Тверская улица в домах и лицах - Александр Анатольевич Васькин Страница 58

Как и все представители династии Романовых, Николай II короновался на царство в Успенском соборе Кремля. Произошло это 14 мая 1896 г. Во время церемонии случилась неприятность – когда государь поднимался по ступеням алтаря в соборе, дабы принять причастие, с его плеч упала цепь ордена Андрея Первозванного. Свидетели увиденного расценили произошедшее как плохое предзнаменование и предпочли не распространяться об этом. Но знали бы они, что это лишь мелочь по сравнению с тем, что произойдет через несколько дней на Ходынском поле и накрепко, навсегда станет частью истории дома Романовых.

Именно на этом поле, известном среди москвичей устраиваемыми здесь народными гуляниями и всероссийскими выставками, 18 мая 1896 г. собрался народ, чтобы посмотреть на молодого царя и получить по случаю его восхождения на трон щедрые подарки. И хотя официально начало гуляния было назначено на 10 часов утра, люди стали собираться на Ходынском поле еще с вечера предшествующего дня. Это привело к тому, что к рассвету в ожидании гуляний и подарков здесь было уже полмиллиона человек, на такое число людей Ходынское поле никак не было рассчитано. А народ все прибывал и прибывал…

Как писал Лев Толстой в своем рассказе «Ходынка», «народу было так много, что, несмотря на ясное утро, над полем стоял густой туман от дыханий народа». А Максим Горький глазами Клима Самгина смотрел «с крыши на Ходынское поле, на толстый, плотно спрессованный слой человеческой икры».

Через несколько часов икра превратилась в месиво. В общей сложности в давке на Ходынке погибло не менее 1380 человек, примерно столько же из оставшихся в живых было изувечено. В чем же причина произошедшей трагедии, ставшей несмываемым пятном на биографии великого князя Сергея Александровича? Очевидец – Владимир Гиляровский, назвавший свой репортаж «Катастрофа на Ходынском поле», первопричиной считает «неудачное расположение буфетов для раздачи кружек и угощений», которое «безусловно увеличило количество жертв». Плохая организация торжеств по случаю коронации Николая II и привела к столь печальным итогам. Городские власти не подготовились должным образом к проведению столь масштабного мероприятия.

Ни сам Николай II, ни его дядя не сочли нужным объявить траур. После того как поле очистили от трупов – хоронили на близлежащем Ваганьковском кладбище, – празднование по случаю коронации продолжилось, а на месте, где еще несколько часов назад среди гор погибших москвичей стонали чудом уцелевшие люди, состоялся концерт. Царя приветствовали исполнением гимнов.

«Пир во время чумы» продолжился на приеме в Кремлевском дворце, на котором многочисленные придворные произносили льстивые речи о начале новой эпохи династии Романовых. Собравшиеся на торжество царские вельможи, иностранные дипломаты не слышали стонов умирающих в московских больницах людей. Конечно, осиротевшим семьям кое‑чем помогли, одарив сотней‑другой царских ассигнаций. Тем же, кто оставался в больницах, разослали по бутылке мадеры, из числа не выпитых на коронационном банкете. Так или иначе, на пожертвованиях императорская семья не обеднела – на коронацию казенных денег ушло куда больше.

Следствие признало виновными в трагедии московских полицейских, обер‑полицмейстера и еще нескольких чиновников уволили. Самого же Сергея Александровича царь повысил, назначив еще и командующим войсками Московского военного округа.

1 января 1905 г. великий князь перестал быть московским генерал‑губернатором, а через месяц с небольшим грянуло возмездие. К смерти его приговорили наиболее радикальные представители российской оппозиции в отместку за Кровавое воскресенье 9 января 1905 г., когда мирная манифестация была расстреляна войсками Петербургского гарнизона.

Вот что писал один из свидетелей покушения на Сергея Александровича:

«Без десяти минут в три… я взглянул в окно и увидел следующее. К Никольским воротам подъезжал на карете великий князь… а навстречу карете, но по тротуару шел какой‑то человек с черными усами, одетый в суконную поддевку, черную шапку. На вид ему было лет около тридцати. Сначала он шел по тротуару, а потом при приближении кареты сошел на мостовую. Когда карета проехала мимо него, он быстро обернулся, выхватил из‑под полы какой‑то предмет, завернутый во что‑то черное, и с силой бросил его в зад кареты. Блеснул огонь, в котором скрылась карета, послышался страшный, оглушительный удар, и я отлетел от окна в глубь комнаты сажени на четыре и упал на пол. Задребезжали и посыпались стекла. Когда я встал и подошел к окну, то мне представилась следующая картина.

Прямо против окна лежала какая‑то груда. Снег был обрызган. Были разбросаны части рук великого князя и одна уцелевшая нога. Тут же лежала ось кареты и два колеса. Кучер, доехав до решетки, идущей от ворот до суда, здесь упал. Но потом поднялся, встал и оперся головой о решетку. В таком виде он был посажен, минут 5 спустя, на извозчика и отвезен [в больницу]».

Кучер князя скончался от полученных ранений 7 февраля в Яузской больнице, перед смертью он рассказал следователю: «Отъехав от Николаевского дворца, я пустил лошадей крупной рысью. Проезжая по Сенатской площади, мы мало кого встречали. Я вез великого князя в генерал‑губернаторский дом. Подъезжая к Никольским воротам, я направил лошадей немного левее считая от Николаевского дворца, чтобы быть как раз против ворот. Я видел, как стоявший на посту полицейский отдал великому князю честь. Вдруг что‑то точно разорвалось в воздухе, глаза мне закрыло облаком, и я почувствовал, что полетел вверх вместе с сиденьем. Боли я не чувствовал первое время никакой и не мог понять, что со мной происходит. Меня отнесло в сторону Окружного суда, и я крепко держался за решетку: мне представлялось, что я держу лошадей. Сиденье и передок кареты находились около меня. Все это продолжалось несколько минут, а после у меня закружилась голова, и я стал терять сознание».

Вскоре после взрыва на Сенатскую площадь приехала супруга князя, великая княгиня Елизавета Федоровна, «встав на колени, она стала рыться в куче останков убитого князя, ощупывала руки, проводила по плечам, отыскивая голову». Собравшиеся на месте взрыва случайные прохожие пытались взять на память кто кусок шинели убитого, а некоторые – даже часть останков.

В Санкт‑Петербург, где в соборе Петропавловской крепости обычно хоронили Романовых, великого князя не повезли. Отпевали его в Алексиевской церкви Чудова монастыря, служивший панихиду митрополит Владимир назвал покойного мучеником (мог ли он предполагать, что это лишь начало мученичества Романовых). Николай II на прощание не приехал.

На месте гибели великого князя в апреле 1908 г. установили памятный крест (автор В.М. Васнецов). А через десять лет крест был снесен по указанию Ленина. Сегодня крест воссоздан в Новоспасском монастыре. В память о своем убиенном супруге великая княгиня Елизавета Федоровна