Андрей Медведев - Подлинная история русского и украинского народа Страница 6

Даниил умер в 1264 году, через год после своего двоюродного брата Александра Невского, который отличался от него тем, что никаких иллюзий по поводу Запада с самого начала не строил. Видимо, потому, что столкнулся с агрессией в самом начале своего княжения и гораздо раньше Даниила понял, что с татарами придется как-то уживаться, и, собственно, тонкая политика по отношению к Орде позволила ему в итоге сосредоточиться на отражении агрессии Ливонского и Тевтонского орденов.

После смерти Даниила и его брата Василия их сыновья Лев и Владимир раздельно, но в целом согласованно и умно управляли землями: Лев — Галицкой, а Владимир — Волынской Русью. С татарами, учитывая опыт отца и дядьки, они сумели стать этакими политическими попутчиками, и как раз татарская конница помогла братьям отбить у Венгрии Прикарпатскую Русь, а у Польши Люблинскую землю. После их смерти вся Галицко-Волынская Русь оказалась под властью князя Юрия Львовича, который стал называть себя «Королем Руси». Именно с правлением Юрия связан очень важный эпизод общерусской истории. Для укрепления православия в Галицко-Волынской Руси, где все больше и больше распространялось влияние католицизма, он добился у Константинопольского патриарха посвящения митрополита для своего княжества.

Киевский митрополит Максим, считавшийся митрополитом «всея Руси» еще в 1299 году, оставил Киев и переселился в отдаленный Владимир на Клязьме, в Суздальском княжестве. Так вот когда князь Юрий Львович отправил кандидата на место Галицкого митрополита Петра в Константинополь для посвящения, митрополит Максим умер. А патриарх Афанасий посвятил Петра не в митрополиты Галицкие, а в митрополиты всея Руси. Вернувшись на Русь, Петр поначалу поселился в Киеве, потом во Владимире Суздальском, а потом в Москве. Русский галичанин Петр стал первым московским митрополитом, и именно этот факт нахождения митрополичьего престола в Москве способствовал усилению Московского государства.

Митрополит Петр. Икона

Два сына Юрия Львовича, Андрей и Лев Второй, погибли в 1323 году в боях с татарами. В отличие от отца они не смогли найти в них союзников. Князем стал поляк, Болеслав, сын Мазовецкого правителя, который вел такую внутреннюю и внешнюю политику, что его возненавидело все население — от крестьян до бояр. В 1340 году он был отравлен, а по всему княжеству прокатилась волна антипольских и антикатолических погромов. И с этого момента на 37 лет Галицко-Волынская Русь превращается в поле столкновения интересов Венгрии, Польши и Литвы. В 1387 году Русь разделили. Галиция отошла к Польше, Волынь к Литве, а Прикарпатская Русь к Венгрии. Северо-Восточная Русь ничем не могла помочь братьям на западе, озадаченная борьбой с татарами, вопросами выживания и сохранения идентичности.

Но то, что Западная и Северо-Восточная Русь не просто являлись частями некогда единого государства, а были связаны не только династическим единством, когда князья с Запада отправлялись княжить на Северо-Восток и наоборот, но и общими традициями, верой, языком, наконец, — это непреложный факт. Галицко-Волынская летопись написана на понятном даже нам языке.

«Въ лѢто 6732. Приде неслыханая рать, безбожнии моавитяне, рекомыи татаръве, придоша на землю Половецькую. Половцемь же ставшимъ, Юрьгий Кончакович б'Ιί болийше всихъ половець, не може стати противу лицю их, бѢгающи же ему, и мнози избьени быша до ріікы Днепра. Татаром же возвратившися, идоша в вежа своя. ПрибѢгшимъ же половцемь в Рускую землю, глаголющимъ же имъ рускимъ княземь: «Аще не поможета намъ, мы нын'Іі исѢчени быхомъ, а вы наутрѢе исѢчени будете».

(В год 6732 (1224). Пришло неслыханное войско, безбожные моавитяне, называемые татарами; пришли они на землю Половецкую. Половцы пытались сопротивляться, но даже самый сильный из них Юрий Кончакович не мог им противостоять и бежал, и многие были перебиты — до реки Днепра. Татары же повернули назад и пошли в свои вежи. И вот, когда половцы прибежали в Русскую землю, то сказали они русским князьям: «Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете»).

В конце 16 века Галицко-Волынская Русь снова заявит о себе, став центром антипольского восстания, которое приведет к частичному воссоединению Руси в 1654 году, во время Переяславской рады.

Вообще же, есть один важный факт, который говорит о многом. Даже спустя столетия жители Галиции продолжали ощущать себя русскими. В 1931 году в Польше проходила перепись населения. Так вот, на вопрос о национальной принадлежности 1 196 855 галичан — а Галиция была тогда частью Польши — ответили, что они «русские», еще 1 675 870 назвали себя «украинцами». В 1937 году в Закарпатской Руси, то есть в нынешней Ужгородской области, которая в начале 20 века была частью Чехословакии, решили на референдуме обсудить вопрос о том, на каком языке стоит вести преподавание в школах — на русском или украинском? За русский язык высказалось 86 % жителей Закарпатья.

По сути, до конца 14 века Галицко-Волынская Русь и Владимиро-Суздальская Русь продолжали оставаться частями одного некогда единого русского государства. Ведь даже наш главный письменный источник, отражающий историю Руси, — «Повесть временных лет», мы знаем в двух списках — Лаврентьевском и Ипатьевском. Первый — это Владимир, второй — это как раз Галицкая Русь. И за редкими расхождениями в фактах это идентичный текст, это один и тот же язык, одна культура, одна традиция.

Кстати, история Великого княжества Литовского — это во многом и русская история. Что звучит для нас довольно странно. Но тем не менее каких-то лет 150 назад это было очевидно каждому образованному жителю Российской империи. И тем более живший еще раньше Пушкин это помнил и про «волнения Литвы» писал, как про волнения не той небольшой Литвы, что ныне находится на берегу Балтики, а Литвы Русской. О которой мы почти ничего не знаем.

Памятник «Тысячелетие России»

8 сентября 1862 года в присутствии Александра Второго в городе Пскове открыли памятник «Тысячелетие России». Дата, надо сказать, и сейчас считается весьма условной. Возникла она из текста все той же «Повести временных лет». Там говорится, что в 862 году в Новгород был приглашен на княжение глава варяжских дружин Рюрик. «Те варяги назывались русью, и от тех варягов прозвалась русская земля».

В 1857 году Комитет министров Российской империи поднял вопрос о сооружении памятника первому русскому государю Рюрику. В итоге решили ставить памятник всей истории страны. Его фотографии может без труда найти каждый, а житель Пскова так и вовсе может сходить на него посмотреть. Вокруг основания памятника установлены шесть скульптурных групп.

Это 31 фигура просветителей земли Русской, 26 фигур государственных людей, 36 фигур военных людей и героев, 16 фигур писателей и художников. Понятно, что на государственном уровне долго и серьезно обсуждалось, кого же увековечить на этом памятнике. Интересно, что там не нашлось места для, например, Павла Первого, Аракчеева, Бенкендорфа. Не рискнули туда поместить и Ивана Грозного, при котором Россия победила Казанское и Астраханское ханства, начала всерьез покорять и присоединять Сибирь, который, наконец, стал первым русским царем. Но тем не менее слишком спорной оказалась фигура Ивана Четвертого, особенно из-за кровавой расправы, учиненной опричниками в Новгороде в 1570 году. Серьезные споры вызывало размещение фигуры Николая Первого, которую все же добавили в последний момент.

Скульптура Довманта на памятнике

И вот интересная и важная деталь: из 109 бронзовых деятелей восемь — это не русские, и пять из них являются представителями Великого княжества Литовского. В условном разделе «государственные люди» России изображены три Великих князя Литовских: Гедимин (в литовской истории известный как Гедиминас), Ольгерд (Альгирдас) и Витовт (Витаутас). Среди «военных людей и героев» России рядом с бронзовым князем Александром Невским находится скульптура литовского князя, а впоследствии князя Псковского Довманта (Даумантаса). Рядом с фигурой героя Куликовской битвы великого князя Владимирского и Московского Дмитрия Донского стоит Великий князь Литовский Кейстут (Кястутис). По поводу этого памятника русский историк славист Александр Гильфердинг писал:

«В памятнике тысячелетию России мы поставили изображения великих людей литовского народа. Мы дали место между деятелями истекшего тысячелетия русской земли не только человеку, как Довмонт, усыновленному Россией и прославившему ее имя в самую мрачную эпоху народного унижения; мы приняли в ряд наших государственных строителей и героев Гедимина, Ольгерда, Витовта, Кейстута, этих витязей древней Литвы, которые не раз приводили в трепет русские полки и русских князей. Нами руководило верное историческое сознание; мы хотели засвидетельствовать на нашем памятнике, что прошлая жизнь литовского народа, пока он действовал самостоятельно, была частью жизни русской земли, что слава Литвы есть слава России, что Россия приняла наследство, пожала плоды исторической деятельности литовского народа».