Владимир Рыжков - Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны Страница 56

Мы видим все более отчетливо, что простое сохранение «статус-кво» уже никого не вдохновляет — нужна социальная и политическая динамика. Когда решаются запросы послереволюционной стабилизации, людям, которые становятся руководителями страны, очень легко быть популярными. Поэтому Путин стал для граждан России своего рода психотерапевтом. Нельзя, конечно, забывать и о дорожающей в те годы нефти, но и она сама по себе ничего не дала бы, если бы Путин в 2003–2004 годах не ввел реальные налоги на полезные ископаемые. Если бы не это, деньги продолжали бы уходить в офшоры, а бюджет оставался бы в прежнем плачевном состоянии.

Но все эти проблемы и все эти скромные завоевания — дело прошлое, и сейчас они уже забыты. Новое Российское государство создано и укреплено, а теперь стоит задача придать легитимность власти и динамику экономике и обществу. А легитимность власти зависит в первую очередь от динамики социального и экономического развития.

«Помню, в 1992 году я руководил семинаром Горбачева, помню, приходил Сергей Кургинян, тогда более активный, и все показывал диаграммы: завтра восстание. И тогда профессор Делегенский вставал и говорил: Сергей, вы не учитываете простой вещи — люди только что вышли из коммунизма, получили права. Да, они бедные, нищие, не работают, но они получили право не работать, получили те блага, которых не было в старой системе. Сейчас другая ситуация — сохраняются те блага, и появились блага гедонизма, потребительской жизни… Какой имеют смысл разговоры о восстании в условиях тотального роста индивидуализма, гедонизма, потребительского восприятия счастья, ценности жизни как радости жизни?»

Никаких бунтов в России не будет, но в ЕС есть очень сильный запрос на справедливость, есть осознание противоестественности устройства страны, где, с одной стороны, больше миллиардеров, чем в Европе, а с другой — 30 % населения живут за чертой бедности. Это очень опасная ситуация. В конце 90-х годов социальное, классовое сознание было вытеснено этническими проблемами и проблемами национального достоинства. Но сейчас, когда удалось отчасти решить эти проблемы, социальные проблемы вновь выходят на первый план. И решить их более сложно, потому что, несмотря на то, что российская политическая и экономическая элиты недовольны отсутствием своей настоящей легитимности, но при этом мало кто из них готов пойти на то, чего реально требует общество, то есть на демократию и реальный учет интересов трудящихся.

«Вопросы Москвы и регионов отличаются. Сытая столица хочет спокойствия».

Есть у нашего народа такое представление: сытая столица и нищая Россия. И конечно, определенная правда в этом есть — регионы очень сильно отличаются друг от друга по богатству. Есть мегаполис, Москва, а есть его окружение — сравнительно бедное Подмосковье, а чуть подальше совсем бедная Тверь. Есть богатый Екатеринбург, богатый Томск, но рядом с ними — нищие регионы.

Но при этом показательно, что «Единая Россия» получает меньше голосов как раз в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге. Как раз бедная глубинка за нее главным образом и голосовала. Постсоветский человек в российской провинции захотел выйти из надоедливой полосы непрерывных перемен. Этот страх перемен многие политики не понимают, а ведь именно он мешал популярности многих известных политиков типа Явлинского. Такого типа люди — умные, талантливые, красиво говорящие — не дают людям ощущения стабильности. После потрясений 90-х годов большинству нужен был человек спокойный, уравновешенный, мудрый, за которым стоит знание жизни. Именно поэтому Борис Ельцин очень точно почувствовал: если существует запрос на порядок и достоинство, значит, нужен силовик. И он его долго искал — сначала рассматривали Степашина, Бордюжу, Примакова, а потом нашли Путина. Объективно это должен был быть офицер — что на тот период соответствовало русской психологии.

Что, скорее, может спровоцировать народный бунт?

• Социально-экономические причины — 88,9 %

• Политические причины — 9,7 %

• Затрудняюсь ответить — 1,4 %

В мире информации, потребительства, гедонизма, удовольствий, частной жизни как главного приоритета новый Стенька Разин не появится и армию восставших за собой на Москву не поведет. Но вопрос может стоять и иначе: если возникает сильный запрос на перемены — в какой форме он проявится? В каких формах будет самоорганизовываться этот общественный запрос, среди каких слоев, и какого типа лидеры и лозунги могут повести людей пусть не на баррикады, но за новыми лидерами и политическими силами?

Сейчас в России наконец-то появился представитель городского среднего класса — более или менее устроенный человек. Пять лет назад свое будущее благосостояние с государством связывали 60 % населения, а 40 % рассчитывали прежде всего на самих себя. Сейчас эти цифры поменялись местами, то есть самостоятельные слои населения постепенно увеличиваются. Именно они — уже не просто индивидуалисты, но еще и уверенные в себе люди — и есть новая социальная сила, потому что эти люди способны на создание различного рода организаций и на различного рода общественные кампании и протесты. Акции автомобилистов по поводу чиновничьих «мигалок» весьма в этом смысле показательны, так как были организованы именно этим слоем населения, и властям даже пришлось перед ними оправдываться.

Без осознанного и активного вовлечения этих людей в политику, без диалога и консолидации власти с ними, позитивные перемены в стране проводить будет очень сложно, если вообще возможно. Другое дело, что в России исторически есть очень серьезная проблема — у людей нет чувства реальности и того, что возможно сделать, а что нет, ответственного осознания всей сложности ситуации в стране. На тот же тандем Путина и Медведева теперь навешивают все проблемы, не решенные до этого всей русской историей, проблемы, не решенные советским периодом, и проблемы, не решенные двадцатилетием постреформационной России. Мало кто занимается трезвым историческим анализом — что нам осталось от прошлого, а в чем вина непосредственно действующей власти.

За тех же коммунистов много людей голосовали и голосуют только потому, что им не нравились реформы, приватизация и так далее, а вовсе не потому, что они сами были сторонниками коммунизма. Это протестная форма голосования, которая в высокой степени характерна для России — мало кто голосует за что-то, в основном свой голос люди отдают именно против чего-то.

Сейчас политически активными все больше становятся городские состоятельные индивидуалисты, с развитым чувством собственного достоинства, рассчитывающие прежде всего на себя. Они готовы к политическим акциям, готовы заявить о своих интересах. Все больше растет недовольство своим социальным и экономическим положениям и аполитичных пока слоев рабочих, и так называемых «бюджетников». Если многие из них вдруг потеряют работу, зарплату и так далее и окажутся в ситуации, когда им нечего терять, — они станут подходящим материалом для политической оппозиции и даже массовых протестов. Причем руководить ими будет именно новый городской класс индивидуалистов. Пока это исключительно теоретические рассуждения, но они исторически обусловлены. Политически активный класс в любом случае будет заниматься политикой — либо вместе с властями, либо если те не пойдут им навстречу — против них.

«Интересно, что между умонастроением победивших рыночников и остальным обществом — пропасть. Это так. Но протестует не остальное общество, а победившие рыночники».

В начале 90-х все удивлялись, как же так: народ нищий, пенсий нет, миллионы безработных, зарплаты и пенсии не платят — а никакого бунта нет. Все понимали, что это противоестественно, но социальное недовольство не было вплетено тогда в активный политический контекст. Оно не было фактором, влияющим на политику: настроение было, а бунта не было. Но серьезность этих же факторов, которые не играли провоцирующую и первенствующую роль в 90-е годы, в новых условиях, при лучших условиях жизни, при лучших пенсиях и зарплатах, может, как ни странно, возрасти. Люди сегодня перестали думать лишь о выживании и задумались о достоинстве — о том, например, что как можно считать нормальной страну, в которой врач всю жизнь вкалывает, а получает ровно столько, чтобы на жизнь хватало, а его ровесник, друг олигарха, неожиданно приобщается к приватизации и богатству и становится вдруг богачом. Да еще вдруг этот новоиспеченный богатей сразу уезжает за границу или по крайней мере переводит туда семью и капиталы. Что показывает, в какой степени наша новая «элита» с пренебрежением относится к людям и к самой стране. Что это за страна, если все ее богатые и успешные люди держат семьи и деньги за границей?