Анатолий Хазанов - Португальская колониальная империя. 1415—1974. Страница 56

От глаз внимательного исследователя не может ускользнуть тот факт, что из трех освободительных движений в португальских колониях самым быстрым был прогресс в вооруженной борьбе в стране, где с самого начала это движение имело наиболее четкую организационную структуру и идеологическую базу.

В начале августа 1959 г. в районе Пижигити в Бисау вспыхнула стачка докеров, требовавших повышения заработной платы. Полиция применила против бастующих оружие и расстреляла толпу рабочих. Вот как описывал эти события один из очевидцев: «В начале августа рабочие, нанятые на портовые работы, предъявили требование о повышении заработной платы. Управляющий трестом председатель гвинейской секции Национального союза — партии Салазара, может быть, для того, чтобы угодить своим политическим “боссам”, объявил выступление трудящихся политическим “мятежом”. Он сообщил об этом губернатору Пейшоту Корейя, требуя отправки вооруженных сил для наказания мятежников. Тотчас же прибыла полиция. Рабочие оказали сопротивление. Последовала резня. Затрещали автоматы, и трупы усеяли набережную и залив. Был убит 51 человек и многие ранены»{65}. После подавления стачки по приказу губернатора были расстреляны еще 24 участника забастовки. В официальном коммюнике, опубликованном месяц спустя, португальское правительство подтверждало отсутствие права на забастовку в метрополии и «заморских провинциях».

Эти события заставили патриотов пересмотреть вопрос о тактике революционной борьбы. На подпольном совещании в Бисау 19 сентября 1959 г. было принято решение о подготовке к вооруженной борьбе. Выступая на совещании, Кабрал сказал: «Теперь мы решили покончить со всеми манифестациями в городах и готовиться к вооруженной борьбе против португальцев. Ибо мы видим, что, когда имеешь дело с португальскими колонизаторами и империализмом вообще, не может стоять вопрос, вести вооруженную борьбу или нет. Они всегда ведут вооруженную борьбу. Одно из двух: или только враг владеет оружием, а мы — нет, или, если мы не безумцы, мы возьмемся за оружие, чтобы самим атаковать их».

Была поставлена задача расширения фронта борьбы и состава его участников. На совещании было принято решение, сохраняя подпольные организации партии в городе, перенести основное внимание на работу среди крестьянства, сделав деревню базой длительной партизанской борьбы. Оценивая значение сентябрьского совещания 1959 г., Кабрал позднее отмечал: «Забастовки в июле — августе 1959 г., окончившиеся расстрелом в доке Пижигити, показали, что курс, которым до этого следовала партия, был ошибочным. Города оказались оплотом колониализма, а массовые демонстрации и петиции были признаны не только неэффективными, но даже вредными, так как представляли собой легкую мишень во время репрессий карателей».

Руководство партии выдвинуло задачу начать широкую политическую работу среди населения, обратив особое внимание на преодоление межплеменной розни. Тогда же был сформулирован основной девиз организации — «Единство и борьба»{66}. Уже в конце 1959 г. первые группы подпольщиков отправились на работу в деревню: организации партии были созданы среди гвинейских эмигрантов в Гвинейской Республике, Сенегале и Гамбии.

В 1960 г. А. Кабрал выехал в Тунис, где участвовал в создании Африканского революционного фронта за национальную независимость португальских колоний (ФРАИН), который был в 1961 г. заменен Конференцией националистических организаций португальских колоний (КОНКП).

После этих событий патриоты сделали последнюю попытку добиться своих целей мирным путем. В декабре 1960 г. в петиции и в октябре 1961 г. в послании португальскому народу, подписанных Кабралом, обращалось внимание на «стремление наших народов к национальной независимости, миру, прогрессу и мирному сотрудничеству со всеми народами, включая народ Португалии». В послании содержалось недвусмысленное предупреждение о возможных последствиях политики Салазара: «…если португальское правительство будет настаивать на отказе пересмотреть свою позицию, вопреки интересам нашего народа, ничто не сможет помешать нашей партии выполнить свою историческую миссию: развернуть борьбу за национальное освобождение, ответить насилием на насилие португальских колониалистских сил, и полностью ликвидировать колониальное господство в “португальской” Гвинее и на Островах Зеленого Мыса». Правительство Салазара ответило на это предупреждение кампанией массовых репрессий.

Ход событий окончательно убедил патриотов в невозможности добиться освобождения страны мирными средствами. В связи с тем, что среди активистов ПАИГК появились оппортунистические элементы и даже предатели, в 1961 г. было принято решение о необходимости выезда руководителей партии в целях их безопасности за пределы Гвинеи-Бисау. В том же году Кабрал приехал в Конакри (Гвинейская Республика), где стал проводить большую организационную работу по подготовке кадров для предстоящего вооруженного восстания. Эта работа включала в себя общеобразовательную и политическую подготовку и военное обучение будущих бойцов ПАИГК.

В Конакри была открыта школа для подготовки активистов и политкомиссаров партии. В связи с острой нехваткой преподавательских кадров Кабрал сам вел в этой школе занятия сразу по нескольким предметам: истории, географии страны, политэкономии, философии и др. Организовывались дискуссии о колониальной системе, положении народа Гвинеи-Бисау и Островов Зеленого Мыса, политических событиях в других странах мира, тактике проведения политработы среди населения и т.п. Одновременно в этой школе обучали неграмотных и предоставляли стипендии для получения высшего, среднего и специального образования в социалистических странах[10].

Через эту школу А. Кабрала прошло большинство тех, кто позже занял руководящее положение в ПАИГК: Освальдо — командующий Северным, а затем Восточным фронтом, Отто Шахт — до 1960 г. телеграфист, а затем один из видных деятелей партии и т.д.

А. Кана, прошедший школу Кабрала в Конакри, вспоминал: «Конечно, были трудности. Некоторые крестьяне говорили, что имеют неприятности по нашей вине, что, если бы мы успокоились, они могли бы жить мирно, платить свои налоги. Кабрал разъяснял, что не следует думать, что, как только мы побеседуем с крестьянами о независимости, они тотчас поднимутся на борьбу. “Крестьяне нам не доверяют. Поэтому для встречи с мандинго вы должны одеться как мандинго, а для встречи с баланте — как баланте. Вы должны замечать агентов португальцев, которые могут вас выдать. После того как вы проведете беседу в деревне, уходите оттуда и ночуйте в лесу… Со временем сочувствующие партии придут из деревни и лес и принесут вам пищу. Позже вы сможете проводить деревенские митинги в лесу: беседуйте с крестьянами, рассказывайте им о борьбе, просите их о поддержке… Мало-помалу вы должны найти с помощью определенных лиц путь к завоеванию нейтралов и сомневающихся, и вы убедитесь, что они не причинят вам зла”. Эта мобилизация была гораздо труднее, чем сама война»{67}. Всего за несколько лет, предшествующих началу вооруженной борьбы, около тысячи активистов ПАИГК прошли в Конакри политическое и военное обучение.

В то же время руководство ПАИГК проводило большую работу, добиваясь международной поддержки национально-освободительного движения. С этой целью оно установило контакты с социалистическими странами и коммунистическими партиями ряда капиталистических стран, африканскими странами, со многими прогрессивными организациями. ПАИГК направляла своих представителей на международные конференции, разоблачая португальский колониализм и добиваясь политической, моральной и материальной поддержки. Она развернула активную работу по созданию ячеек партии по всей стране, по привлечению на свою сторону крестьянства и мобилизации трудящихся масс на вооруженную борьбу за независимость. На первом этапе своей деятельности ПАИГК столкнулась с большими трудностями.

В связи с сохранением общинно-родовых институтов и низким уровнем грамотности широких масс крестьянства агитационная работа ПАИГК не всегда давала быстрый и желаемый эффект. Многие племена, особенно фула и мандинго, элита которых была тесно связана с колониальной администрацией, часто враждебно встречали агитаторов партии и даже выдавали некоторых из них колониальным властям.

3 августа 1961 г. ПАИГК приняла решение перейти к «прямому действию». Решение о переходе к «прямому действию» было обусловлено рядом факторов внутреннего и международного характера.

С одной стороны, ПАИГК считала необходимым реагировать и ответить на усиление и ужесточение полицейских репрессий в стране. С другой стороны, в феврале 1961 г. в Анголе МПЛА начало открытую вооруженную борьбу против португальского колониализма. Переход к «прямому действию» был, таким образом, и эффективным и скоординированным актом солидарности в отношении МПЛА, отвечающим стратегической необходимости рассредоточить вооруженные силы общего врага, с тем чтобы облегчить борьбу за независимость в обеих странах.