Вильям Похлебкин - Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1 Страница 58

Таким образом, будущая глобальная архитектура видится нам как своего рода «пирамида», на вершине которой находилась бы ООН как основной инст­румент поддержания мира и безопасности, а ее основу составляло бы сотрудни­чество в рамках региональных организаций и на двусторонней основе. «Скреп­ляющим материалом» этой конструкции было бы всеобщее и неукоснительное соблюдение международного права.

Эволюция глобальных процессов, несомненно, требует адаптации норм международного права к новым реалиям. Это касается и необходимости более оперативно и слаженно реагировать на гуманитарные кризисы, а еще лучше — предотвращать их возникновение. Однако такая работа должна вестись коллек­тивно и только на базе Устава ООН. Не следует забывать, что все имеющиеся инструменты международного гуманитарного права предусматривают меха­низм реакции на его нарушения, вплоть до передачи вопроса на рассмотрение Совета Безопасности. Такая процедура, закрепленная в многочисленных мно­госторонних конвенциях и договорах, является обязательной, если речь идет о возможности принудительных мер в ответ на гуманитарные кризисы. В ООН внесена российская инициатива о том, чтобы коллективно уточнить правовые аспекты применения силы в международных отношениях в условиях глобали­зации. Самого серьезного изучения заслуживают также конкретные пути раз­вития превентивной дипломатии и миротворчества, совершенствование санкционных режимов, методологии и практики постконфликтного миростроительства. Ряд конкретных предложений на этот счет внесен Россией в упоминав­шейся выше «Концепции мира в XXI веке».

В последнее время одним из серьезных источников международной и регио­нальной напряженности, а также крупной проблемой с точки зрения международ­ного права является отношение США к т.н. «проблемным» государствам, против которых развязана фактически необъявленная война: вводятся санкции и торговое эмбарго, осуществляются меры политического и военного давления вплоть до при­менения военной силы, как это имело место в отношении Ирака и Югославии.

Контрпродуктивность такой линии очевидна. США ни в одном случае не смогли добиться свержения неугодных им режимов, а реальной жертвой санк­ций и вооруженного вмешательства было мирное население этих государств. В этой связи возникает серьезная проблема отношения мирового сообщества к странам, обвиняемым в нарушении прав человека или других норм международ­ного права. Россия исходит из того, что средства силового давления, в том числе санкционированные мировым сообществом, следует применять крайне взвешен­но и осмотрительно, с тем, чтобы лекарство не оказалось хуже болезни. Важно, чтобы ни одна из т.н. «проблемных» стран не чувствовала себя загнанной в угол и не ощущала, что ее безопасность находится под угрозой. Это лишь толкает на обострение конфронтации. Между тем искусство политики, как писал француз­ский философ Гельвеции, — это «искусство делать так, чтобы каждому было выгодно быть добродетельным». «Проблемным» странам нужно дать осязаемую альтернативу позитивного участия в мировой и региональных системах безопас­ности. Примером такого подхода являются, в частности, усилия России по со­действию урегулированию ситуации на Корейском полуострове, поддержка уси­лий по национальному примирению двух корейских государств.

Нуждается в переосмыслении и практика применения мировым сообщест­вом такого инструмента воздействия, как санкции. Опыт ООН в этой области неоднозначен. После того как в 70-е годы настойчиво осуществлявшиеся санк­ции мирового сообщества против ЮАР и Родезии привели к подрыву режима апартеида, трудно назвать другие примеры достижения справедливых целей с помощью санкций. Увлечение в начале 90-х годов всеобъемлющими санкциями (из 15 санкционных режимов за всю историю ООН 13 были объявлены после 1991 г.), которые вводились бессрочно и невыборочно, привело лишь к страда­ниям населения как подвергнутых санкциям стран, так и соседних государств. Особенно критические последствия санкций для жизни людей, экономики и в целом для судьбы гражданского общества проявились в Ираке.

Важно, что и здесь ООН смогла извлечь правильные уроки из этого пе­чального опыта. По инициативе России, Китая, Франции и многих неприсоеди­нившихся государств осуществляется отказ от порочной практики невыбороч­ных санкций и переход к применению таких мер воздействия, которые были бы четко нацелены на конкретных лиц, виновных в нарушениях международного права и саботировании решений Совета Безопасности. Именно такие, точно вы­веренные, прицельные, санкции были введены против афганских талибов с це­лью заставить их прекратить поддержку международного терроризма, что осо­бенно актуально в свете последних разоблачений действий талибов по оказанию помощи чеченским бандформированиям. Кроме того, Россия вместе со своими единомышленниками добивается того, чтобы впредь СБ ООН вводил санкции не бессрочно, а на строго оговоренный период, причем с обязательным анализом их возможных гуманитарных последствий и принятием мер по недопущению стра­даний гражданского населения и негативного воздействия санкций на третьи страны. Тем самым реализуются рекомендации Генеральной Ассамблеи ООН, которая ранее единогласно высказалась именно за такой подход Совета Безопас­ности к применению санкционных режимов. Утверждающийся новый подход к применению санкций отражает и чаяния неприсоединившихся государств, кото­рые на министерской конференции ДН в Картахене 8-9 апреля 2000 г. подчерк­нули, что санкции должны вводиться с четко определенными на правовой осно­ве целями на ограниченный период и не должны использоваться как инструмент политического давления.

В целом, одним из основополагающих принципов нового мироустройства должно быть максимально широкое вовлечение всех государств в совместные усилия по укреплению безопасности и стабильности. Только при таком условии можно сформировать предсказуемую атмосферу в мировых делах, создать «кри­тическую массу» многосторонних дипломатических усилий для политического урегулирования существующих и предотвращения новых конфликтов.

IV

Современный этап внешней политики России связан с укреплением ее внутренней базы, каковой является, прежде всего, само Российское государство. Излагая суть нового политического курса в ежегодном послании Федеральному Собранию, Президент Российской Федерации В.В. Путин отмечал, что «только сильное, эффективное, демократическое государство в состоянии защитить гра­жданские, политические, экономические свободы, способно создать условия для благополучной жизни людей и для процветания нашей Родины». Без укрепления государства, подчеркнул он, невозможен ответ и на внешние вызовы.

Нет необходимости доказывать, что эффективность внешней политики напрямую зависит от четкой и слаженной работы всего государственного меха­низма. Успешная внешняя политика и дипломатия могут быть только консен-сусными, отражающими интересы основных политических партий и обществен­ных движений страны, всего общества.

В этой связи нельзя не видеть положительные изменения общественно-политической атмосферы вокруг российской внешней политики. Если в началь­ный период, особенно в 1992-1993 гг., международная деятельность государства то и дело становилась полем острейшей идеологической и политической борьбы, то, начиная примерно с середины 90-х годов, в обществе начинает постепенно прорисовываться согласие вокруг базовых принципов внешней политики. Эту тенденцию можно проследить на примере эволюции взаимоотношений между исполнительной и законодательной ветвями власти. Процесс шел от жесткого противостояния к равновесию, а после парламентских выборов декабря 1999 г. — к конструктивному сотрудничеству. Символично, что новый стиль от­ношений между вновь избранными Президентом и Государственной думой на­шел свое первое серьезное проявление именно в области внешней политики: по предложению Президента Дума большинством голосов приняла столь крупное и ответственное решение, как ратификация Договора СНВ-2.

Тенденция к укреплению политической стабильности в России позволяет российской дипломатии более уверенно проводить в жизнь внешнеполитический курс государства, выстраивать его в расчете на долгосрочную перспективу. Принятая Президентом новая редакция Концепции внешней политики вооружи­ла ее надежным компасом для продвижения национальных интересов страны в условиях сложной и труднопредсказуемой международной ситуации.

Разумеется, нам еще не раз придется обновлять и корректировать свою линию в конкретных внешнеполитических вопросах, отвечать на новые пробле­мы и вызовы времени. Внешняя политика, пожалуй, как никакая другая функция государства, должна обладать гибкостью и способностью к модернизации. Уже сейчас отчетливо видны основные направления, по которым нам предстоит раз­вивать и наращивать свои дипломатические усилия, как в глобальном плане, так и в отношениях с приоритетными для России группами стран.