АЛЕКСАНДР ПАСЫНКОВ - ФЕНОМЕН РОСТОВЩИЧЕСТВА Страница 56

 Интересное свидетельство оставил знаменитый русский певец Александр Вертинский. В книге его воспоминаний «Дорогой длинною», на стр.175 читаем о Германии 20-х годов: “Приблизительно в этом же 1923-м или 1924-м году началась инфляция. Это была жуткая картина послевоенной экономической катастрофы. Немецкая марка катилась вниз с молниеносной быстротой. Настоящий «блиц-крах» Германии! Удержать ее не могли никакие силы, ни земные, ни небесные.

Немцы окончательно растерялись. Началась паника. Массовые самоубийства охватили Германию. Ловкие спекулянты скупали дома целыми кварталами, и немцы, как слепые, продавали их за ничего не стоящие миллионы, которые через несколько дней оказывались простыми бумажками. Огромные универсальные магазины, такие, как «Ка-Де-Ве», например, оказывались очищенными от товаров в одно утро. А к вечеру марка падала вниз на сто пунктов, и то, что было продано магазином за сто марок, нельзя было уже купить за тысячу. Пока немецкое сознание переваривало все это, тысячи людей, главным образом иностранцев, конечно, заработали безумные деньги. Один только мой знакомый, одесский коммерсант Илья Гепнер, имевший в кармане всего-навсего одну тысячу американских долларов, умудрился купить шесть домов и огромный «Луна-Парк» в Берлине.

Когда немцы, наконец, поняли, в чем дело, было уже поздно. Три четверти из них были разорены. Так начались первые годы их послевоенного существования. Берлин был весь покрыт сетью маленьких киосков, напоминавших лимонадные будочки. Из крошечных окошечек видны были только руки. Иногда это были большие, волосатые, иногда сухие, жилистые, часто смуглые. Над будочками красовалась надпись: «Вексельштубе». Это были менялки. Лавочки, где торговали деньгами. Потные, запыхавшиеся люди подлетали к окошечку, хрипло бросали несколько слов, из маленьких и больших чемоданчиков выбрасывали на прилавок целые кучи денег, перевязанных в пачки, и получали в обмен зеленые американские доллары. Или наоборот, разменяв одну десятидолларовую бумажку, получали из окошечка целый чемодан марок.

Знаменитый петербургский спекулянт, «банкир» Дмитрий Рубинштейн говорил мне с отеческой нежностью в голосе: “Хотите посмотреть моего ребенка?”. Особого желания у меня не было. Но, чтобы не огорчать отца, я согласился. Мы стояли около сквера. “Ваш ребенок здесь?” - спросил я, указывая на толпу игравших детей. Рубинштейн снисходительно улыбнулся. “ О, нет. Он у меня уже большой. Ему уже семнадцать лет. Это будущий гений. Да. Чтобы вы знали! Сегодня день его рождения. Я подарил ему это...- Он указал рукой на деревянный киоск с надписью «Вексельштубе». - Пусть ребенок приучается. У него такие способности! Скоро отца за пояс заткнет! ...”

Мы подошли к менялке. Оттуда выглядывало жирное молочно-розовое лицо, напоминавшее свежераспаренный человеческий зад. Пухлые руки с обкусанными ногтями лежали на прилавке. Плотоядный чувственный рот снисходительно улыбался. “Уходи, уходи, папаша. Ты мне мешаешь работать!” - строго прикрикнул на отца «ребенок». Мы отошли на цыпочках в благоговейном молчании...”

Дж.Г. Уэллс назвал ситуацию в Германии того времени «массовыми экономическими убийствами». В раз обнищавшее население стало требовать радикальных изменений в обществе, а далее появился на политической сцене Гитлер. Экономическое крушение Германии и огромное финансовое и психологическое бремя, которое легло на средний и рабочий класс проложили дорогу фашизму.

«Какое же это безумие, когда немецкий народ вложил в свою войну 150 миллиардов, сам себе за это наобещал платить проценты в размере 7,5 миллиардов и теперь ощущает себя в изначально предсказуемом неловком положении, отнимая у себя эти 7,5 миллиардов в форме фантастических налогов!»,- писал Готтфрид Федер в “Манифесте к сломлению кабалы процентов”

 Национал-социалистская рабочей партия Германии приняла 24 февраля 1920 года программу из 25 пунктов, где главным пунктом выступало требование «уничтожение процентной кабалы». Немецкие промышленники самостоятельно начали активное кредитование военного производства под залог богатства, которое будет награблено в будущей войне. В 1939 году Гитлер начал отдавать эти кредиты.

 Провидцем последствий разрушительных действий процентной экономики выступил Сильвио Гезель. Он написал в 20- х годах издателю берлинской газеты «Цайтунг ам миттаг» письмо следующего содержания: «Несмотря на то, что народы дают священную клятву заклеймить войну на все времена, несмотря на призыв миллионов «Нет войне!», вопреки всем надеждам на лучшее будущее я должен сказать: если нынешняя денежная система сохранит процентное хозяйство, то я решусь утверждать уже сегодня, что не пройдет и 25 лет, и мы будем стоять перед лицом новой, еще более разрушительной войны. Я очень отчетливо вижу развитие событий. Сегодняшний уровень техники позволит экономике быстро достигнуть наивысшей производительности. Несмотря на значительные потери в войне, будет происходить быстрое образование капиталов, которые вследствие избыточности предложения снизят проценты. Тогда деньги будут изъяты из обращения. Это приведет к сокращению промышленного производства, на улицы будут выброшены армии безработных... В недовольных массах пробудятся дикие, революционные настроения, снова пробьются ядовитые ростки сверхнационализма. Ни одна страна не сможет понять другую, и финалом может стать только война».

 Международные банкиры во время как Первой, так и Второй мировой войны наживались не только за счет получения выгодных контрактов, но и за счет предоставления правительствам воюющих держав больших кредитов, усиливая тем самым их финансовую зависимость. Так, в результате Второй мировой войны долг США вырос с 43 млрд. долл. в 1940 г. до 257 млрд. долл. в 1950 г. (увеличение на 598%). За тот же период долг Японии увеличился на 1348%, Франции - на 583%, Канады - на 417%. "Знание - Власть!", № 7 (132), 2001 г.

 Русско-японская война и революция 1905 года были, по мнению многих историков, развязанны с помощью средств финансовых кругов Англии, Франции, Германии и США. Только в США еврейские банкиры выделили правительству Японии на войну с Россией кредитную линию в сумме свыше 400 млн. долл. Главным спонсором врагов России был Яков Шифф.

 Надеюсь, что читатель внимательно прочтет главу этой книге по глобализации современного мира и самостоятельно найдет аналогии проблемы пирамиды современного долга с описанным историческим прецендентом.

 Кредит создает фиктивный спрос на товары и тем самым, с одной стороны, маскирует перепроизводство, а с другой - усиливает его. В периоды подъема, когда потребители покупают товары в кредит, фиктивный спрос, основанный на кредите, до поры до времени маскирует отсутствие действительного платежеспособного спроса на товары и поддерживает видимость “высокой конъюнктуры”. Но тем самым кредит дает толчок дальнейшему росту производства даже тогда, когда избыток товаров уже имеет место в скрытой форме. Следовательно, кредит усиливает перепроизводство.

 В период с 1950 по 1985 год валовой национальный продукт вырос в Германии в 18 раз, задолженность - в 51 раз, а объём банковских операций - в 83 раза. Это означает, что банки получили несообразно большую часть национального богатства. Это является результатом сделок с колеблющимися процентными ставками, а также возрастанием объёмов спекуляций деньгами и валютой, вызвавшей стремительный рост платы брокерам.

 Приведению непомерно разбухшей за счет процентов кредитного капитала в соответствие с производственным базисом ведет к насильственной ликвидации большой части долговых обязательств, массовых банкротств в условиях массовой неплатежеспособности, резкому сокращению кредита. В свою очередь это вызывает резкое повышение процентной ставки, массовое изъятие вкладов в банках и возможность банковских банкротств. Достаточно банкротства нескольких банков, чтобы вкладчиков обуяла паника, и они устремились в другие банки изымать вклады.

 Массовые крахи банков объясняются тем, что в период кризиса обратный приток денег в банки сокращается вследствие неплатежеспособности заемщиков, а в то же самое время вкладчики начинают внезапно и в массовых масштабах изымать вклады. Крахи банков, обусловленные банкротствами промышленных и торговых предприятий, порождают новую волну коммерческих банкротств, так как ведут к потере вкладчиками-предпринимателями денежных капиталов. Банковские крахи особенно тяжело отражаются на мелких вкладчиках, лишающихся последних средств, которые они отложили на «черный день».

 Взымание процента является методом перераспределения богатства, скрытым перераспределением денег. Действительно, деньги - средство обмена. Процент определяет интенсивность обмена, следовательно, тот, кто устанавливает процент, диктует скорость обмена и может мешать развитию свободного рыночного хозяйства, т.е. обмену товаров и услуг путем придерживания средств обмена, даже получать за это вознаграждение. Таким образом, по иронии судьбы происходит отток денег от тех кто имеет их меньше, чем ему нужно, к тем, у кого денег больше, чем им нужно. Это - хитроумная и эффективная форма эксплуатации. «...Монета - это чудо обмена, но она же надувательство на службе привилегий». (Фернан Бродель). Как мы увидим в дальнейшем, Бродель и не подозревал, что слово «надувательство» в его определении получило совершенно физический смысл в формировании современного «долгового пузыря» фиктивного капитала.