Г. Штоль - История Древнего Рима в биографиях Страница 54

В следовавшие за битвой при Каннах годы Рим ставил во главе своих войск наилучших своих людей в качестве консулов, проконсулов и преторов. Главным же образом он прибегал к содействию Фабия и Клавдия Марцелла – «щиту и мечу Италии». Вследствие этого война приняла более постоянный ход, и Ганнибал постепенно лишался одного преимущества за другим. Фабий был избран в третий раз консулом в 215 г., четвертый раз – и 214 г. В это время он завоевал многие города в Кампании, Самниуме, Апулии и Лукании. К походу четвертого консульского года относится следующий анекдот, служащий доказательством добродушия и мудрой кротости Фабия До его сведения дошло, что один марзсийский воин в его войске, по имени Статилий, славившийся своим мужеством и благородством, был обойден наградой и вследствие этого позволял себе резкие выходки против начальства; Фабий позвал его к себе, добродушно выслушал и сознался, что с ним поступили несправедливо. «В этот раз, – сказал он, – я обвиняю командиров в том, что они отличают людей больше по своему пристрастию, чем по их заслугам; в дальнейшем буду обвинять тебя самого, если ты будешь молчать и не обращаться со всяким делом прямо ко мне, твоему главному полководцу». С этими словами он подарил ему боевого коня и украсил его орденом, вследствие чего этот человек сделался навеки преданным ему. «Кто управляет другими людьми, – говорил Фабий, – тот должен находить главное воспитательное средство в добре и приветливости и поступать точно так же осторожно, как поступает садовник с дикими оливковыми и фиговыми деревьями, когда желает превратить их в садовые».

В 213 г. консулом стал сын Фабия, Квинт Фабий Максим, и отец сопровождал его в качестве легата в походе против Ганнибала. Когда сын, предшествуемый своими ликторами, двинулся навстречу подъезжавшему к нему отцу, ликторы из уважения к почтенному старику пропустили его мимо себя без остановки, только в ту минуту, когда Фабий доехал до последнего ликтора, консул приказал этому чиновнику исполнить свой долг, и ликтор крикнул старику, чтобы тот слез с лошади. Тут отец соскочил на землю и сказал: «Я хотел только увидеть, сын мой, хорошо ли ты знаешь, что ты консул», Этот сын Фабия умер в молодые годы, и отец перенес его смерть с большим спокойствием; он сам прочел на площади надгробную речь, которую впоследствии издал.

В пятый раз Фабий был избран консулом в 209 г. и получил назначение в Тарент. Ему удалось посредством измены возвратить этот город римлянам.

Рассказывают, что Ганнибал вернулся к Таренту не позже как через два часа после завоевания города и, увидав, что Тарент потерян для него, сказал: «Стало быть, и у римлян есть свой Ганнибал! Потому что на счет Тарента мы должны сказать: как приобрели, так и потеряли!» После этого он двинулся обратно в Метапонт и старался заманить хитростью Фабия в засаду. С этой целью он отправил ему письмо, будто бы написанное двумя метапонтскими гражданами, в котором эти последние обещали ему передать в его руки город, как только он появится. Фабий действительно хотел принять это приглашение, но так как предзнаменование богов было неблагоприятно, то он отказался от своего намерения, и скоро открылось, что письмо то было написано самим Ганнибалом и что этот последний ждал своего врага у ворот города.

В то время когда Тарент попал под власть Ганнибала, городом командовал Марк Ливий. Среди общего смятения он бежал в крепость; в ней же он оставался и тогда, когда городом снова завладел Фабий. Почет, оказывавшийся Фабию за этот подвиг, возбудил в Ливии негодование и зависть и побудил его однажды сказать в сенате, что не Фабию, а ему обязано римское государство завоеванием Тарента. На это Фабий сказал ему с усмешкой: «Ты прав, потому что, не упусти ты город в то время из своих рук, мне не удалось бы завладеть им».

Завоевание Тарента, вследствие которого Фабий отпраздновал блистательный триумф, было его последним военным подвигом; но почтенный старик все еще играл значительную роль в сенате, где он был первоприсутствующим. Ему не удалось, однако же, удержать в Риме Сципиона, который после завоевания Испании хотел перенести войну в Африку.

В 203 г. Сципион принудил Ганнибала оставить наконец Италию, и римляне могли свободно вздохнуть после долговременных тревог и смятений. Сенат и граждане поднесли почти 90-летнему Фабию, как единственному полководцу, пережившему тяжелое время войны, венец из терна, в знак того, что ему и его соратникам Италия обязана своим спасением. Но до самого конца войны Фабий не дожил; он умер в том самом году, в котором Ганнибал оставил Италию. Какой старости достиг он, можно заключить из того, что он в течение 62 лет исполнял должность авгура, должность, на получение которой имели право только люди зрелого возраста. Народ почтил заслуженного мужа тем, что принял на свой счет издержки по его похоронам.

21. Марк Клавдий Марцелл

Клавдий Марцелл, прозванный «мечом Италии», был истинный воин, храбрый солдат, наделенный большой физической силой, и превосходный полководец, соединявший со смелой отвагой осторожность и присутствие духа; при этом он обладал рыцарскими качествами – справедливостью и бескорыстием, кротостью и приветливостью. Но когда дело касалось интересов Рима, он умел быть также строгим и беспощадным. Он любил греческую культуру и греческий язык, хотя военная карьера оставляла ему мало времени для занятий.

В первый раз Марцелл вступил на военное поприще во время первой Пунической войны в Сицилии, где он участвовал в сражениях против Гамилькара. В одном из и их сражений он спас жизнь своему усыновленному брату Отацилию, закрыв его своим щитом и убив нападавших на него воинов. За это полководец наградил его венком. Вскоре после того он был сделан курульным эдилом, потом авгуром. В 222 г. народ избрал его консулом и поручил ему совместно с его товарищем Кн. Корнелием Сципионом воевать с галлами на берегах реки По. Галлы, долго остававшиеся в бездействии, в 225 г. снова затеяли войну против Рима, вторглись с большим войском в Этрурию и намеревались двинуться на самый Рим. Но войско их было почти совсем уничтожено при Теламоне. После этой победы римляне решили напасть на галлов в и собственной стране и окончательным покорением их навсегда поло жить конец вторжениям этого народа в Италию. В 224 и 223 гг. были покорены галльские племена к югу от По – лингоны, бойи и анары. Консул Фламиний, впоследствии павший при Тразименском озере, переправился в 223 г. через По и разбил в кровопролитном сражении инсубров, самое могущественное племя галлов. Марцелл и Сципион появились в следующем году на этом же самом поле битвы.

На помощь инсубрам вышло 30 тыс. трансальпийских галлов, из местности между Альпами и Роной; все они были опытные наездники и называли себя гезатами, т. е. наемными солдатами. Вследствие их прибытия война, которая была уже почти окончена, снова разгорелась. Оба консула осадили Ацерры, укрепленный город инсубров Чтобы оттеснить их оттуда, предводитель гезатов Виридомар с 10 тыс. человек вторгся в земли к югу от По. Тогда Марцелл оставил своего товарища со всей тяжелой пехотой и третьей частью конницы перед Ацеррами, а сам с остальной кавалерией и легкой пехотой погнался за гезатами и безостановочно шел день и ночь, пока не настиг их около занятого римлянами Кластидиума. Для отдыха не оставалось ни минуты, потому что, как только галлы увидели неприятеля и его малочисленность, они с криком кинулись на него. Чтобы не быть подавленным численностью, Марцелл поставил впереди себя свои эскадроны таким образом, что одно крыло стояло почти против другого. Но в ту минуту как он дал знак к нападению, лошадь его испугалась диких криков неприятеля и кинулась назад. Чтобы не поселить в такую важную минуту в своих солдатах никакого суеверного предчувствия, Марцелл повернул налево кругом и стал молиться солнцу, желая этим показать, что он нарочно сделал такой поворот, так как римский обычай требовал употребления при молитве такого приема. В это же время он дал обет принести в дар Юпитеру Феретрию так называемое spolia opima, т. е. вооружение, отнятое одним предводителем у другого. Завидев Марцелла, Виридомар – высокая, страшная фигура, в блестящем вооружении, украшенном золотом, серебром и пурпуром, – кинулся ему навстречу. Первым же ударом копья Марцелл сбросил его на землю и в ту же минуту поразил насмерть вторым и третьим ударом. После того он соскочил с лошади и, положив руку на вооружение мертвого, воскликнул, обратившись к небу: «Юпитер Феретрий, ты, взирающий с небес на боевые подвиги полководцев, будь мне свидетелем, что я третий полководец, собственноручно убивший неприятельского военачальника и государя для того, чтобы принести тебе в дар первую и славнейшую добычу! Пошли нам такое же счастье в дальнейших наших действиях!» Ободренные этим, всадники и пехотинцы Марцелла вступили в рукопашный бой с испуганным неприятелем и в короткое время одержали блистательную и удивительную победу. Неприятель, намного превосходивший их численностью, был почти совершенно уничтожен.