Борис Пашков - Русь - Россия - Российская империя. Хроника правлений и событий 862 - 1917 гг. - 2-е издание Страница 57

Иоанн крепился, не сдавался. Еще 15 марта его носили в креслах по палатам, где он показывал англичанину Горсею свои драгоценности. Невестка Ирина, супруга Федора, пришла к болящему с нежным утешением, но вынуждена была убежать «с омерзением от его любострастного бесстыдства». Через 3 дня здоровье царя резко ухудшилось. Лежа на одре в беспамятстве, Иоанн громко звал к себе убитого сына, говорил с ним ласково. 18 марта 1584 г. царю стало лучше, он попросил шахматную доску, расставил фигуры и хотел сыграть с Бельским в шахматы, но внезапно упал и навеки закрыл глаза. Иоанн лежал уже мертвым, но все еще был страшен для царедворцев и его не объявляли умершим. Наконец раздалось «Не стало государя!...». Народ громко закричал, заплакал. На третий день совершилось погребение Иоанна в храме Св. Михаила Архангела.

Напрасно некоторые историки пишут о заговорах против Иоанна. Эти заговоры единственно были в смутном уме царя. В то же время Иоанна Васильевича сравнивают с древнеримскими императорами Калигулой и Нероном — государями-чудовищами, а также с французским королем Людовиком XI (1423 — 1483 гг.) — свирепым, благочестивым, кровожадным, женолюбивым, но мудрым в государственных делах.

Личность Иоанна сложна и многогранна. Он имел превосходный ум, образование, редкую память, обладал твердостью характера и властью над собой, в часы страха и внутреннего беспокойства умел громко смеяться, хвалился милосердием, щедростью и правосудием, был хорошим оратором. Но Иоанн на протяжении большей части жизни все-таки оставался тираном. Однажды царь велел изрубить слона, присланного из Персии, не захотевшего встать перед ним на колени. Иоанн всегда сравнивал себя с Александром Македонским, но не имел в душе и тени мужества.

Во внешней политике Иоанн неуклонно следовал великим намерениям своего деда. Он сам разбирал тяжбы, выслушивал жалобы, работал с документами, не выносил гнусного пьянства. Иоанн разрешал веселиться народу в кабаках лишь на Святой неделе и в Рождество. В другое время пьяных отсылал в темницу. Не терпя смелых высказываний, Иоанн никогда не позволял и грубой лести в свой адрес. Царь славился благоразумной терпимостью к различным верам. Он любил спорить с учеными-иноземцами о законах и при этом сносил противоречия. Иоанн изъявлял уважение к искусствам и наукам, лаская просвещенных иноземцев. Он не основал академии, но способствовал народному образованию — строил церковные школы. Наконец Иоанн знаменит в истории как законодатель и строитель государства. Новые законы, учреждения, налоги всегда объявлялись через приказы. Наказания были прежние: за первое воровство — кнут, за второе — смерть. Некоторые законы, введенные Иоанном, были отменены лишь Петром I.

В царствование Иоанна Васильевича было построено много новых городов, в их числе: Чебоксары, Козьмодемьянск, Орел, Данков, Епифан, Венев, Чернь, Тетюши, Алатырь, Арзамас.

Иоанн до конца своих дней помнил развалины сожженной в 1571 г. татарами Москвы. В 1581 г., если верить свидетельствам современников Иоанна, в столице проживало не более 30 тысяч человек, то есть в шесть раз меньше прежнего.

Царь любил роскошь. В московской казне лежали груды жемчуга, золота, серебра. Задавались богатые пиры, на которых в течение 5 — 6 часов угощали 600 — 700 гостей. Однажды, помимо знатных людей Москвы, в Кремле у царя обедало 2 тысячи союзников — ногайских татар.

В заключение скажем, что стоны умолкли, жертвы истлели, старые предания затмились новыми, но имя этого царя блистало на Судебнике, напоминало о присоединении к России трех татарских ханств. Свидетельства ужасных дел хранятся в архивах, а Казань, Астрахань, Сибирь как часть России остаются памятником царю-завоевателю. Народ, чтя Иоанна как государственного деятеля, сильного правителя, много сделавшего для укрепления гражданского уклада жизни, отверг память о нем как о царе-мучителе. Иоанна IV до настоящего времени называют Грозным, так же, как и его грозного деда — Иоанна III. И это имя звучит скорее в похвалу, чем в укоризну. Поистине, «история злопамятнее народа».

52. ЦАРЬ ФЕДОР ИОАННОВИЧ

(1584 - 1598 гг.)

«Первые дни по смерти тирана, — говорил один из римских историков, — бывают счастливейшими для народов», так как «конец страдания есть живейшее из человеческих удовольствий», — добавляет к этому Н.М. Карамзин.

Царь Федор был кротким, робким, безвольным, слабым умом, беспредельно набожным и равнодушным к мирскому величию. На престоле россияне увидели постника и молчальника, рожденного скорее для кельи и пещеры, нежели для державной власти. Примерно так же в часы искренности говорил о Федоре сам Иоанн IV Васильевич, оплакивая смерть любимого старшего сына Иоанна. Не унаследовав от отца царственного ума, Федор не имел также ни сановитого облика отца, ни мужественной красоты деда и прадеда. Он был малого роста, дрябл телом, бледен лицом, всегда улыбался, но без живости, двигался медленно, ходил неровным шагом от слабости в ногах. Одним словом, новый царь изъявлял в себе преждевременное изнеможение естественных и духовных сил. А Федору, когда он взошел на престол, было лишь 27 лет.

Новая Верховная (Ближняя) дума из пяти вельмож, предложенная умирающим Иоанном Васильевичем, была предметом всеобщего внимания, надежды и страха. Князь Иоанн Федорович Мстиславский единственно отличался знатностью рода и сана, будучи старшим боярином и воеводой. Никиту Романовича Юрьева уважали как брата незабвенной Анастасии и дядю государя. Любили его также и за благодушие и благородство. В князе Иоанне Петровиче Шуйском чтили славу великого ратного подвига, отважность и бодрость духа. Бельского Богдана Яковлевича — хитрого, гибкого — ненавидели, как первого любимца Иоанна Грозного. Уже знали редкие дарования Бориса Федоровича Годунова и тем более опасались его. Он тоже смог снискать любовь тирана, а также был зятем гнусного Малюты Скуратова, свойственником и другом Бельского.

Приняв власть, Верховная дума в первую же ночь после смерти царя Иоанна IV Васильевича обвинила Нагих в измене, выслала из столицы некоторых близких к покойному царю людей, других же заточила в темницу. К родственникам вдовствующей царицы, Нагим, приставили стражу, подозревая их в злых умыслах, очевидно, в намерении объявить Дмитрия наследником престола. Москва волновалась, но бояре успокаивали людей, присягнув Федору вместе со всеми чиновниками. Отряды воинов ходили но улицам столицы, наготове были пушки. Вдову Иоанна Марию с сыном Дмитрием, ее отцом, братьями и вообще всех Нагих отправили в город Углич. Царь Федор, нежно прощаясь с младенцем-братом, обливался горькими слезами.

По Москве пошел слух, будто Бельский, затворивший Кремль в отсутствие бояр, отравил Иоанна Грозного и хочет разделаться с Федором, умертвить бояр и возвести на престол то ли себя, то ли Бориса Годунова. Вопль бунта раздался из конца в конец Москвы, и 20 тысяч вооруженных людей устремились к Кремлю, где едва успели закрыть ворота и собрать стрельцов. Попытка мятежников разбить стену и проникнуть в Кремль не удалась.

Царь выслал к народу князя Иоанна Мстиславского, боярина Никиту Юрьева, дьяков Андрея и Василия Щелкаловых с поручением уговорить людей успокоиться, но толпа требовала Бельского. Этот несчастный человек, изумленный обвинением, искал спасения в покоях Федора. Царь знал, что тот не виновен, знали об этом и бояре. Однако Бельского срочно выслали из столицы. Народ восклицал: «Да здравствует царь с верными боярами!». Затем все разошлись по домам. А Бельский с этого времени воеводствовал в Нижнем Новгороде, его просто удалили от двора. Мятежники были настроены и против Годунова, тем не менее они не требовали его головы, уважая в нем брата царицы. Но Годунов видел, что ему тоже готовится гибель, и думал о своей безопасности. Первым делом Годунова было наказать дворян Ляпуновых, Кикиных и других возмутителей спокойствия Москвы. Он это и сделал — их сослали в отдаленные города. Народ молчал и славил правосудие. Двор угадывал виновника этой законной строгости и с беспокойством взирал на Бориса.

Царь Федор постоянно искал помощи и совета у Бориса, которому было тогда 32 года. Он был красивым, сообразительным, умным, обольстительным и красноречивым, умевшим повелевать. Знали также власть Годунова над царицей Ириной, своей сестрой. Обычно Ирину сравнивали с Анастасией. Знали власть жены над мужем-царем, который искренне любил Ирину. Если бы Борис Годунов родился наследником престола, то заслужил бы славу одного из лучших государей. Но рожденный подданным, с необузданной страстью к господству, он не мог одолеть искушений там, где зло казалось для него выгодой — и проклятье веков заглушает в истории добрую славу Бориса.

31 мая 1584 г. состоялось венчание Федора на царство. Как водилось тогда, новый царь одаривал своих приближенных. Борис Годунов стал «ближним великим боярином», конюшим, наместником Казанского и Астраханского ханств. Ему были даны лучшие земли. Теперь Годунов вместе со своими тоже разбогатевшими родственниками мог выводить до 120 тысяч воинов. Он был уже не просто временщик и любимец, а властитель в государстве. Борис с рвением устремился к великой цели: делами для общественной пользы он хотел оправдать доверие царя, заслужить любовь народа и признательность отечества. По существу, Борис стал истинным правителем. Он правил государственным рулем, повелевал именем царя, но действовал по своему усмотрению и по совету близких ему людей.