История Израиля. Том 2 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1952-1978 - Говард Морли Сакер Страница 54

области использования атомной энергии. Вскоре после провозглашения независимости Израиля Бен-Гурион поставил перед израильскими учеными неотложную задачу использования ядерной энергии для электрификации и теплофикации, поскольку страна практически не имела традиционных энергетических ресурсов. В 1956 г. было принято решение создать ядерный реактор типа “плавательного бассейна” в Нахаль-Сорек. Это сооружение приобрело особое значение в июне 1960 г., превратившись в исследовательский центр, используемый всеми научными учреждениями страны, и в первую очередь Институтом им. Вейцмана. Второй экспериментальный реактор, работающий на природном уране и тяжелой воде, был создан в Северном Негеве, неподалеку от Димоны. После сооружения вокруг реактора лабораторного комплекса это место стало вторым ядерным исследовательским центром. По всей вероятности, главной ценностью этих реакторов являлось проведение исследований как для гражданских, так и для оборонных целей (Гл. XIX. Израиль, Франция и Европейское экономическое сообщество), поскольку в 1970-х гг. атомные электростанции еще не могли считаться экономически эффективными.

Следует особо подчеркнуть, что отнюдь не все интеллектуальные и творческие усилия израильтян были направлены на функциональные и прагматичные цели. Ведь если археологи могут составить представление о древней цивилизации, проведя раскопки теля, холма, образовавшегося на месте поселения многовековой давности, то антропологи в состоянии оценить современное общество, изучив экспонаты, собранные в его музеях. В Израиле существует большое количество музеев. В частности, Музей Израиля в Иерусалиме — это целый комплекс, куда входят библейский и археологический музей, национальная картинная галерея, отдельное здание, где представлены свитки Мертвого моря и находки времен Бар-Кохбы (Гл. XX. В поисках самоидентификации и стиля), и сад искусств, где выставлено впечатляющее собрание неоклассической и современной скульптуры. Тель-Авив, Хайфа, Холон, Нетания, Петах-Тиква, Бат-Ям, Беэр-Шева, Реховот и Эйлат — везде были открыты музеи искусств, финансируемые городскими властями. Прекрасный новый тель-авивский музей по праву гордится замечательным собранием работ израильских и еврейских художников; там также регулярно проводятся выставки картин, присылаемых из других хранилищ по обмену. Кроме того, в Тель-Авиве имеются многочисленные специализированные музеи стекла, монет, этнографии и фольклора, оружия, керамики и других древностей. В Хайфе открыты морской музей и большой этнографический музей, посвященный обрядовым и культовым предметам различных общин диаспоры. Есть свои музеи в нескольких сельскохозяйственных поселениях — художественный музей в кибуце Эйн-Харод, музей находок эпохи неолита в кибуце Шаар-га-Голан и музей Катастрофы европейского еврейства в кибуце Лохамей-га-Гетаот.

Значительные выставочные площади понадобились бы для экспозиции произведений одних только израильских художников. Достаточно назвать такие имена старейших художников, как Герман Штрук[72], Нахум Гутман[73], Реувен Рубин[74], Людвиг Блюм, Абель Пан[75] и Моше Кастель[76], получивших известность уже в первые годы мандата. В 1930-х гг. в Палестину прибыло немало беженцев из стран Европы, представителей практически всех направлений современного европейского искусства. Йосеф Будко[77] был назначен директором школы Бецалель (впоследствии ставшей национальной академией художеств и прикладного искусства); этот пост занимали и Яаков Штейнхардт[78], и Мордехай Ардон[79], приехавший из Веймара (Германия), где он учился в высшей школе строительства и художественного конструирования “Баухауз”[80]; в Бецалеле преподавали также Давид Гумбел и Людвиг Вольперт, которые вели курс художественных работ по металлу. Многие художники-беженцы из Европы поселились в кибуцах, где они могли сочетать творческую и педагогическую деятельность. В это время в стране плодотворно работали буквально сотни художников — от Марселя Янко[81] до Янкеля Адлера и от Йосефа Зарицкого[82] до Анны Тихо[83]. Вторая мировая война и Война за независимость сделали практически невозможными контакты с миром зарубежных художников, однако в 1950-х гг. израильские художники возобновили свое общение и с Америкой, и с европейскими странами. К тому времени в Израиле насчитывалось порядка 4 тыс. художников — и фактически никто из них особо не бедствовал. Интерес к их творчеству не ограничивался только пределами Израиля; их работы охотно покупали еврейские туристы, которых не смущали достаточно высокие цены. В 1966 г. только в Тель-Авиве открылось не менее десятка новых художественных галерей, а в 1972 г. — вдвое больше. Деревни художников, изостудии, летние художественные школы не испытывали недостатка ни в учениках, ни в посетителях.

Любовь израильтян к изобразительному искусству можно было сравнить только с их страстью к музыке. Еще в 1936 г. Палестинский оркестр (впоследствии Израильский филармонический оркестр) дал свой первый концерт, причем за дирижерским пультом стоял специально приглашенный Артуро Тосканини[84]. Оркестр, в котором играли и уроженцы страны, и репатрианты, вскоре стал одним из ведущих мировых коллективов; начиная с середины 1950-х гг. оркестр получил в свое распоряжение современный концертный зал в Тель-Авиве. Собственные симфонические оркестры, хотя и не столь масштабные, но, безусловно, высокопрофессиональные, имелись в Иерусалиме и Хайфе, и у них также были свои концертные залы. В Рамат-Гане был создан Израильский камерный оркестр, пользовавшийся большой популярностью в стране. Концерты всех этих музыкальных коллективов неизменно собирали большую аудиторию. Израильский национальный молодежный симфонический оркестр несколько раз становился лауреатом престижных международных конкурсов. Число желающих учиться в основных музыкальных учебных заведениях страны — Академиях музыки и танца им. С. Рубина в Иерусалиме и Тель-Авиве, Израильской академии музыки, Школе Дины Вейцман в Хайфе — всегда было очень велико.

По сути дела, не существовало такой области культурной деятельности, к которой не проявляли бы интерес израильтяне, и театр, несомненно, не был исключением. На протяжении многих лет синонимом слова “театр” было название самого известного израильского театрального коллектива — Габима. Основанный в Москве и воссозданный в Тель-Авиве в 1931 г., этот театр был официально признан в 1958 г. Национальным театром Израиля и получил свое постоянное помещение, а с 1969 г. правительство взяло на себя затраты, связанные с его содержанием. Камерный театр, основанный Йосефом Мило[85] в 1944 г. в Тель-Авиве, ничуть не уступает Габиме по таланту и мастерству актеров и даже, возможно, пользуется большей популярностью у зрителей. Камерный театр был задуман как авангардный театр, который будет ставить современные пьесы на актуальную тематику. В 1961 г. Камерный перебрался в просторное современное здание, а через восемь лет получил статус тель-авивского муниципального театра. Израильский рабочий театр Огель также существовал на полуофициальной дотации (из фондов Гистадрута), он был основан в 1925 г., реорганизован вскоре после создания государства, но после 1973 г. уже не функционировал на регулярной основе. Помимо этих трех основных театров с постоянной труппой, в стране существовало множество небольших коллективов, дававших представления в клубах, концертных залах и подобных помещениях. Долгожданное распространение культурной жизни за пределы Тель-Авива ознаменовалось открытием в 1960-х гг. новых театров в Хайфе, Иерусалиме и Беэр-Шеве. Надо особо подчеркнуть, что практически все израильские театральные коллективы были освобождены от уплаты налогов