Петр Букейханов - Курская битва, которую мы начали Страница 58

Учитывая изложенное, по мнению С. Ньютона[565], главным фактором, повлиявшим на исход наступления группы армий «Юг» под Курском, стали нереальные оперативные планы германского командования по участию оперативной группы «Кемпф» в операции «Цитадель». К началу операции в ударную группировку армейской группы входило всего шесть дивизий: одна пехотная и три танковые дивизии 3-го танкового корпуса, а также две пехотные дивизии временного корпуса «Раус». Этим соединениям требовалось организовать успешное наступление в полосе протяженностью 25 километров, прорвать глубоко эшелонированную оборону 7-й гвардейской армии Воронежского фронта, продвинуться на 65 километров на северо-восток в направлении Скородное и обеспечить глубокий правый фланг 4-й танковой армии от подходящих с востока танковых и механизированных резервов Красной Армии. Учитывая доступные силы и средства, объем поставленных задач, а также боевой состав 7-й гвардейской армии, командование группы «Кемпф» встретилось с трудностями, неразрешимыми в рамках того оперативного плана наступления, который разработали Гот и Манштейн. Силы и средства, которыми располагал для наступления генерал Вернер Кемпф, составляли около 100 тысяч человек солдат и офицеров, из которых только 32 – 34 тысячи относились к боевым частям, 825 орудий и минометов, а также немногим более 500 танков и штурмовых орудий, в том числе 45 танков типа «Тигр». Кроме этого, армейской группе были приданы 216 зенитных орудий (72 из них – 88-мм орудия на моторизованной тяге), выделенные в специальную группу огневой поддержки. Четыре дивизии группы (6-я и 7-я танковые, 106-я и 320-я пехотные) были переведены из Франции в конце 1942 года и, пополнившись после мартовских боев под Харьковом, находились в полностью боеготовом состоянии. Два соединения – 168-я пехотная и 19-я танковая дивизии, еще не успели завершить реорганизацию и доукомплектование своих частей. По оценке С. Ньютона, эта группировка представляла внушительную силу для обеспечения флангового прикрытия, но была недостаточной, чтобы выполнить поставленные перед ней наступательные задачи – 7-я гвардейская армия Воронежского фронта, занимавшая хорошо укрепленные позиции, насчитывала около 77 тыс. человек в боевых частях; 1573 орудия и миномета (по другим данным – 856 орудий и 1118 минометов); 246 танков и самоходных орудий; 47 реактивных установок, 480 противотанковых орудий и более 1000 противотанковых ружей[566].

Генерал Раус отмечает[567], что, учитывая задачи группы, требовалось не допустить крупных потерь в начале операции, поэтому решающее значение при форсировании реки приобретала тактическая внезапность в смысле выбора места и времени. На левом фланге группы части 168-й пехотной дивизии 3-го танкового корпуса удерживали две небольшие переправы в районе села Михайловка, севернее Белгорода, и одну к югу от этого города, напротив населенного пункта Разумное. Все переправы находились под непрерывным наблюдением противника, поэтому выдвижение к ним ударных сил не могло быть организовано ранее 5 июля. Кроме того, с востока переправы были блокированы особенно мощными и тщательно подготовленными вражескими позициями.

Действительно, согласно данным Генерального штаба Красной Армии[568], полоса обороны 81-й гвардейской стрелковой дивизии 7-й гвардейской армии восточнее Белгорода характеризовалась значительно более высокой плотностью оборонительных сооружений, так как против левого фланга дивизии, в районе села Михайловка, противнику удалось сохранить за собой плацдарм на восточном берегу реки Северский Донец. Командованию 7-й гвардейской армии было приказано окаймить этот плацдарм такой обороной, чтобы противник не мог использовать его в качестве исходной позиции для наступления из района Белгород на восток и северо-восток. Эта задача армией была успешно решена – оборонительной полосе 81-й гвардейской стрелковой дивизии была придана особая устойчивость и с фронта, и с флангов. Плотность обороны в полосе дивизии характеризовалась следующими показателями: на 1 км фронта имелось 28 стрелковых и 38 пулеметных окопов, 16 пулеметных противоосколочных гнезд, 6,6 деревоземляных огневых точек, 20 артиллерийских окопов и 22 противоосколочных артиллерийских гнезда, 54 убежища, 2,6 км проволочных заграждений, 2133 противотанковых и 2126 противопехотных мин.

Тем не менее, в оперативном распоряжении, подготовленном начальником штаба оперативной группы «Кемпф» генералом Гансом Шпайделем, было указано, что командующему 3-го танкового корпуса генералу Герману Брейту следует определить направление главного удара корпуса на участке одной из этих трех переправ в районе Белгорода[569]. Шпайдель полагал таким образом сосредоточить танковые дивизии, чтобы поддерживать тесное взаимодействие с правым флангом 2-го танкового корпуса СС, и его установки с самого начала повлияли на оперативно-тактическое планирование наступательных действий 3-го танкового корпуса.

В конце мая – начале июня 1943 года в группе армий «Юг» было проведено несколько командно-штабных учений по новым планам операции с целью их анализа, оценки и прогнозирования развития оперативной ситуации, а также решения вопросов непосредственной организации боевых действий. Так, 29 мая Манштейн участвовал в командно-штабных учениях 11-го армейского корпуса группы «Кемпф»; 2 июня был приглашен на такие же учения 4-й танковой армии, где присутствовали офицеры оперативного отдела штаба 8-го авиационного корпуса (совместная оперативная подготовка проводилась с командным составом частей и соединений наземных войск и военно-воздушных сил, которым предстояло решать общие оперативные задачи); затем в тот же день фельдмаршал побывал на учениях 3-го танкового корпуса. По прошествии еще нескольких дней Гот и Манштейн приняли участие в командно-штабных учениях 48-го танкового корпуса и 2-го танкового корпуса СС, на которые привлекался полковой и батальонный командный состав соединений.

Начальник штаба 4-й танковой армии генерал Фридрих Фангор отмечает[570], что в середине июня генерал Герман Гот провел командно-штабные учения с командирами корпусов и дивизий в штабе танковой армии в Богодухове. Главной целью этих учений, основанных на реальной обстановке, было отработать плановый ход действий для первых дней операции «Цитадель», причем учения воплощали тот замысел предстоящего сражения, который принадлежал Готу, и каждый офицер был соответствующим образом тщательно проинструктирован.

Согласно сохранившимся заметкам начальника штаба 48-го танкового корпуса генерала Фридриха Меллентина, на учениях рассматривался оперативный вариант, по которому моторизованная дивизия «Великая Германия» наступает во главе ударных сил корпуса с задачей продвинуться в северном направлении на Обоянь. На ее правом фланге должны действовать три танковые дивизии СС, которые повернут к Прохоровке сразу же, как только 48-й корпус достигнет реки Псел. Гот, Хауссер и командующий 48-го танкового корпуса генерал Отто Кнобельсдорф (Otto Knobelsdorf) согласовали разграничительные линии для 48-го и 2-го СС танковых корпусов, а также задачи первого дня операции. Кроме того, было решено, что вначале танковая бригада «Пантер» полностью находится в распоряжении 48-го танкового корпуса, а затем, при подходе к рубежу реки Псел, часть ее сил придадут эсэсовскому корпусу. В соответствии с новым замыслом, 3-му танковому корпусу оперативной группы «Кемпф» была поставлена задача прорвать оборону русских в районе северо-восточнее и восточнее Белгорода, а затем частью сил повернуть к северу и, согласуя действия с танковым корпусом СС, нанести удар в направлении Прохоровки с юга.

Командующий 3-м танковым корпусом генерал Герман Брейт (Hermann Breith) представил свой план наступления, согласованный с условиями начальника штаба группы генерала Шпайделя, на штабных учениях 3 июня, где присутствовал не только высший командный состав армейской группы, но также фельдмаршал Манштейн и начальник штаба группы армий «Юг» генерал Теодор Буссе. Задачу прорыва по двум малым переправам в районе Белгорода Брейт поставил перед 6-й танковой дивизией, наступление через переправу к югу от города поручил 19-й танковой дивизии, тогда как 7-й танковой дивизии следовало форсировать Донец еще южнее, в районе Соломино.

По данным С. Ньютона[571], план наступления 3-го танкового корпуса, подготовленный Брейтом (вероятно, при активном участии начальника штаба 3-го танкового корпуса полковника Эрнста Мерка (Ernst Merk). – П. Б.), отличался двумя своеобразными элементами. Во-первых, части 168-й пехотной дивизии придавались трем танковым дивизиям или переходили в подчинение начальнику корпусного артиллерийского командования. За счет этого каждая танковая дивизия получала дополнительную боевую группу, состоявшую из гренадерского полка, саперной роты и одного или двух артиллерийских дивизионов 168-й пехотной дивизии, а 6-й танковой дивизии предполагалось передать еще и ее разведывательный батальон. Брейт рассчитывал использовать усиленные пехотные полки 168-й пехотной дивизии для осуществления быстрого прорыва первой линии советской обороны на участках 6-й и 19-й танковых дивизий, чтобы избежать скопления бронетехники в районе переправ через Донец. Передовые боевые группы танковых дивизий должны были начать переправу только тогда, когда пехота уже перейдет в наступление. Для огневой поддержки пехоты Брейт предлагал выдвинуть к переправам дивизион штурмовых орудий (на участке 6-й танковой дивизии) и роту «Тигров» (на участке 19-й танковой дивизии). После того, как гренадеры осуществят первый прорыв, который штаб 3-го танкового корпуса планировал глубиной 2 – 3 километра, боевые группы танковых дивизий продолжат развитие успеха. Части 168-й пехотной дивизии будут вновь сведены вместе в тылу танковых боевых групп к утру 7 июля и начнут продвигаться на северо-запад для установления взаимодействия с дивизией «Мертвая голова» на правом фланге 2-го танкового корпуса СС. Соответственно, командир 168-й дивизии генерал Вальтер Шале де Болье (Walter Chales de Beaulieu) и его штаб фактически теряли управление своим соединением, оставаясь руководить частями обеспечения и обозами, по крайней мере, в течение первых суток наступления, не учитывая того времени, которое могло потребоваться для последующего сосредоточения. Во-вторых, Брейт отметил, что маскировочные мероприятия противника и неровности рельефа затрудняют четкое определение вражеских позиций, несмотря на тщательную разведку местности. В таких условиях длительная артиллерийская подготовка станет только бесполезной тратой боеприпасов, которая не принесет существенных результатов. Соответственно, генерал Брейт предложил вообще не проводить артиллерийскую подготовку на участке наступления 3-го танкового корпуса. Огневая поддержка в начале операции должна была быть оказана только корпусу генерала Рауса.