Виталий Доренко - Морские битвы России. XVIII-XX вв. Страница 53

3. Я уверен, что Вы признаете ту большую помощь, которую советский Военно-Морской Флот может оказать Королевскому военно-морскому флоту при немедленной отправке одной торпеды в Соединенное Королевство. Признаете, если я напомню Вам о том, что в течение многих истекших месяцев противник готовился начать большую подводную войну при помощи новых лодок, обладающих огромной скоростью под водой. Это привело бы к увеличению всякого рода трудностей в деле переброски войск Соединенных Штатов и снабжения через океан на оба театра войны. Мы считаем получение одной торпеды Т-5 настолько срочным делом, что были бы готовы направить за торпедой британский самолет в любое удобное для Вас место.

4. Поэтому прошу Вас обратить Ваше внимание на это дело. Оно становится еще более важным ввиду того, что немцы, возможно, передали чертежи торпеды японскому военно-морскому флоту. Адмиралтейство с радостью предоставит советскому Военно-Морскому Флоту все результаты своих исследований и экспериментов с торпедой. А также — любую новую защитную аппаратуру, сконструированную впоследствии.

30 ноября 1944 года».

На это письмо Сталин ответил:

«Получил Ваше послание о немецкой торпеде Т-5. Советскими моряками действительно были захвачены две немецкие акустические торпеды, которые сейчас изучаются нашими специалистами. К сожалению, мы лишены возможности послать в Англию одну из указанных торпед, так как обе имеют повреждения от взрыва. Для изучения и испытания торпеды приходится поврежденные части одной заменять частями другой. В связи с этим возможны два варианта: либо получаемые по мере изучения чертежи и описания будут немедленно передаваться Британской военной миссии и по окончанию изучения и испытания торпеда будет отдана в распоряжение Британского Адмиралтейства. Либо британским специалистам следует немедленно выехать в Советский Союз и на месте изучить в деталях торпеду, сняв с нее чертежи. Мы готовы предоставить Вам любую из этих возможностей.

14 декабря 1944 года».

Англичанам не терпелось как можно быстрее заполучить либо торпеду, либо ее чертежи. Черчилль снова направляет послание Сталину:

«Отвечая на Ваше послание о германской торпеде, сообщаю Вам, что я вполне понимаю невозможность немедленно передать одну из этих торпед в Англию. Я предпочитаю второй из двух предложенных Вами вариантов: чтобы британские специалисты выехали в Советский Союз для изучения торпеды на месте. Мне сообщают, что советский Военно-Морской Флот рассчитывает провести испытания в начале января, и Адмиралтейство полагает, что будет весьма удобно, если офицер Адмиралтейства отправится следующим конвоем. Таким образом, он своевременно прибудет к испытаниям. Я очень благодарен за Вашу помощь в этом деле и прошу Адмиралтейство договориться о деталях через Британскую миссию.

23 декабря 1944 года».

В конце концов англичане получили все сведения о торпеде Т-5. Это оказало существенное влияние на последующий ход битвы за Атлантику.

В год празднования 300-летия Российского флота в Кронштадте установили памятный знак в память о гибели советских и немецких моряков. Надпись сделана на русском и немецком языках: «Примиренные смертью — взывают к миру».

Североморцы громят конвои

тром 17 августа 1944 года разведывательная авиация Северного флота обнаружила сосредоточение вражеских транспортов и кораблей охранения западнее мыса Нордкин. Через несколько часов появился конвой, состоявший из трех крупных транспортов, шедших в охранении двух эсминцев, восьми сторожевиков, тральщика и двенадцати катеров. В воздухе над конвоем постоянно барражировали три «Мессершмитта». Замещавший командующего флотом контр-адмирал Василий Иванович Платонов приказал морским летчикам не терять из виду этот конвой, а катерникам — готовиться к массированному удару.

Вначале Платонов решил нанести удар по конвою совместными действиями авиации и катеров. Такие удары к тому времени на Северном флоте были отработаны и давали неплохие результаты. Как правило, первыми вступали в бой морские летчики, а затем по их наведению в атаку выходили торпедные катера. Однако небо над Варангер-фиордом покрылось плотными облаками, нижняя кромка которых опускалась до 400 метров. Метеослужба улучшения погоды не предвещала. Ветер зюйд-ост-ост 2–3 балла, волнение до 3 баллов, а облачность до 9 баллов. При такой погоде могли действовать только катера.

Получив боевую задачу, командир бригады торпедных катеров капитан 1 ранга А.В. Кузьмин приказал своему начальнику штаба капитану 2 ранга В.А. Чекурову готовить катера к выходу. Вечером 18 августа от самолета-разведчика получили последнее донесение о конвое, состав которого к этому времени увеличился. Из произведенных расчетов следовало, что при сохранении скорости конвой должен войти в Варангер-фиорд после полуночи 19 августа.

Для удара выделили четырнадцать торпедных катеров, разделенных на разведывательную группу, группу доразведки и группы уничтожения кораблей охранения и транспортов. Разведывательной группой, состоящей из двух катеров, командовал начальник штаба третьего дивизиона капитан-лейтенант А.И. Ефимов. В группу доразведки входило три торпедных катера под командованием командира звена второго дивизиона старшего лейтенанта Б.Т. Павлова. Ударными группами руководил командир второго дивизиона катеров капитан 3 ранга С.Г. Коршунович. Общее управление силами в бою командир бригады оставил за собой, а командный пункт разместил на полуострове Рыбачий. К исходу дня 18 августа в пункте маневренного базирования Земляное сосредоточились все катера.

Предлагался следующий план действий. Первой в море выйдет группа Ефимова. Катерам ТКА-243 и ТКА-238 под командованием старшего лейтенанта А.Ф. Горбачева и лейтенанта И.А. Никитина ставилась задача — обнаружить конвой, уточнить его состав и время подхода к проливу Буссесунд, навести на него ударные группы Коршуновича. При нанесении удара оба катера будут атаковать противника совместно с ударной группой. Группа Павлова, вышедшая вслед за разведывательной группой, в составе ТКА-218, ТКА-214 и ТКА-203 осуществит постановку маневренной минной банки на выходе из пролива и уточнит сведения о конвое. Командир катера ТКА-218 Павлов, а двух других — старший лейтенант Е.Г. Шкутов и лейтенант A.А. Карташев. После постановки мин и доразведки эта группа тоже примет участие в нанесении удара.

Пять катеров под командованием капитан-лейтенанта И.Я. Решетько с помощью дымовых завес прикроют тактическое развертывание группы катеров атаки транспортов, затем нанесут удар по кораблям охранения. В эту группу вошли катера ТКА-205, ТКА-204, ТКА-242 и ТКА-237, командиры — лейтенант П.П. Диренко и старшие лейтенанты А.И. Киреев, B.И.Быков и В. А. Домысловский. В ударную группу Коршуновича вошли катера ТКА-216, ТКА-219, ТКА-215, ТКА-119 и ТКА-222, командиры — лейтенант И.М. Желваков, капитан-лейтенант В.В. Чернявский, лейтенант В.С. Кузнецов, старшие лейтенанты Ф.З. Родионов и Н.М. Фролов. Этой группе предстояло решить главную задачу — уничтожить транспорты с грузами.

В соответствии с замыслом первой вышла в море разведывательная группа Ефимова, а спустя 5 минут — группа доразведки Павлова, которая на пути противника выставила четыре мины. В первом часу ночи 19 августа Земляное покинула ударная группа, впереди строем ромба шла группа Решетько, а на расстоянии в 15–20 кабельтовых следовала группа Коршуновича.

Едва последние катера покинули Земляное, как поступило радиодонесение об обнаружении конвоя, следовавшего курсом 130 градусов со скоростью 8—10 узлов. Конвой растянулся на пять миль. Видимость в районе была 60–70 кабельтовых. Казалось, что все идет по плану.

В 1 час 20 минут Ефимов сообщил, что конвой остановился в Перс-фиорде. В штабе бригады сочли, что противник не рискнет с ходу форсировать пролив, а будет проводить транспорты по частям. Это принципиально меняло обстановку. Надо было принимать новое решение. Не теряя времени, Кузьмин направил группу Павлова для нанесения совместно с разведывательной группой Ефимова предварительного удара по противнику. Главные силы, подошедшие к западному побережью Варангер-фиорда, получили от Кузьмина новые инструкции. Он приказал Коршуновичу максимальной скоростью следовать к проливу Буссесунд.

Совершенно неожиданно, не доходя до пролива нескольких миль, открылись силуэты неприятельских кораблей и судов. Как оказалось, это был именно тот конвой, ради которого состоялся выход. Следовательно, удар должен состояться там, где и планировалось — в районе мыса Кибиргнес. Видимо, Ефимов обнаружил другой конвой.

Теперь все катера наводились на конвой, выходивший из пролива Буссе-сунд. Но при этом, конечно, нарушалась последовательность ударов. Обстановка в районе складывалась именно так, как ранее прогнозировали в штабе. Часть кораблей противника, выйдя из пролива, остановилась, некоторые маневрировали для занятия своих мест в ордере, остальные пока находились в проливе. Видимо, противник надеялся на свои береговые батареи, одна из которых была установлена на острове Варде, а две другие — на мысе Кибиргнес. Своим огнем они полностью перекрывали пролив и подходы к нему как с запада, так и с востока. Но именно в этом месте Кузьмин и планировал нанести удар по конвою. Он знал, насколько трудно ночью организовать совместную стрельбу береговых батарей и кораблей и был уверен в том, что противнику это не удастся: велик риск поразить свои корабли охранения и транспорты.