм поместил уже знакомый нам прямоугольный остров Антилия, который по сравнению с несравненно более крупным островом Сипаньго, лежащим к западу от него, казался совсем крошечным. Следующее упоминание об Антилии — легенда, гласящая, что «в 1414 г. корабль из Испании без всякой опасности подошел вплотную к нему». Если это соответствует действительности, то в этом сообщении, видимо, сказалось убеждение моряков из Палоса, которые считали, что их предки открыли Антилию задолго до того, как Колумб высадился на Вест-Индских островах.

Надо признать, выглядит Антилия на глобусе Бехайма весьма заурядно. К тому времени стало общепринятым изображать ее на навигационных картах. Но для нас особенно важно, что остров овеян ореолом легенды, в которой говорится следующее:

«В лето 734 от Рождества Христова, когда вся Испания была завоевана язычниками (маврами) из Африки, на вышепоименованном острове Антилия, называемом Септе Цитаде (Семь Городов), поселился архиепископ из Порто (Португалия) с шестью другими епископами и иными христианами, мужчинами и женщинами, которые сумели спастись из Испании на корабле, захватив с собой коров, скарб и пожитки».

Что же на самом деле представляли собой эти Семь Городов, на которые ссылается Тосканелли в своем письме от 1474 г., и какое отношение они имеют к острову Антилия? Впервые «Септе Цитаде» упоминаются в связи с Антилией на так называемой Веймарской карте 1461–1462 гг. Однако наиболее раннее упоминание о легенде о Семи Городах, давшей мощный импульс различным португальским экспедициям на поиски Антилии в годы, предшествовавшие открытию Нового Света, приведено на глобусе Мартина Бехайма.

Любопытное сообщение о судне, достигшем берегов Семи Городов, приводит португальский историк Антонио Кальвао в своей книге «Открытие мира». Он пишет, что в 1447 г. некое португальское судно было унесено штормами в открытый океан и по воле случая пристало к берегу Семи Городов. Обитатели тамошних мест, говорившие по-португальски, спросили: «Неужели мавры до сих пор терзают Испанию?», имея в виду захват Испании и Португалии маврами из Северной Африки во времена бегства семи епископов. Далее Кальвао утверждает, что: «Боцман того корабля набрал на том острове немного песка и по возвращении в Лиссабон продал его одному золотых дел мастеру, и тот выплавил из этого песка изрядное количество золота». Свое сообщение Кальвао заключает следующей репликой: