Дмитрий Бантыш-Каменский - Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов Страница 56

Онъ содъйствовалъ въ 1774 году Каменскому въ одержанiи (9 Iюня) блистательной побъды подъ Козлуджи надъ сорокатысячнымъ Турецкимъ корпусомъ{348}. Два героя сражались единодушно, хотя не любили другъ друга: одинъ завидовалъ славъ младшаго товарища; другой, чувствуя свое превосходство, тяготился подчиненностiю. - Вскоръ Кочукъ-Кайнарджiйскiй договоръ положилъ (10 Iюля) конецъ кровопролитной брани.

Умолкли громы на берегахъ Дуная и еше продолжались въ нъдрахъ нашего Отечества: Донской козакъ, служившiй въ Турецкую войну, бъжавшiй, потомъ, въ Польшу, укрывавшiйся между раскольниками, явился на Яикъ; началъ возмущать тамошнихъ козаковъ; пойманъ; бъжалъ, снова, на Яикъ изъ темницы Казанской (1773 г.) ; дерзнулъ выдавать себя Императоромъ Петромъ III и съ горстiю отчаянныхъ сообщниковъ началъ опустошительныя свои дъйствiя: вступилъ въ Илецкiй городокъ; взялъ приступомъ кръпость Разсыпную; овладълъ кръпостями: НижнеОзерною, Татищевою, Черноръченскою, Пречистенскою; принятъ въ Сакмарскомъ городкъ съ колокольнымъ звономъ и дарами; осадилъ Оренбургъ; ворвался въ кръпость Ильинскую; занялъ кръпости Тоцкую и Сарачинскую; потерпълъ совершенное пораженiе отъ храбраго Генералъ-Маiора Князя Голицына (1774 г.){349}; бъжалъ за ръку Сакмару въ степь; собралъ новую сволочь; занялъ Сакмарскiй городокъ; возмутилъ Башкирцевъ; разорилъ Магнитную кръпость; устремился къ Карагайской Уральскими горами; обратилъ ее въ пепелъ; разорилъ, сжегь кръпости: Петрозаводскую, Степную, Троицкую; разбитъ на голову Генералъ-Поручикомъ ДеКолонгомъ и, потомъ Михельсономъ{350}; удалился къ Башкирцамъ; собралъ свъжее войско: завладълъ, на ръкъ Камъ, большимъ дворцовымъ селомъ Каракулинымъ; выжегъ городокъ Осу; разорилъ до основанiя казенные винокуренные заводы: Ижевскiй и Воткинскiй; взбунтовалъ работниковъ; осадилъ Казань: ворвался въ городъ, предалъ его огню и мечу, готовился овладъть кръпостью, былъ обращенъ въ бъгство, преслъдованъ мужественнымъ Михельсономъ; возмутилъ Заволжскихъ жителей; ограбилъ Цывильскъ и Курмышъ; опустошилъ: Алатырь, Саранскъ, Пензу, Петровскъ и Саратовъ; умерщвлялъ вездъ градодержателей, духовныхъ, чиновниковъ, купцовъ, дерзавшихъ противиться ему.

Въ это время Императрица ввърила главное начальство надъ войсками, высланными противъ Пугачева, Графу Петру Ивановичу Панину, который готовился тогда идти на встръчу бунтовщнкамъ съ вооруженными служителями, намъревался, присоединясь къ первой командъ, подчинить себя младшему его чиномъ{351}. Устрашенный именемъ Панина, самозванецъ, бывшiй свидътелемъ завоеванiя Бендеръ - бъжалъ изъ Саратова къ Царицыну, преслъдуемый, тъснимый на всъхъ пунктахъ.

Въ числъ вождей, подчиненныхъ Панину, который въ одинъ мъсяцъ даровалъ спокойствiе и тишину Россiи - находился Суворовъ. Военная Коллегiя, еще въ продолженiе Турецкой войны, вызывала героя на новый подвигъ, видя важность возмущенiя, но Румянцовъ удержалъ его въ своей армiи, чтобы не подать Европъ слишкомъ великаго понятiя о внутреннихъ безпокойствахъ Государства. "Такова была слава Суворова! - восклицаетъ Пушкинъ въ Исторiи Пугачевскаго бунта{352}. Кончилась война и Суворовь получилъ повелънiе немедленно явиться къ Графу Панину. Онъ принялъ начальство надъ Михельсоновымъ отрядомъ, посадилъ пъхоту на лошадей, отбитыхъ у Пугачева; переправился чрезъ Волгу въ Царицынъ; взялъ, подъ видомъ наказанiя, въ одной изъ бунтовавшихъ деревень, пятьдесять паръ воловъ и съ этимъ запасомъ углубился въ пространную степь, гдъ, нътъ ни лъса, ни воды и гдъ днемъ должно было ему направлять путь свой по солнцу, а ночью по звъздамъ. Тамъ скитался Пугачевъ. Злодъй надъялся еще укрыться между Киргизами отъ заслуженной казни, продолжалъ обманывать ссобщниковъ; но послъднiе лишились терпънiя и выдали своего предводителя Яицкому Коменданту Симонову, славному обороною ввъренной ему кръпости, которую мятежники держали въ тъсной осадъ семь мъсяцевъ; отразившему, съ горстiю людей, два приступа самозванца; утолявшему голодъ лошадинымъ мясомъ, овчинными кожами, костями и, наконецъ, землею! . . . .

Суворовъ, поспъшая къ тъмъ мъстамъ, сбился ночью съ дороги, и нашелъ на огни; напалъ неожиданно на ворующихъ Киргизовъ; разсъялъ ихъ; прибылъ черезъ нъсколько дней въ Яицкiй городокъ; принялъ Пугачева; посадилъ его въ деревянную клътку на двуколесной телъгъ; окружилъ сильнымъ отрядомъ при двухъ пушкахъ; не отлучался отъ него; самъ караулилъ ночью и, въ началъ Октября, сдалъ въ Симбирскъ Графу Панину. Въ Москвъ совершилась казнь надъ самозванцемъ 10 Января 1775 года.

Вскоръ въ древней столицъ, осчастливленной присутствiемъ Екатерины, праздновали (10 Iюля) миръ съ Портою Оттоманской. Суворовъ былъ награжденъ золотою шпагой, осыпанною брилiантами и наименованъ, потомъ, начальникомъ С. Петербургской дивизiи.

Тогда Потемкинъ, съ которымъ сравнялся было Суворовъ на полъ чести, вдругъ предпрiимчивымъ умомъ и отважностiю опередилъ многихъ, сдълался главнымъ вельможею въ Государствъ и, среди нъги и роскоши, приступилъ къ исполненiю гигантскихъ предпрiятiй относительно изгнанiя невърныхъ изъ Европы. Войска наши вступили въ Крымъ подъ предводительствомъ Князя Прозоровскаго (1776 г.). Явился Суворовъ и разсъялъ (I777) скопища Хана Девлетъ-Гирея, преданнаго Портъ; заставилъ его бъжать въ Константинополь; содъйствовалъ Прозоровскому въ утвержденiи Ханомъ Шагинъ-Гирея, малодушнаго и неспособнаго управлять народомъ, котораго политическое существованiе исчезло съ возстановленiемъ мнимой независимости. Турцiя готовилась къ новой войнъ. Суворовъ укръпилъ правый берегъ Кубани; сдълалъ также укръпленiя въ разныхъ пунктахъ полуострова и даже въ горахъ. Въ началъ 1778 года Князь Прозоровскiй отозванъ въ Петербургъ и войска, находившiяся въ Крыму, были ввърены Суворову. Турецкiй Флотъ, подъ предводительствомъ Капитана Паши крейсировалъ въ Черномъ моръ, подступилъ къ берегу Крыма, угрожалъ высадкою и удалился безъ боя. Между тъмъ неутомимый Полководецъ занялся переселенiемъ двадцати тысячь Грековъ и Армянъ въ Екатеринославскую губернiю. Духовенство содъйствовало ему; но Министры, управлявшiе новымъ Ханомъ, явно возстали противъ распоряженiя, долженствовавшаго уменьшить получаемые ими доходы. Суворовъ окружилъ жилище ихъ солдатами, приставилъ пушку и Министры на все согласились{353}. Въ половинъ 1779 года Порта признала Шагинъ-Гирея Ханомъ; Суворовъ выъхалъ изъ Крыма, вслъдъ за тъмъ присоединеннаго къ Имперiи. Государыня наградила труды его: табакеркою съ портретомъ Ея, осыпаннымъ брилiантами; возложила на него въ Петербургъ, брилiантовую звъзду Александровскаго ордена, которую сама носила на орденской одеждъ; назначила командиромъ Малороссiйской дивизiи. Въ 1780 году онъ осмотрълъ, по приказанiю Императрицы, берега Каспiйскаго моря; переведенъ былъ, потомъ, въ Казанскую дивизiю (1781 г.); наименованъ командиромъ пятаго корпуса, расположеннаго на Кубани (1782 г.).

Дъятельно вспомоществовалъ Суворовъ Потемкину въ знаменитыхъ предпрiятiяхъ: ласками, дарами и угощенiемъ склонилъ онъ Нагайскихъ Татаръ къ принятiю Россiйскаго подданства (1783 г.); награжденъ орденомъ Св. Владимiра большаго креста первой степени (28 Iюля); разбилъ Нагайцевъ, возмущенныхъ Шагинъ-Гиреемъ; привелъ ихъ въ повиновенiе.

Россiя наслаждалась миромъ и Суворовъ, обучавшiй въ это время ввъренныя ему войска Владимiрской и С. Петербургской дивизiй, пожалованъ былъ Генералъ-Аншефомъ въ 1786 году. Вскоръ Императрица предприняла путешествiе въ полуденный край (1787 г.){354}; Суворовъ находился въ Малороссiи. Она спросила его въ Кременчугъ: "не имъетъ ли онъ какой просьбы?" - Заслуженный воинъ бросился къ ногамъ Государыни и умолялъ о заплатъ за нанятую имъ въ томъ городъ квартиру. Въ тотъ же день выдано ему изъ казны, по его показанiю, двадцать пять рублей съ копъйками{355}, но вслъдъ за тъмъ удостоился онъ получить табакерку съ вензеловымъ именемъ Императрицы, осыпанную брилiантами. Тогда ввърены ему были войска, стоявшiя въ Херсонъ и въ Кинбурнъ. Разрывъ съ Турцiей казался неизбъжнымъ. Суворовъ, всегда дъятельный и осторожный, укръплялъ берега Днъпра, особливо Буга, на которомъ было много удобныхъ переправъ; приказалъ заложить передъ гаванью Глубокою большую батарею о двадцати четырехъ 18 и 24 фунтовыхъ пушкахъ, для защищенiя обоихъ Фарватеровъ; а на островъ подъ Херсономъ построилъ пять батарей съ меньшимъ числомъ пушекъ, для произведенiя крестообразнаго огня; старался также о безопасности полуострова Кинбурнскаго. Городъ былъ окруженъ ничтожными стънами, землянымъ гласисомъ, мълкимъ рвомъ. Суворовъ остался въ Кинбурнъ, предвидя нападенiе.

Турки, дъйствительно, при самомъ началъ войны, намъревались овладъть Кннбурномъ, какъ слабымъ укръпленiемъ; потомъ надъялись ворваться въ Херсонь и Крымъ; располагали сжечь корабли наши. Предводимые Французскими офицерами, они приплыли, 30 Сентября къ Косъ и начали укръпляться. Войска Суворова состояли только изъ 1000 человъкъ, къ которымъ подоспъли 4 козачьихъ полка и еще 1000 человъкъ конницы. Число Турокъ, вступившихъ на берегъ, 1-го Октября, простиралось до 6 тысячь. Главный предводитель ихъ, Юсъ-Паша, знавшiй соворшенно Кинбурнъ, ръшился побъдить или умереть, велълъ своимъ перевознымъ судамъ удалиться. Турки начали бомбардировать; но имъ не отвъчали ни однимъ выстръломъ изъ кръпости; копали ложементы, безъ всякаго препятствiя съ нашей стороны. Суворовъ далъ приказанiе дъйствовать, когда непрiятель подойдетъ на двъсти шаговъ; назначилъ сигналомъ залпъ со всъхъ кръпостныхъ полигоновъ, находившихся на той сторонъ; между тъмъ молился въ церкви, велълъ, когда кончилась литургiя, пъть молебенъ. Въ часъ по полудни Турецкiй авангардъ подошелъ къ назначенному разстоянiю; сигналъ былъ данъ: Полковникъ Иловайскiй, съ двумя козачьими полками и двумя эскадронами легкой конницы, объъхавъ кръпость съ лъвой стороны по берегу Чернаго моря, напалъ на непрiятельскiя войска, которыя состояли изъ нъсколькихъ сотъ человъкъ, несшихъ лестницы, изрубилъ ихъ, въ томъ числъ Юсъ-Пашу, не хотъвшаго сдаться. Между тъмъ Орловскiй пъхотный полкъ, предводимый Генералъ-Маiоромъ Рекомъ, сдълалъ вылазку изъ кръпости и устремился на непрiятеля съ правой стороны, проложилъ себъ штыками дорогу въ ложементы, очистилъ половину оныхъ, подъ громомъ шести сотъ орудiй съ Турецкихъ кораблей. Въ это время храбрый Рекъ, опасно раненый, былъ вынесенъ за фрунтъ. Суворовъ подкръпилъ сражавшихся батальономъ Козловскаго полка, но со всъмъ тъмъ, Рускiе отступили; герой остался впереди съ горстiю людей. Мушкатеры бросились выручать своего Генерала; подъ нимъ убита тогда лошадь; уже одинъ Турка готовился поразить его, какъ былъ поверженъ на землю унтеръ-офицеромъ Новиковымъ. Наши сражались еще нъкоторое время, но, подавляемые силою, принуждены были отступить. Суворовъ, не смотря на полученную имъ рану картечью въ бокъ, вывелъ свъжiя войска. Отчаянная битва возобновилась въ третiй разъ. Побъда казалась на сторонъ Турокъ, какъ вдругъ подоспъли къ нашимъ десять эскадроновъ легкой конницы, стоявшихъ въ тридцати верстахъ за Кинбурномъ. День склонился уже къ вечеру. Пъхота, получивъ подкръпленiе, ударила на непрiятеля съ большимъ ожесточенiемъ; козаки устремились во фланги. Турки, ободряемые дервишами, продолжали нападенiе, бросались съ отчаянiемъ въ ряды наши. Суворовъ былъ, снова, раненъ пулею въ лъвую руку, но не оставилъ поля сраженiя. Вскоръ сдълалось совершенно темно: въ девятомъ часу присоединились еще триста человъкъ Муромскаго полка, лишь только прибывшiе изъ Херсона и ръшили побъду. Турки отступили къ морю, оборонялись съ полчаса и, потомъ, принуждены были искать спасенiя въ волнахъ, гдъ погибло ихъ множество. Въ десять часовъ все утихло.