Рафаэло Джованьоли - Спартак Страница 55

Вернемся к рассказу: Спартак, как решил, так и сделал. Краткой речью он воодушевил своих бойцов и, объяснив им необходимость ради , успеха их общего дела терпеливо перенести тяжести нового безостановочного похода, приказал сняться с лагеря. Оставив Домициеву дорогу, он по трудным тропинкам, скрываясь между холмами, спускавшимися от Капуи вплоть до моря, направился к Вольтурну, с ревом катившему свои стремительные волны среди этих холмов.

Результатом этой диверсии было то, что на утренней заре, когда квестор Фурий двигался на Каленум, Спартак подходил к Капуе, в трех милях от которой разрешил своим солдатам отдых на несколько часов. Около полудня он снова тронулся в путь и, смеясь над страхом защитников Капуи, заперших ворота, спустивших подъемные решетки и сбежавшихся на земляной вал в ожидании атаки, прошел мимо. Он повернул к Казилинуму, куда дошел к вечеру, в тот самый час, когда квестор Фурий прибыл в Каленум.

Казилинум был маленький, но веселый и многолюдный город, расположенный на правом берегу Вольтурна. При том положении, которое теперь занимали силы противников, Казилинум был наиболее важным пунктом: около него должна была развернуться предстоящая битва. Для Спартака было в высшей степени важно завладеть им, ибо оттуда он господствовал бы над обоими берегами и всей долиной Вольтурна. Расположившись там лагерем со своими легионами, он смог бы разъединить оба неприятельских отряда, лишив их возможности укрыться в Капуе и получил бы возможность нагнать их и разбить одного за другим.

Жители Казилинума, испуганные внезапным появлением гладиаторов, выслали навстречу Спартаку представителей городской власти с изъявлением покорности. Применять силы для овладения городом не пришлось. Расставив стражу у ворот и оставив одну когорту в городе, фракиец, вышел оттуда со своими легионами и разбил лагерь на одной из возвышенностей, близ ворот, выходивших в сторону Каленума.

За время, протекшее между поражением Клодия Глабра и походом Публия Вариния, Спартак, имея возможность свободно кружить почти по всей Кампанье, велел наиболее ловким и искусным наездникам войска выездить множество жеребцов, набранных с плодородных пастбищ этой провинции. Таким образом он сформировал конный отряд в шестьсот человек. Во главе его он поставил храброго и изящного Борторикса, который уступил прибывшему Криксу командование вторым легионом.

Когда лагерь был сооружен, Спартак приказал утомленным легионам расположиться на отдых, решив дать им здесь передышку на несколько дней, пока квестор Фурий, который, как предполагал Спартак, двигался по Домициевой дороге, не дойдет до Литернума. Здесь Спартак намеревался напасть на него с тыла и уничтожить его когорты.

Однако, будучи всегда крайне предусмотрительным, он призвал к себе Борторикса и приказал ему около полуночи разделить конницу на, два отряда и произвести рекогносцировку: одному отряду - по Домициевой дороге, вплоть до Трифанума, собрать сведения о неприятеле, а другому, в видах предосторожности, - по Аппиевой дороге, до Каленума, ознакомиться с местностью; на заре оба отряда должны были вернуться в лагерь и сообщить результаты своих разведок.

За час до восхода солнца, к немалому удивлению Спартака, первым вернулся отряд, отправившийся в сторону Каленума, с сообщением, что неприятель двигается с этой стороны прямо на Казилинум. Сперва вождь гладиаторов не поверил этому донесению, но, расспросив начальника отряда подробнее, поразмыслив над полученными сведениями, он понял все, что произошло: он сам сошел с Домициевой дороги и повернул вправо от нее, чтобы пропустить Фурия и зайти ему в тыл; но и римлянин сошел с этой дороги влево, чтобы избежать гладиатора и укрыться в Капуе; таким образом, оба, желая избежать друг друга, оставили консульскую дорогу и встретились на преторской.

Спартак велел немедленно трубить тревогу, вывел из лагеря первый легион и выстроил его в две линии в боевом порядке. Впереди он поставил две тысячи велитов и пращников, которые должны были в рассыпном строю напасть на неприятеля, едва он покажется; за этой первой линией стояла вторая часть легиона, вооруженная копьями и дротиками.

Второй легион Спартак разделил на две части, послав их через поля и виноградники, одну - направо, другую - налево. Он приказал им отойти подальше и спрятаться, а когда завяжется жаркая схватка, обойти и окружить римлян с флангов и с тыла.

Солнце только что встало, золотя окружающие холмы, зеленеющие виноградники, желтоватое жнивье и цветущие луга, когда появился конный авангард римлян; цепь пращников встретила неприятельскую конницу градом камней и свинцовых шариков. Всадники сейчас же повернули обратно и поскакали предупредить квестора Фурия о приближении неприятеля. Спартак, проделавший этот поход пешком, наравне со своими товарищами, как только началась битва, вскочил на своего великолепного вороного коня. Он велел трубить сигнал атаки беглым строем, желая напасть на неприятеля возможно быстрее и не дать ему времени выстроиться в боевой порядок.

При неожиданном сообщении о продвижении гладиаторов Кней Фурий приказал колонне своих легионеров остановиться и со спокойствием, которого никогда не теряют люди, обладающие истинным мужеством, отдал приказ, чтобы велиты и пращники сейчас же растянулись цепью. Удлиняя как можно более фронт, он хотел избежать окружения его когорт превосходящими силами противника. Легионерам он приказал занять позицию на холме, примыкающем к дороге, рассчитывая, что пока велиты и пращники будут сдерживать первый натиск гладиаторов, когорты выстроятся в боевую линию.

Несмотря на ужас и беспорядок, сопровождающие всегда неожиданное нападение, все распоряжения квестора были исполнены с большой быстротой и в сравнительном порядке.

Но маневры еще далеко не были закончены, как гладиаторы бросились уже на фронт римских пращников. Те, храбро защищаясь, все-таки были вынуждены под натиском подавляющих сил противника отступить до подошвы холма, где Фурий едва-едва успел разместить свои четыре когорты в боевую линию. Затрубили сигнал к атаке римские букцины, и легионеры под предводительством Фурия с такой силой ударили на вражеских велитов, что те в свою очередь должны были отступить. Но Спартак велел дать сигнал к отступлению, и две тысячи легко вооруженных гладиаторов, метнув последние дротики в неприятеля, исчезли в интервалы подходивших гладиаторских когорт. С громовым "барра!", которому вторило эхо по всей долине и в окружающих холмах, гладиаторы бросились на римлян. Вскоре ничего не было слышно, кроме оглушающего звона щитов, лязга мечей и диких криков бойцов.

Около получаса оба войска сражались с одинаковой яростью, с равной доблестью, но римлян было слишком мало по сравнению с гладиаторами, чтобы они могли долго сопротивляться столь бешеному натиску. Скоро преследуемые, теснимые, одолеваемые со всех сторон, легионеры Фурия начали подаваться. Как раз в этот момент вышел из засады Крикс со вторым легионом, и в одно мгновение римляне, обойденные, окруженные, атакованные с флангов и тыла, смешались и обратились в бегство. Спастись удалось очень немногим из них - стиснутые в кольцо мечей, почти все они, в том числе и Фурий, нашли почетную смерть.

Таким образом, менее чем через два часа закончилась битва, которая может быть названа скорее не сражением, а бойней при Казилинуме.

На следующий день после этой новой победы, где гладиаторы понесли сравнительно с римлянами довольно легкие потери, Спартак, не теряя времени, снялся с лагеря у Казилинума и, пройдя через отроги Апеннин, направился к Сидициуму. Здесь он раскинул лагерь, послав немедленно конницу в Теанум, отстоявший отсюда за несколько миль, чтобы раздобыть сведения о преторе Публии Варинии, который, по расчетам Спартака, должен был пройти здесь по пути к Алифам два или три дня назад.

Когда разведчики вернулись из рекогносцировки, Спартак увидел по их донесениям, что не ошибся и что Публии Варинии только накануне вышел из Теанума, направляясь к Алифам. Тогда гладиатор после долгого размышления, тщательно взвесив все возможности, решил перерезать дорогу претору Варинию и вступить с ним в бой раньше, чем подкрепления от городов и союзников затруднят победу над его когортами.

Поэтому на следующий день фракиец вышел из Сидициума и, следуя вдоль Вольтурна, прошел по правому его берегу до Кавдинских ущелий, сюда он прибыл после восьмичасового марша; и здесь, на берегу реки, расположился лагерем. А на следующее утро, приказав нарубить побольше деревьев и навалить их поперек реки, которая в это время обмелела и была неглубока, он со своими легионами перешел по этому мосту на левый берег, где недалеко от Кавдинских ущелий занял сильную, господствовавшую над Латинской дорогой позицию; здесь он снова раскинул лагерь, ожидая противника.