Ричард Эванс - Третий рейх. Зарождение империи. 1920–1933 Страница 57

Совсем другую поддержку нацистская партия получила в октябре 1922 г., когда в нее вместе со своими последователями в Нюрнберге вступил Юлиус Штрейхер, другой бывший солдат, как и Гитлер, имевший Железный крест и основавший Немецкую социалистическую партию после войны. Впечатленный успехами Гитлера, Штрейхер привел в нацистскую партию столько сторонников, что она фактически за один день увеличилась в размерах в два раза. Протестантская Франкония была идеальным местом для рекрутирования новых нацистов из-за обиженного крестьянства, склонности к антисемитизму и отсутствия какой-либо доминирующей политической партии. Вступление Штрейхера значительно распространило влияние партии на север. Но, получив под свои знамена Штрейхера, партия также получила жуткого антисемита, чья ненависть к евреям была сопоставима с ненавистью Гитлера, и жестокого человека, который появлялся на публике с тяжелым хлыстом и лично избивал своих беспомощных оппонентов. В 1923 г. Штрейхер основал сенсационную популярную газету Der Sturmer («Штурмовик»), которая быстро стала изданием, полным самых неистовых нападок на евреев, грязных сексуальных намеков, расистских карикатур, выдуманных обвинений в ритуальных убийствах и скользких полупорнографических рассказов о евреях, соблазняющих невинных немецких девушек. Газета была такой экстремальной, настолько одержимым был ее брутальный, бритый наголо редактор, что Штрейхер никогда не имел серьезного влияния в движении, лидеры которого относились к нему с некоторой неприязнью, а его газета была даже некоторое время запрещена при Третьем рейхе.

Однако Штрейхер не был простым головорезом. В прошлом он был учителем и даже писал стихи, которые называли «весьма приятными», и, как и Гитлер, рисовал акварелью, хотя в его случае это было только хобби. Штрейхер также мечтал стать художником, он был образован, работал профессиональным журналистом и поэтому в некотором смысле, как и Гитлер, был членом богемы. Его идеи, хотя и выражались в экстремальной форме, не были чем-то особенно необычным в правых кругах тех лет, а сам он, по его признанию, был многим обязан влиянию довоенного антисемитизма, в частности Теодора Фрича. И антисемитизм Штрейхера не имел никакого отношения к идеям нацистского движения. Более того, позже Гитлер замечал, что Штрейхер в некотором смысле «идеализировал еврея. А еврей более низок, жесток и порочен, чем его рисовал Штрейхер». Признавая, что тот, возможно, и не был эффективным администратором, а его сексуальные аппетиты доставляли много неприятностей, Гитлер тем не менее всегда относился к нему лояльно. Когда нацистам важно было казаться респектабельными, «Штурмовик» становился препятствием, но только в тактическом плане и никогда по принципиальным или идеологическим соображениям[463].

В 1923 г. Гитлер и нацистская партия не считали особо необходимым выглядеть респектабельно. Насилие казалось очевидным путем к власти. Крайне правое баварское правительство Густава Риттера фон Кара, симпатизировавшее военизированным формированиям, пало в сентябре 1921 г. С тех пор Кар со своими друзьями оказался вовлечен в интриги против правительства под руководством Ойгена фон Книллинга и его Баварской народной партии. Как и многие умеренные консерваторы, Книллинг с союзниками чувствовали в нацистах угрозу и недолюбливали их насильственные методы, но считали, что их устремления имеют верную направленность, а их идеализм нужно лишь использовать более продуктивно и аккуратно. Так что они тоже были относительно терпимы к действиям нацистов. Более того, однажды, когда они попытались применить жесткие меры, запретив съезд нацистов в конце января 1923 г. из опасения, что он может перерасти в кровопролитие, командующий армией в Баварии генерал Герман фон Лоссов, к которому обратился Рём, согласился поддержать право Гитлера на проведение съезда при условии, что тот гарантирует порядок. Кар, в то время бывший региональным губернатором Верхней Баварии, поддержал его, и баварское правительство отступило[464].

Теперь события развивались по нарастающей. По большей части они находились вне контроля Гитлера. В частности, Эрнст Рём достаточно независимо от него смог объединить основные военизированные организации в Баварии в Рабочее общество патриотических боевых союзов, куда входили несколько гораздо более крупных групп, чем нацистские коричневые рубашки.

Эти группы сложили оружие перед регулярной армией, баварские части которой под командованием генерала фон Лоссова готовились к широко обсуждаемому маршу на Берлин и военной конфронтации с французами в Руре и приняли военизированные группы в свои ряды в качестве вспомогательных частей. Именно в этой атмосфере полувоенных заговоров на сцене появился генерал Людендорф. Попытка Гитлера перехватить инициативу и потребовать возврата оружия коричневых рубашек у армии была встречена холодным отказом. Его вынудили уступить Людендорфу как номинальному руководителю заговора, когда военизированные отряды устроили огромный парад в Нюрнберге в начале сентября, в котором приняло участие около 100 000 человек в униформе. Гитлер был назван политическим лидером военизированных отрядов, но, совершенно не имея рычагов влияния на ситуацию, он был отброшен в сторону последующими событиями[465].

У Рёма была ключевая роль в реорганизации военного движения, и он ушел с поста главы небольшой организации нацистских штурмовиков, чтобы сконцентрироваться на новой задаче. На его место пришел человек, которому предстояло сыграть ключевую роль в последующем развитии нацистского движения и Третьего рейха: Герман Геринг. Геринг родился в 1893 г. в Розенхейме в Баварии и также был человеком действия, но совсем другого типа, чем Рём. Он был родом из верхних слоев баварского среднего класса, его отец играл ключевую роль в германской колонизации Намибии до войны и был убежденным германским империалистом. С 1905 по 1911 год Геринг учился в военном колледже, в последние годы в Берлине, и всегда считал себя прусским, а не баварским солдатом. Во время войны он стал известным летчиком-асом и к моменту ее окончания был командиром эскадрильи, основанной «красным бароном» фон Рихтхофеном. За свои подвиги в качестве пилота Геринг получил высшую военную награду Германии, орден Pour le merite («За заслуги»), и широкую известность хулигана и сорвиголовы. Пилоты истребителей повсеместно считались своего рода современными рыцарями в доспехах, чья отчаянная храбрость сильно контрастировала со скучной механистической бойней в траншеях, и Геринг крутился в аристократических кругах, еще более укрепив свое положение в высших слоях общества, женившись в феврале 1922 г. на шведской баронессе Карин фон Канцов. Как и многие другие военные летчики, он продолжил искать активной жизни после завершения противостояния, недолгое время состоял в добровольческих бригадах, потом выступал с показательными полетами в Скандинавии и наконец под влиянием своей жены в конце 1922 г. примкнул к движению Гитлера. Так что в это время Геринг был лихим, красивым, романтическим персонажем, подвиги которого прославлялись во множестве популярных книг и журналов.

Страсть Геринга к действию получила возможность реализоваться в нацистском движении. Жесткий, энергичный и крайне эгоистичный, Геринг тем не менее с самого начала полностью попал под влияние Гитлера. Преданность и верность для него были самыми важными ценностями. Как и Рём, Геринг считал политику театром военных действий, формой вооруженной борьбы, в которой не было места ни правосудию, ни морали: побеждал сильный, слабый погибал, закон представлял собой набор правовых норм, которые при необходимости следовало нарушать. Для Геринга цель всегда оправдывала средства, а целью всегда было то, что он считал национальными интересами Германии, которая, по его мнению, была предана евреями, демократами и революционерами в 1918 г. Связи Геринга в высшем свете, его точеное лицо, свободное владение французским, итальянским и шведским и репутация рыцарствующего летчика-истребителя многих убедили в том, что он был умеренным в своих взглядах, можно сказать дипломатом. Гинденбург и многие вроде него считали Геринга приемлемым лицом нацизма, авторитарным консерватором, как и они сами. Этот внешний вид был обманчив, он был таким же жестоким, яростным и радикальным, как и другие лидеры нацистов. Такие разнообразные качества, а также все более усиливавшееся отрицание собственного мнения рядом с Гитлером сделали его идеальным кандидатом на роль нового лидера штурмовиков вместо Рёма в начале 1923 г.[466]

С Герингом во главе можно было ожидать, что штурмовики снова вернутся к нацистской линии. Подготовления продолжались, движение военизированных отрядов под руководством Рёма расширялось, насколько это было возможно, и вылилось в восстание весной и в начале лета 1923 г. Кризис наконец настал, когда правительство рейха в Берлине заставили уйти в отставку 13 августа. На его место пришла разношерстная коалиция, включавшая социал-демократов под руководством Густава Штреземана, правого либерального националиста, который в последовавшие годы показал себя самым умелым, тонким и реалистичным политиком республики. Штреземан понимал, что необходимо было прекратить кампанию пассивного сопротивления французской оккупации в Руре и взять под контроль галопирующую гиперинфляцию. Он учредил политику «исполнения», в соответствии с которой Германия выполняла условия мирного соглашения, включая выплату репараций, вместе с тем ведя закулисные переговоры по их изменению. Его политика имела значительный успех в следующие шесть лет, когда он занимал пост министра иностранных дел рейха. Однако для экстремальных националистов это было не чем иным, как предательством национальных интересов. Понимая, что теперь они готовы поднять восстание, баварское правительство назначило Кара рейхскомиссаром с полными правами по поддержанию порядка. При поддержке Лоссова и шефа полиции Ганса Риттера фон Зайссера Кар запретил ряд собраний, запланированных нацистами на 27 сентября, в то время как сами они разрабатывали планы по свержению правительства в Берлине. Со всех сторон нарастало давление с требованием действий, а среди рядовых боевиков, как постоянно предупреждал Гитлер, оно становилось невыносимым[467].