Владимир Лобов - Военная хитрость Страница 56

Делается совершенно обоснованный вывод: в военном искусстве могут применяться различные и многообразные формы, способы и приемы хитрости. Их нужно знать, уметь применять и не только противостоять хитрости противника, но и использовать в своих интересах. Это и будет означать владение искусством хитрости.

Зарубежные авторы в своих работах акцентируют внимание на широком применении военной хитрости на начальном этапе войны, особенно в интересах нанесения первых ударов. Вместе с тем военная хитрость должна быть составной частью замысла на операцию. Мероприятия, которые могут обеспечить ее осуществление, входят обычно в приложения к оперативному плану, например по обеспечению безопасности проводимой операции. Они предусмотрены в соответствующих уставах, наставлениях и т.д. Кроме того, командиры, штабы и войска должны быть обучены, подготовлены к использованию различного рода случайностей, просчетов противника, а также благоприятных для себя условий местности, погоды и времени суток.

При планировании операции рекомендуется учитывать факторы, воздействующие на вероятность достижения хитрости. Обращается внимание на те из них, которые характеризуют ситуацию, стоящую перед исполнителем, и те, которые исполнители привносят в эту ситуацию в силу предыдущих условий или в силу личных склонностей. И первые, и вторые могут действовать независимо или в сочетании друг с другом. При этом трудно установить априори, какие из них являются более важными, а какие менее.

Считается, что бывают ситуации, в которых все поставлено на карту, и, несомненно, они оказывают влияние на желание применить хитрость. Когда от результатов зависит многое, противники склонны использовать каждую возможность, каждое преимущество для достижения победы или избежания поражения. Желание использовать хитрость может быть особенно непреодолимым, если лица, принимающие решения, не полностью уверены в исходе ситуации из-за их собственных военных слабостей. Желая компенсировать их, они попытаются с помощью хитростей заставить противника ослабить свою бдительность, заблуждаться в отношении своей мощи или сконцентрировать свои силы на неверных направлениях.

Даже будучи оптимистично настроенным в отношении исхода ситуации, хитрец может сохранить и сберечь свои силы и средства, привлечь возможность снизить затраты при помощи использования хитрости. Желание избежать представления о себе как об агрессоре заставляло многих противников подбрасывать информацию о том, что именно их жертва в действительности сделала первый выстрел. Так, желание избежать человеческих и материальных потерь привело англичан к плану хитрости в 1943 года по защите своих бомбардировщиков, атакующих Пенемюнде. Будучи уверенными в том, что немецкий ракетный завод будет уничтожен, англичане пытались уменьшить свои собственные потери. Им удалось отвлечь немецкие истребители от потоков своих бомбардировщиков, убедив ПВО противника, что основной целью был Берлин.

Ситуации, характеризующиеся неопределенностью, также могут заставить применить хитрость. При таких обстоятельствах противники часто пытаются вводить в заблуждение или создать путаницу для того, чтобы сохранять право выбора и проверить реакцию на альтернативные действия. Противник, не решивший, нападать ли ему или не нападать, может, например, иметь желание быть готовым к этим действиям.

Могут существовать и «стили хитрости», варьирующиеся от культуры к культуре, которые определяют различия в том, когда, какую и как тот или иной противник использует хитрость.

Изучая культурные нормы, можно, оказывается, научиться предсказывать, как противник будет использовать хитрость в военном искусстве. Герберт Голдхамер, теоретик хитрости в масштабе государств, утверждает, что хитрость может быть более обычна в государствах, где политические лидеры играют сильную центральную роль в принятии военных решений. Политика или привлекает лиц, склонных к хитрости, или вынуждает некоторых к выбору хитрости. В качестве не бесспорного вывода из своего общего аргумента он добавляет, что тенденция к использованию хитрости в основном превалирует в диктаторских и авторитарных режимах.

Хитрость наиболее эффективна тогда, когда государство содержит аппарат для планирования и организации хитрости или когда ее военные отстаивают, проводят или, по крайней мере, обсуждают взгляды по использованию хитрости. И наоборот, страны, не имеющие такого аппарата и взглядов или позволившие им деградировать, должны преодолеть эту деградацию путем их возрождения и оживления (ситуация, характерная для ранних попыток стратегической хитрости Америки во Второй мировой войне).

И наконец, пишут иностранные специалисты, имеются личности, склонные к применению хитрости. Ясно, что даже в одном и том же культурном или организационном окружении отдельные личности отличаются друг от друга в этом отношении. Одни лидеры получают наслаждение от применения хитрости, другие мирятся с ней, в то время как третьи препятствуют ей. Почему это так происходит, до сих пор еще не исследовано. Персональное отношение к хитрости можно определить только рассматривая боевой опыт тех или иных деятелей. Те из них, которые полагались на хитрость в прошлом, вероятно, прибегнут к ней еще раз. Напомним, что Рузвельт был большим хитрецом в международной политике и международном бизнесе, а Черчилль был страстным сторонником хитрости во время Первой мировой войны и поощрял ее и двадцать лет спустя. Дуглас Макартур, например, несколько раз использовал хитрость в тихоокеанской кампании и вновь применил ее на Инчоне. Из всего этого делается вывод, что, следуя полезному совету «знай противника», политики и государственные деятели должны хорошо изучать и знать опыт противника в применении хитрости.

Большое внимание уделяется разработке теоретических положений, касающихся как роли военной хитрости в достижении определенных целей, так и самой внезапности. Важное место, по мнению зарубежных специалистов, занимает выработка единого понимания сути и значения того и другого. Однако нельзя сказать, что эти вопросы трактуются однозначно, по некоторым из них имеются и разногласия.

Так, одна группа военных теоретиков и представителей командования ВС стран НАТО считает, что военная хитрость и ее последствие — внезапность возможны лишь в тактическом масштабе, а поэтому в стратегическом планировании нужно исходить из того, что военная мощь должна быть достаточна для достижения победы без учета фактора внезапности. Другая группа декларирует (скорее, лукавит) свою приверженность фактору внезапности на словах, а на практике предпочитает ей «запас прочности» в силах и средствах. Наконец, третьи заявляют о целесообразности планирования всех операций, и особенно начальных, с обязательным учетом необходимости достижения внезапности военной хитростью. По их мнению, внезапность должна достигаться не только проведением специальных мероприятий военной хитрости, но и решительными действиями войск, вытекающими из замысла на операцию.

Цель военной хитрости военными теоретиками определяется как создание условий внезапности, при которых противник окажется не в состоянии принять эффективные меры по отражению удара. При этом подчеркивается, что цель не только в том, чтобы застать противника врасплох, но и в том, чтобы он слишком поздно определил истинные намерения и не смог противодействовать им должным образом в перспективе. Другими словами, противник может ожидать удара, но оказывается не в состоянии принять эффективные меры для его отражения.

По-разному интерпретируется и роль внезапности. Одни авторы считают, что в оперативном и тактическом масштабах внезапность может решить исход боя (операции), другие отводят ей роль основного средства достижения цели войны. При этом все едины в трактовке внезапности как фактора, способного изменить соотношение сил, дать возможность захватить инициативу в ведении наступательных действий, нарушить целостность и боеспособность войск противника. «Стратегическая внезапность, — говорится в одной из публикаций, — может легко стать решающим фактором в конфликте между двумя государствами, располагающими равными ресурсами, так как государство, которое начало первым, всегда окажется первым по производству и применению средств поражения в войне».

Важнейшим способом создания внезапности является такая военная хитрость, как мобильность и быстрота боевых действий. Как утверждает Лиддел Гарт, цель военной хитрости в стратегии состоит в том, чтобы уменьшить возможность сопротивления противника, используя такие элементы, как движение и внезапность. «Оба эти элемента, — говорит он, — влияют друг на друга... Движение создает внезапность, а внезапность дает стимул движению».

Считается, что для достижения внезапности большое значение имеет военная хитрость использования фактора времени. На основе опыта Второй мировой войны под благоприятным моментом для нападения военные теоретики подразумевают такую политическую и военную обстановку, когда в лагере вероятного противника нет политического единства и он не рассчитывает на поддержку своих союзников, когда его вооруженные силы уступают в боевой готовности, особенно в темпах и количестве развертываемых соединений и в возможностях переброски их на вероятные театры военных действий, когда его авиация не располагает превосходством в воздухе или когда его вооруженные силы находятся в стадии реорганизации и перевооружения. Умение создавать или способствовать созданию такой обстановки в лагере вероятного противника считается верхом военной хитрости.