Павел Федоров - Витим Золотой (Роман 2) Страница 55

- Что вам от меня нужно? - когда перед окружным выросли две огромные, в мохнатых папахах фигуры, спросил он. Основательно перетрусив, Александров хотел было нырнуть в калитку, но Попов преградил ему дорогу.

- Не бойтесь, ваше благородие, ничего мы вам худого не сделаем, негромко проговорил Архип.

- Это насилие!

- Ну зачем, однако, так уж шибко, - миролюбиво и спокойно сказал Попов. - Мы пригласили вас в нардом...

- Вы получили наше приглашение? - спросил Буланов.

- Я не хочу вас знать! Я стражников позову!

- Невежливо это для такого воспитанного человека, как вы, Петр Никифорович. Мы ведь вас давно знаем, - урезонивал инженера Попов.

- Оставьте! Не желаю с вами разговаривать. - Александров качнулся в направлении калитки.

Буланов придержал его за локоть, проговорил спокойно:

- А вы не разговаривайте, а только выслушайте нас.

- Не хочу иметь с бунтовщиками никакого дела, - куражился окружной.

- А вы все же, господин инженер, выслушайте. Это в ваших же интересах. Я только что вернулся из Дальней Тайги, - проговорил Буланов.

Как ни хмелен был Александров, сообщение угодило в цель. Он навострил уши и засопел.

- Там работа остановилась на всех приисках, - продолжал Буланов.

- Тем хуже для рабочих. Дальше что?

- Дальше нам стало известно, что лично вами и горным исправником вызвана из Киренска воинская часть, с помощью которой вы хотите выселять рабочих и намерены прекратить выдачу продовольствия. Так или нет? спросил Буланов.

- Я не обязан отвечать.

- Именно вы, господин окружной инженер, будете отвечать за все последствия.

- Не смейте грозить!

- Это не угроза, а предупреждение. Если вы не примете меры, рабочие затопят шахты.

- Вы не имеете права!

Над поселком нависла темная, как и сама ночь, снежная туча. Мягко, с тихим шелестом падал мартовский снег. Быстро отрезвевший Александров высунул язык и поймал холодную снежинку.

- Кто прав, кто виноват, разберутся потом, - сказал Архип.

- Я вас арестую! - Ловя ртом снег, Александров бессильно и глухо рычал, отыскивая глазами изчезнувшего полицейского.

- Совсем это неблагородно с вашей стороны, Петр Никифорович, насмешливо проговорил Попов. - Мы к вам с добром пришли.

- Грозите затопить шахты, разве это добро?

- А морить голодом людей и выбрасывать зимой на улицу - это что, по-вашему, благо? - спросил Буланов.

- Мы должны соблюдать интересы... - окружной инженер не договорил и умолк.

- Передайте начальству, что у рабочих свои интересы и что с ними шутки плохи. Честь имеем кланяться. Не вздумайте поднимать шум, бесполезно, господин окружной инженер, полиция все равно вас не услышит...

Оставив горного начальника глотать холодный снег, Буланов и Попов скрылись за углом. Потоптавшись около калитки, стараясь окончательно вытрясти хмель, Петр Никифорович поднял воротник подбитой мехом шинели, согнувшись, быстрыми шагами пошел обратно. Сообщение окружного инженера заставило Теппана забыть о мягкой сибирской перине. Судили, рядили и спорили почти до самого утра. Отрезвев, поняли, что угроза выселить рабочих и лишить их продовольствия была явно необдуманной. Это могло привести бог знает к каким последствиям. Исполняющий обязанности главного управляющего пошел на попятный. Выпроводив окружного инженера, Теппан телеграфировал в Петербург правлению "Ленского товарищества", что 11 марта рабочие на работу не вышли. За расчетом не идут. Администрация решилась было прекратить выдачу продовольствия, но воздержалась. Горный исправник не находит такую меру приемлемой, так как у него нет средств для охраны приисков, лавок, амбаров и магазинов...

Теппан знал, что все эти нескончаемые, бесплодные телеграммы и ответы из Петербурга ни к чему не приведут. Сейчас его роль была неясной, половинчатой. Дело встало полностью. К забастовщикам присоединилась вся Дальняя Тайга. В конечном счете убытки будут исчисляться астрономической цифрой. Он также знал, что если забастовка в ближайшие дни не будет прекращена, то администрация в Петербурге этого ему никогда не простит. В дела лезут все, кому не лень, а толку нет. Полиция провоцирует волнения и стычки, а между тем рабочие ведут себя организованно, накапливают силы, собирают средства, чтобы удлинить срок забастовки и заставить администрацию удовлетворить их требования.

Александров и Галкин 12 марта телеграфировали иркутскому губернатору Ф. А. Бантышу: "Забастовка продолжается, резкого проявления беспорядков нет. Меры убеждения не действуют, ибо стачка хорошо организована, дисциплина твердая. То же положение дел - выжидательное, рабочие строго наблюдают за собой, дабы не был нарушен порядок. Меры охраны принимаются, водка вывезена из Бодайбо, динамит свезен в одно место, охраняется кроме приискового караула стражниками. У магазинов и складов выставлены полицейские караулы. Причины забастовки - желание повысить рабочую плату, ослабить суровость режима, добиться более внимательного отношения управления к нуждам рабочих. Отпуск пищевых продуктов пока продолжается, но управление высказывает намерение прекратить таковой рабочим-должникам и остальным отпускать за наличные деньги. Рабочие имеют за управлением около 370000 рублей. Должников около 250. Имеющих за конторой не более 10 рублей - до 400. По заявлению управления, деньги для расчета рабочих имеются налицо. Прекращение отпуска продуктов рабочим находим пока рискованным.

Копию телеграммы просим передать Горное управление".

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

После ночной встречи с представителями центрального стачкома в сознании окружного инженера Александрова началось некоторое просветление. Подействовала не угроза затопить шахты и вывести из строя машины, а грозная сила рабочей массы. Организованность, сплоченность, глубокая убежденность в своей правоте ужаснули статского советника. Как все это вдруг родилось в далекой, суровой, забытой богом тайге? Над этим стоило подумать. Да и не так уж был глуп окружной инженер, чтобы не понимать экономического положения рабочих. Произвол, который творился на приисках, был настолько очевиден, что даже у Петра Никифоровича началось пробуждение, похожее на совесть. В особенности это проявилось вчера, когда он сам напросился на тайную встречу с руководителями забастовки и явился в указанное Ипполитом Поповым место без охраны и полицейских шпиков. Встреча состоялась вечером в народном доме. Кроме Попова на встрече присутствовали еще двое неизвестных инженеру людей. Александров предложил, чтобы руководители забастовки уговорили бастующих приступить к работе и отложить разбор требований до приезда комиссии из Петербурга и возвращения главного управляющего Белозерова, которого ждали со дня на день.

- Я стараюсь изо всех сил, чтобы мои объявления были понятны всем и чтобы рабочие отнеслись к ним сочувственно. Забастовка вызывает острый финансовый кризис, а есть ведь горный устав, наконец, договор...

- Неужели вы, господин статский советник, можете серьезно говорить о таких вещах, как договор, устав? - спрашивал его высокий темнобородый мужчина.

- Отчего же не говорить?

Александров видел его впервые и сразу понял, что этот приезжий, конечно, один из главнейших тайных руководителей. Чувствовалось, что он точно обо всем информирован и назубок знает горный устав.

- Как будто вы и не знаете, что договор и горный устав администрация сотни раз уже нарушала, а ожидание комиссии... Извините меня, но за этим приходить вам не стоило.

Попов и Кондрашов засмеялись.

- Вы так думаете? - спросил Александров.

- И не только один я.

- Простите, господин... К сожалению, я не запомнил вашей фамилии, проговорил Александров. - Вы произнесли ее так невнятно...

- Курочкин, - повторил Василий Михайлович. Он понял, что окружной инженер, справедливо сомневаясь в подлинности названной фамилии, интересуется его личностью, и, секунду подумав, едко добавил: - Если это для полиции, то у меня найдется другая...

Александров по достоинству оценил смелость собеседника и, чтобы больше не воздвигать стены недоверия, проговорил почти искренне:

- Вы видите, я пришел сюда без полиции.

- Разумно сделали, господин статский советник. Уважаю людей мужественных и честных! - Кондрашов снял очки и открыто посмотрел на смутившегося инженера. - Мне бы хотелось уведомить вас, господин окружной инженер, что рабочие ждут не вообще комиссию, а комиссию следственную, чтобы выявить злоупотребления правления "Ленского товарищества". Что вы на это скажете?

- Никакой комиссии не будет, - помедлив, заявил Александров. Подобные дела решаются или соглашением с управлением, или же судом по отдельным искам каждого недовольного рабочего.

- Вы случайно не либерал? - вдруг спросил Кондрашов.

- Было увлечение в далекой юности. - Александров грустно усмехнулся. - Вы почему спросили?