Лев Марсиканский - Лев Марсиканский, Петр Дьякон. Хроника Монтекассино. В 4 книгах Страница 56

39. О чудесах некоторых монахов нашего монастыря.

40. О некоторых пожертвованиях.

41. О том, как Роберт Гвискар захватил Сицилию, Салерно и очень многие места и построил церковь святого апостола Матфея, оставив у себя его левую руку.

42. О силой отобранных деньгах и об интердикте.

43. О некоторых пожертвованиях и подтверждениях.

44. О чудесах некоторых монахов и восстановлении церкви святого Спасителя.

45. О причине ссоры между императором Генрихом и папой Григорием и как Роберт Гвискар вторгся в Романию.

46. Об архиепископе Равеннском, узурпаторе апостольского престола, и как Дезидерий пришёл к императору, находился у него и возвратился назад.

47. О смерти двух монахов нашего монастыря.

48. О крепости Сарацениске и Суйо.

49. О том, как Роберт Гвискар привёл папу в нашу обитель.

50. О ночном видении некоего Иоанна, когда папа служил мессу.

51. О части спасительного креста, доставленной сюда, о восстановлении монастыря святого Бенедикта в Капуе и о долгожданном дожде.

52. О некоторых пожертвованиях и об Альдемарии, монахе нашей обители.

53. О смерти Роберта Гвискара и левой руке святого апостола Матфея.

54. О пожертвованиях этого Роберта в наш монастырь.

55. О некоторых пожертвованиях и обменах.

56. О некоторых пожалованиях, сделанных Дезидерием, и некоторых пожертвованиях.

57. О пожертвованиях некоторых людей.

58. О Гвайферии Салернском.

59. О книгах, которые велел изготовить Дезидерий.

60. О разбойниках.

61. О смерти папы Григория и о переговорах по поводу избрания нового папы.

62. Об избрании Дезидерия.

63. О возвращения избранного папы в Монтекассино.

64. О посвящении избранного папы Виктора. О теле святого Николая.

65. О церкви святого Петра и видении этого апостола.

66. О ересиархе Гвиберте и о гонениях на церковь.

67. О том, как папа Виктор отправил войско в Африку против сарацин и о победе этого войска.

68. О генеральном соборе и установлениях.

69. О смерти папы Виктора и назначении аббата Одеризия.

70. Сколько и какие именно церковные украшения оставил в этом монастыре на момент своей смерти папа Виктор, он же аббат Дезидерий.

Заканчиваются главы [книги третьей]

Дезидерий, 37-й аббат этого монастыря и четвёртый реставратор и восстановитель этого места, пребывал в должности 29 лет, пять месяцев.

Ибо первым основателем и строителем этого места был святейший отец Бенедикт, вторым - Петронакс, третьим - Алигерн. Четвёртым же является наш Дезидерий. Именно его всемогущий Бог настолько возлюбил, что, как известно, соизволил в наше время исполнить через него то, что некогда обещал своему верному служителю Бенедикту, а именно, что это место, которое Он тогда имел обыкновение отдавать на разорение и разграбление язычникам, достигнет гораздо большего, чем тогда, положения, чести и славы1. Предмет деяний этого удивительного и воистину исключительного в своём ранге мужа столь богат, столь многообразен, наконец, столь обширен, что даже Иерониму2 или Сульпицию3, будь они живы, не было бы стыдно взяться за их описание. Я же, хотя и неумел, и неискусен, и не гожусь для такого труда, но как по приказу достопочтеннейшего отца Одеризия, коим не мог пренебречь, так и ввиду великой любви, которую названный отец Дезидерий соизволил питать ко мне почти с самого моего детства, когда принял меня, едва достигшего четырнадцати лет, в этом святом месте, наставил, воспитал и возвысил, понимая, сверх того, наряду с полезностью такого сочинения, что память даже о таком муже из-за небрежения авторов мало-помалу придёт в забвение и из-за этого станет ничтожной, пусть и не могу выполнить это надлежащим образом, изящно и в достаточной мере, но, полагаясь на помощь Божью, приступаю к тому, чтобы тем или иным образом рассказать о его жизни и деяниях и изложить их на бумаге во славу Божию и ради славной памяти такого мужа, а также к утешению его сыновей, наших братьев, полагая во всяком случае более справедливым с послушанием и благоговением подвергнуться обвинению в неумении, чем вообще умолчать о столь замечательном предмете, и почитая весьма недостойным не попытаться сообщить хотя бы о некоторых из столь многочисленных и славных его деяний, даже если и не могу сообщить обо всех, по весьма мудрому обычаю охотников, загоняющих диких зверей, которые, даже если не могут настигнуть всех, ни в коем случае не отказываются хватать скольких смогут. И поскольку деяния этого мужа весьма многочисленны и почти неисчислимы, то я, признаюсь, намерен опустить многие из них, даже те, которые знаю, ибо, если бы я захотел описать все, то определённо создал бы многословную и непомерную историю, хотя и не сомневаюсь, что многие из наших, которые занимаются этим вместе со мной, осудят меня за это. Но, благоразумно заботясь о том, чтобы не наскучить читателям, я счёл достаточным описать только те события, которые весьма достойны сообщения. Ведь если кто-то не найдёт чего-либо в наших трудах, то это наверняка будет более основательно показано в его собственных сочинениях. О первых шагах этого мужа я, поскольку при помощи Христовой желаю начать именно оттуда, узнал от тех, которые были его приятелями с раннего детства. Кроме того, о многих из его достохвальных деяний я услышал от некоторых старших братьев. Кое-что я узнал также из его правдивых уст, поскольку он из-за исключительной доброты часто позволял мне бывать с ним. Наконец, остальные его деяния я видел собственными глазами и почти во всех принимал участие до самой его смерти. Поэтому я хочу заверить моего читателя, что не сделаю в этом сочинении никаких дополнений извне, не напишу о нём ничего, кроме того, что доподлинно известно, ибо я, помнится, читал в обычном понимании: «Господь, ты погубишь всех, говорящих ложь»4, и в другом, особенно спасительном понимании, где утверждается, что это сказано о еретиках. Если же кто-либо, движимый неведением или злобой, вдруг не захочет поверить этому и посчитает, будто я взялся за это дело скорее ради одобрения, то пусть, если угодно, поспешит сюда и раскроет глаза и смотрит, и, размышляя на основании тех его дел, которые видимы, а также на основании тех, которые узреть невозможно, удалив недоброжелательство, восхититься, и поверит, и, поверив, воздаст по этому поводу хвалу и благодарность подателю всех благ. И пусть он наконец, таким образом, узнает, что из многих его деяний я описал немногие и из больших дел - весьма незначительные.

1. Дезидерий, ведя происхождение из благороднейшего рода князей Беневентских, с раннего детства начал быть благородным скорее духом, нежели плотью, и от самых, так сказать, материнских грудей предпочитал предаваться более служению Богу, чем мирской суете. Ибо ещё ребёнком он старался часто посещать церковь, охотно слушать и читать духовные тексты, а также часто вести о них речи с некоторыми монахами и пытался воспроизводить в себе самом то из добрых нравов, что смог от них усвоить. Его отец, желая связать его делами житейскими5 и решив распространить имя своего благородства через линию его потомства, ибо сильно любил его, как единственного [сына], постарался обручить его с благородной девицей, когда тот начал уже взрослеть, и всячески торопился скрепить между ними эту родственную связь. Но, поскольку дух Божий воспламенил огнём своим сердце Дезидерия к презрению мира, славный мальчик, напротив, решил вести себя совсем иначе, нежели наметил отец, и тайными действиями, какими мог, показывал, что стремится скорее к жизни отшельника, чем к свадьбе.

2. Когда через некоторое время отец по приговору Божьему был убит норманнами, Дезидерий, пользуясь некоторым образом случаем, которого давно желал, начал всеми способами, хотя и тайно, стремиться осуществить на деле то желание, которое возымел в душе. Итак, он сообщает весь замысел одному хорошо известному ему монаху и довольно мудрому в житейских делах мужу по имени Иакинф, из рассказа которого я и узнал об этом, объявляет о [своём] желании, открывает намерение и весьма настойчивыми просьбами умоляет его помочь ему в этом деле. Ему тогда было около двадцати лет. «Ты знаешь, - говорит он, - мой отец, как близкие привязывали меня к этому жалкому миру. Но, поскольку я, как честно тебе признаюсь, уже давно решил посвятить себя Богу, то заклинаю тебя его именем и умоляю, чтобы ты, согласно тому, что знаешь и можешь, избавил меня от этих оков и тайно от всех отправил в какую-нибудь весьма отдалённую пустынь, чтобы я мог свободно служить там Богу». Что же далее? Иакинф обещает ему помочь во всём этом, но увещевает остеречься, как бы не было это внушением демонов. Но, когда он узнал, что сердце его во всех отношениях твердо во Христе, и обнаружил, что тот вновь и вновь постоянно стремится к тому же, к чему и прежде, то однажды, когда уже вечерело, они вместе садятся на коней и, выехав за город якобы на прогулку, в сопровождении нескольких слуг добираются до церкви блаженного Петра по прозвищу Великий, что расположена возле этого города; войдя туда якобы ради молитвы, они оставляют у ворот на попечение названных слуг коней и меч, кото-рцм Дезидерий был тогда препоясан. Уже в позднее время они выходят оттуда через чёрный ход этой церкви и пешком отправляются в путь, и, хотя то место, к которому они решили идти, находилось не более чем в восьми милях оттуда, они, сбившись с пути в ходе ночных блужданий и из-за страха, едва добрались туда утром следующего дня. Когда служитель Божий по имени Сантари, который вёл там уединённую жизнь, увидел их, то сильно удивился и обрадовался. Тут же введя их в свою келью и сердечно целуя Дезидерия, он начал искусно выспрашивать, почему они пришли таким образом. Итак, узнав о желании Дезидерия, он сильно удивился, что столь благородный, столь изысканный, столь богатый юноша, весьма знаменитый своими предками, столь рьяно презрев весь блеск и суету мира, пришёл служить Господу при столь строгом намерении. Но поскольку он знал, что для Бога нет ничего трудного и невозможного, он, воздав ему хвалу и величайшую благодарность, совлёк с Дезидерия ветхого человека с делами его, в то время как тот упорно стоял на своём, и тут же облёк его в нового, который обновляется в познании Божьем6. Когда же Иакинф поспешно вернулся домой, Дезидерий остался один вместе с Сантари.