Вильям Похлебкин - Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1 Страница 55

Некоторые российские аналитики полагают, что концепция многополяр­ности «неэкономична» с точки зрения ограниченных российских ресурсов, а также «в известной мере лишает Россию свободы рук, почти автоматически втягивает ее в противостояние с США и, отчасти, с Западом в целом».

С такой оценкой трудно согласиться.

Наш выбор в пользу многополярного мироустройства обусловлен, прежде всего, национальными интересами. Только в рамках такой системы Россия, в ус­ловиях нынешнего этапа своего развития, смогла бы наилучшим образом обес­печить себе достойное место в мировом сообществе.

Следует подчеркнуть, что продвижение концепции многополярности ве­дется не в ходе абстрактных дискуссий, а в процессе поисков совместных реше­ний наиболее острых и сложных международных проблем, напрямую затраги­вающих жизненные интересы России: обеспечение стратегической стабильно­сти, урегулирование региональных конфликтов под эгидой ООН, строительство всеобъемлющей системы европейской безопасности без разделительных линий.

В этих вопросах первостепенное значение для нас имеет укрепление роли основных международных институтов, прежде всего ООН.Многосторонний формат международных организаций и форумов открывает широкие возможно­сти для продвижения нашей позиции и формирования круга ее сторонников.

Однако и с точки зрения двусторонних отношений борьба за многополярное мироустройство отнюдь не предполагает фатальной обреченности на противостоя­ние с Западом. Тем более, что многие индустриально развитые государства, осо­бенно европейские, сами не сочувствуют однополярной модели. Здесь, как и по другим вопросам, позиция России диктуется поиском областей совпадения интере­сов без сползания к конфронтации. Факты говорят о том, что конструктивная линия России в отношении ведущих стран Запада, сочетающая твердую защиту нацио­нальных интересов с поисками взаимоприемлемых решений спорных проблем, полностью себя оправдывает. Именно благодаря такой линии удалось, в частности, добиться возвращения косовской проблемы на рельсы урегулирования под эгидой ООН, сохранить важный для России потенциал двустороннего сотрудничества с США и странами Евросоюза. В острый момент проведения антитеррористической операции в Чечне западные государства, несмотря на всплеск антироссийской ри­торики, в целом выступили с позиций уважения территориальной целостности Рос­сии и признания необходимости дать отпор террористам.

Жизнь показывает, что позиция России в отношении будущего мироуст­ройства имеет в мире немало единомышленников, и их ряды пополняются. На­пример, когда Россия, Китай и Индия твердо выступили с осуждением натовской агрессии против Югославии в марте 1999 г. и предостерегли от опасности край­не разрушительных последствий концепции «гуманитарной интервенции», голос этих государств, представляющих более половины населения Земли, был услы­шан и оказал воздействие на позицию других стран — членов ООН. В результа­те на международной арене постепенно расширяется единый фронт государств, выступающих в защиту основополагающих принципов Устава Организации. В итоговых документах XIII министерской конференции Движения неприсоедине­ния в Картахене 8-9 апреля и саммита «Группы 77» в Гаване 10-14 апреля 2000 г., в частности, записано: «Мы отвергаем так называемое «право» на гума­нитарную интервенцию, которое не имеет юридической базы ни в Уставе ООН, ни в общих принципах международного права». Движение неприсоединения в Картахене также единодушно вновь провозгласило «твердое осуждение любых односторонних военных акций, включая акции, осуществляемые без должного санкционирования Советом Безопасности ООН».

Ярким свидетельством того, что подходы России по кардинальным вопро­сам современного мироустройства получают все большую международную под­держку, стали, несомненно, итоги Саммита тысячелетия и принятые в его ходе документы. В Декларации тысячелетия Организации Объединенных Наций от имени глав государств и правительств государств — членов всемирного форума выражается вера «в ООН и ее Устав как нерушимые основы более мирного, про­цветающего и справедливого мира». Заявляется о «приверженности целям и принципам Устава Организации Объединенных Наций, которые доказали свою неподвластность времени и универсальный характер». Наконец, подчеркивается «решимость установить справедливый и прочный мир во всем мире в соответст-вии с целями и принципами Устава». Российская дипломатия активно включи­лась в практическую работу по реализации решений Саммита тысячелетия.

Последовательно наполняется конкретным содержанием и наше видение будущей архитектуры безопасности в многополярном мире.

III

Одна из ключевых проблем формирования нового мироустройства состо­ит в необходимости выработки коллективного ответа на новые вызовы, которые бросает мировому сообществу XXI век. Если вторая половина XX столетия прошла под знаком борьбы за предотвращение мировой ядерной катастрофы, то сегодняшние задачи значительно сложнее и многообразней. На смену стратегии выживания человеческой цивилизации призвана прийти стратегия устойчивого развития и процветания человечества. Основополагающими принципами этой стратегии должны быть признание неделимости международной безопасности, использование научных достижений на благо всего международного сообщест­ва, последовательное сближение уровней развития различных государств.

Совершенно очевидно, что реализовать эти масштабные цели можно только в условиях устойчивой международной обстановки, в атмосфере пред­сказуемости и доверия в отношениях между государствами. Другими словами — в условиях стратегической стабильности в мире.

Как известно, вопросы стратегической стабильности приобрели особую остроту в связи с намерением США пойти по пути создания национальной систе­мы противоракетной обороны, запрещенной Договором по ПРО 1972 года. Тем самым на карту была бы поставлена не только судьба этого договора, признанного во всем мире в качестве краеугольного камня стратегической стабильности, но и, по существу, вся система международных соглашений в области контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения ядерного оружия, создававшая­ся на протяжении последних тридцати лет. Без преувеличения можно сказать, что ни один международный вопрос за последнее десятилетие не ставил мировое со­общество перед столь ответственным выбором, от которого в решающей степени будет зависеть архитектура международной безопасности XXI века.

Перед серьезным выбором оказалась и российская дипломатия. Предстояло избрать линию поведения, наиболее адекватную нашим национальным интересам и реальностям современной международной обстановки. И здесь, пожалуй, с наи­большей рельефностью проявились собственный стиль, методы и принципы рос­сийской внешней политики, сформировавшиеся за последние годы. Очевидно, что для России были бы одинаково проигрышными как вариант втягивания в кон­фронтацию с США, как это было, например, в эпоху жесткой полемики между СССР и США по поводу американской «стратегической оборонной инициативы», так и позиция бездействия и пассивности перед лицом планов, столь существенно затрагивающих интересы безопасности России. В этих условиях российская ди­пломатия избрала принципиально иной путь, выдвинув конструктивную альтер­нативу слому Договора по ПРО и глобальной стратегической стабильности. Был предпринят комплекс мер, направленных на активное продолжение процесса со­кращения стратегических наступательных вооружений: ратифицированы Договор СНВ-2 и Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний, выражена готов­ность к скорейшему началу работы по подготовке Договора СНВ-3 с целью даль­нейших, более глубоких сокращений СНВ. Россия внесла ряд конкретных пред­ложений об укреплении режимов нераспространения оружия массового уничто­жения и средств его доставки, а также касающихся эффективного предупрежде­ния новых угроз международной безопасности. Вокруг этих предложений завя­зался активный диалог между Россией и США.

При этом разоруженческие аспекты стратегической стабильности по сво­ему значению уже вышли за рамки чисто российско-американских отношений. В современном мире ядерное разоружение и нераспространение перестали быть предметом исключительного взаимодействия ядерных держав. К этим процессам все более действенно подключаются многосторонние механизмы ООН, все ми­ровое сообщество. Это — новое явление международной жизни, и оно приобре­тает все более важное значение в российской внешней политике. Красноречивое свидетельство тому — принятая по инициативе России резолюция 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН о недопустимости слома Договора по ПРО.