Кеннет Морган (ред.) - История великобритании Страница 57

Для тех, кто избежал страшной смерти, жизнь в конце XIV-XV в. могла оказаться не столь уж несчастной, какой она, несомненно, была до того. Для многих крестьян это было время возможностей, дерзания и изобилия. В «Кентерберийских рассказах» Чосер изобразил своих паломников с добродушным оптимизмом, а не в мрачной атмосфере уныния. На сократившемся рынке труда крестьянин зачастую мог избавиться от вековой зависимости, настоять на снижении ренты и увеличении платы за свою работу; а с обвалом цен его уровень жизни вырос. Более успешные и честолюбивые крестьяне брали в аренду дополнительную собственность, вкладывали свободные средства в займы своим собратьям и, особенно на Юге и Востоке, впервые в истории крестьянства стали строить большие каменные дома.

Землевладельцы тоже сталкивались со значительными затруднениями. Рыночное производство пшеницы, шерсти и других товаров стало менее выгодным, площадь обрабатываемых земель в Англии сократилась, снизились и вложения в земледелие. Возросли заработная плата и расходы, поэтому разумным стало отказаться от «интенсивного земледелия» в пользу сдачи участков земли в аренду предприимчивым крестьянам. Исчезали целые общины – «утраченные английские деревни», – и многие из них были заброшены в результате двойного воздействия демографического кризиса и затянувшейся войны: среди районов с наибольшим числом «утраченных» деревень – Нортумберленд, граничащий с Шотландией, и остров Уайт – мишень для вражеских мародеров. Значительный рост населения Англии отмечается только в последние десятилетия XV в. – в Восточной Англии с 60-х годов, и вполне вероятно, что уровень 1300 г. был достигнут лишь в XVII столетии.

Экономика Англии в конце XIV в. заметно пострадала, однако это не было полным упадком. После того как люди пришли в себя после психологического шока, вызванного вспышками чумы, общество достаточно хорошо приспособилось, хотя и не без потрясений. Наиболее болезненной адаптация оказалась для землевладельцев, и они реагировали по-разному, причем не всегда с учетом интересов стабильности в стране. Одни, включая более консервативных церковных землевладельцев, таких, как аббат Сент-Олбанса, ради сохранения своих владений у оставшихся держателей использовали властные меры, в том числе подавление и вымогательство. Другие, чтобы сохранить доходы, безжалостно эксплуатировали свои поместья, и жестокие меры таких магнатов, как Мортимеры, в их огромных владениях в Уэльсе, могли стать одной из причин восстания Глендоуэра (1400). Третьи, такие, как герцоги Бекингемские, позднее, в XV в., для увеличения прибыльности своих поместий предпочитали использовать более эффективные методы хозяйствования. Четвертые считали менее дорогой альтернативой укреплению ненадежных поступлений от рент огораживание полей и общинных угодий ради превращения их в пастбища или возделываемые земли. В конце XV в. на Севере и Западе быстро распространились огораживания. Крупные и мелкие землевладельцы в целом стремились к тому, чтобы «сдержать злобу работников, которые стали ленивыми и после мора не желали служить иначе чем за огромную плату». Ордонанс Эдуарда III (1349) о возвращении к уровню оплаты, существовавшему до эпидемии, ограничивавший передвижение свободной рабочей силы, быстро превратился в парламентский статут (1351). Кроме того, магнат или джентльмен со связями имел дополнительные источники обогащения – королевское покровительство в форме пожалований земель, денег и должностей (что хорошо знали Бофоры, родственники короля Генриха VI); наследование фамильных владений, что позволило Ричарду, герцогу Йоркскому (ум. 1460), стать богатейшим магнатом своего времени; а также удачные браки с невестами с большим приданым или с богатыми вдовами. Другие процветали на королевской службе и прежде всего благодаря войне. Поразительные победы Генриха V сделали возможным захват пленников, с которых можно было взять выкуп, а также приобретение поместий в Северной Франции, так что еще в 1448 г. герцог Бекингемский получал более 530 фунтов годового дохода от французского графства Перш. Некоторые вкладывали средства, полученные от службы, и военные доходы в строительство внушительных и прекрасных замков: вспомним замки сэра Джона Фастолфа в Кайстере (Норфолк) или сэра Ральфа Ботиллера в Садли (Глостершир). Эти средства и ресурсы способствовали возникновению новых аристократических семей, которые ни в чем не уступали могуществу аристократов прошлых столетий и часто обладали серьезным влиянием в регионах, например Невилли и Перси на Севере и Стаффорды и Мортимеры на Западе.

Подобные изменения происходили также в английских городах и торговле в целом. Производство шерсти оставалось основным занятием скотоводов, но в течение XIV в. облик этого ремесла преобразился. Отчасти из-за войны и ее удара по фландрскому сукноделию, а отчасти из-за изменившихся вкусов англичан и их спроса ткачество в самой Англии поглощало все большее количество шерсти, которую раньше экспортировали. Ряд портов, через которые вывозили шерсть, – такие, как Бостон и Линн в Восточной Англии, – клонились к упадку. Ведущие центры ткачества – Стамфорд и Линкольн – уступали место множеству новых, располагавшихся в деревнях и городках, поближе к быстрым протокам и рекам, вращавшим колеса сукновален. Йорк был обойден Лидсом, Галифаксом и Бредфордом; процветающее сукноделие развивалось и дальше к Югу, в Восточной Англии, в западных графствах и даже в Уэльсе, а его главным центром на Западе стал Бристоль. Лондон оказался единственным в своем роде: только в этом городе средневековой Англии в конце XIV в. население, возможно, превышало 50 тыс. человек. Лондон был воротами королевства, терминалом для товаров, доставленных с Балтики, по Северному и Средиземному морям. Он привлекал мигрантов из центральных графств и Восточной Англии, особенно с востока центральных графств; а его пригороды разрастались вверх по Темзе к Вестминстеру. Как и в сельской местности, эти перемены выбивали из колеи привычную жизнь многих городов, где олигархии пытались сохранить свою власть в меняющемся мире. Таким образом английские землевладельцы стремились противостоять экономическому кризису, но зачастую это сопровождалось ухудшением отношений со все более требовательным крестьянством и признанными городскими общинами.

Совокупное воздействие экономических, социальных, политических и военных проблем в Англии XIV в. наглядно проявилось в Крестьянском восстании (1381). Оно было исключительным по накалу, длительности и широте охвата населения, но не по своему определяющему характеру, который проявлялся и в других заговорах и мятежах последующих лет. Участившиеся случаи насилия подстегнул новый подушный налог, на этот раз 1 шиллинг с человека, в три раза больше, чем в 1377 и 1379 гг. Народ ответил уклонением от налогов, насилием по отношению к сборщикам налогов и судьям, расследовавшим эти дела, и, наконец, в июне 1381 г. – восстанием. К сельскохозяйственным рабочим Восточной и Юго-Восточной Англии присоединились жители расположенных там городов, а также лондонцы. Восточная Англия, производившая зерно и шерсть, в полной мере испытала на себе экономический спад и социальные противоречия устаревшей феодальной системы. Кроме того, восставшие были разочарованы политическими просчетами 70-х годов XIV в. и поражениями последних лет во Франции, они боялись вражеских нападений на побережье. Хотя еретики не играли большой роли в восстании, радикальная критика учения и организации английской церкви расположила многих к осуждению института, который, как казалось, не выполнял своих обязанностей.

Главным средством исправления положения считалось давление на правительство и обращение к молодому монарху (лозунгом восставших были слова: «С королем Ричардом и верными общинами»), а потенциальным источником поддержки – население Лондона. Соответственно восставшие устремились из Эссекса и Кента (где лидерами стали Уот Тайлер и клирик-демагог Джон Болл) в Лондон. Они открыли тюрьмы, разграбили дома королевских министров, опустошили Тауэр и пытались припугнуть самого Ричарда II, добиваясь от него серьезных уступок. Если бы эти перемены были осуществлены, исчезли бы последние оковы личной зависимости и произошла настоящая революция в системе церковного и государственного землевладения. Но восстание было плохо спланировано и организовано, оно носило скорее характер спонтанного взрыва недовольства. К 15 июня восставшие были рассеяны и вернулись к своим домам.

Затишье и продолжение войны (1390-1490)

В 1389 г., когда Ричарду II исполнился двадцать один год, он провозгласил: «Я достиг совершеннолетия, чтобы управлять моим домом, домочадцами и моим королевством. Ибо мне кажется несправедливым, что положение, в котором я нахожусь, хуже того, в котором пребывает последний из моих подданных». События 1386-1388гг., когда лорды-апеллянты пытались навязать королю выбор друзей и министров, а также руководить его политическими действиями, отравили отношения между неумолимым монархом и его критиками. В их число входили самые могущественные магнаты королевства, чьи поместья в Центральной и Южной Англии соперничали по совокупному размеру с отдаленными владениями Короны в Уэльсе, Чешире и Корнуолле. Однако после 1389 г. Ричард постепенно утверждал свою власть короля Англии, разумно и храбро борясь с последствиями амбициозной политики своих предков, проводившейся в предшествовавшее столетие. В период относительного политического затишья он старательно создавал партию своих сторонников, опираясь на собственных придворных и жителей отдаленных владений, особенно Чешира и Северного Уэльса. Конфискованные владения графа Арандела усилили власть монарха в Уэльской марке, где владения аристократов были практически независимыми. Масштабная и дорогостоящая экспедиция в Ирландию в 1394-1395 гг., первая с 1210 г., возглавленная королем, оказалась успешной, восстановив английское правление и усмирив гэльских и англо-ирландских лордов посредством искусного сочетания твердости и уступок. Возможно, Ричард даже стремился к постоянно откладывавшемуся окончательному завоеванию острова. Это предприятие, несомненно, усилило его власть в еще одном королевском владении и продемонстрировало, чего может достичь, пусть и ненадолго, организация королевского домена и ресурсов. В отношении Шотландии в период после поражения англичан при Оттерберне (1388) Ричард вернулся к более традиционному пути, поощряя мятежных шотландских магнатов и планируя военные кампании; однако в 90-х годах XIV в. он стал ценить выгоды мира. Договор с Францией в 1396 г. и брак Ричарда с Изабеллой Валуа прекратили становившуюся все более тягостной войну; если бы соглашение о прекращении сражений действовало в течение всего намеченного периода (до 1426 г.), это был бы самый длительный мирный период за все время Столетней войны. Дома государь сосредоточился на восстановлении системы королевского управления, которая серьезно пострадала от личных и политических затруднений 70-х и 80-х годов. Для достижения этой цели королевская пропаганда творчески использовала церемонии и язык символов.