Н. Копылов - Полководцы Первой мировой войны Страница 6

Брусиловский прорыв

6 (19) и 8 (21) августа обе армии, имея двойное превосходство в силе, начали наступление на огромном пространстве от Луцка до Каменец-Подольска. Направление главного удара было определено для армии Рузского, считавшего для себя основной задачей захватить Львов. В отличие от лесистых северных районов, где действовали 4-я и 5-я армии, на правом фланге Юго-Западного фронта преобладала равнинная местность, ставшая ареной яростных кавалерийских схваток. Начальный этап Галицийской битвы можно назвать лебединой песней русской императорской кавалерии. Здесь, на просторах Галиции, в последней раз грудь в грудь сошлись большие кавалерийские массы, словно воскрешая в памяти знаменитые конные атаки наполеоновских войн.

8 (21) августа 1914 г. у деревни Ярославицы 10-я кавалерийская дивизия генерал-лейтенанта графа Ф. А. Келлера, находясь в разведывательном поиске, обнаружила скопление австрийских войск, угрожавших соседу — 9-й кавдивизии. Граф Келлер решил атаковать противника в конном строю силами 16 эскадронов и сотен. Противнику — 4-й кавалерийской дивизии под командованием генерал-майора Эдмунда Зарембы — ничего не оставалось, как принять встречный бой. Хотя австрийцы обладали численным преимуществом, но более гибкое построение русских эскадронов быстро позволило свести этот фактор на нет. Прошло лобовое столкновение конных масс, построенных в развернутый и сомкнутый строи.

Генерал Брусилов, почти не встречая сопротивления — главные австро-венгерские силы были брошены против Рузского, — продвигался в направлении на Галич. Разбив заслон противника на реке Гнилая Липа, 8-я армия совместно с правым крылом 3-й заставила австрийцев отступать по всему фронту. Рузский после суточного отдыха бросил 19 (1) сентября части IX корпуса генерала от инфантерии Д. Г. Щербачёва в направлении к северным окраинам Львова. В то же время А. А. Брусилов, с одной стороны выполняя директиву штаба фронта о помощи Рузскому, а с другой увлекшись преследованием отступающих австрийцев, продвигается юго-западнее корпусов 3-й армии и захватывает Галич.

В штабе Конрада фон Хётцендорфа ситуацию вокруг Львова оценили как критическую. Начальник полевого штаба австро-венгерской армии отдал приказ сдерживать натиск 3-й и 8-й русских армий и одновременно начать переброску 2-й австрийской армии под командованием генерала Бём-Эрмоли с сербского фронта в Галицию. Но на ход сражений на южном участке Юго-Западного фронта это уже не могло оказать большого влияния.

Оставленные для прикрытия Львова две австрийские дивизии были разбиты войсками XXI корпуса генерала Я. Ф. Шкинского и в панике покинули город. 21 (3) сентября IX корпус Д. Г. Щербачёва вошел в брошенный неприятелем Львов.

С 28 (11) сентября началось общее наступление русских армий Юго-Западного фронта.

В результате фронт откатился к предгорьям Карпатских гор. Военная сила Австро-Венгрии — главного союзника Германии на Восточном фронте — оказалась подорванной. Потери австрийцев в ходе Галицийской битвы составили от 336 тысяч до 400 тысяч человек, из них 100 тысяч пленными, и до 400 орудий. Юго-Западный фронт потерял около 233 тысяч солдат и офицеров, причем на долю пленных приходится 44 тысячи человек.

В период Галицийской битвы Брусилов показал себя как мастер маневренной войны. Именно войска его армии добились максимального успеха в проводимой операции за счет искусного маневрирования и своевременного ввода в бой резервов. За успешное руководство войсками 8-й армии в Галицийском сражении А. А. Брусилов был удостоен ордена Св. Георгия 4-й и 3-й степеней, а в начале 1915 г. он был причислен к императорской свите с присвоением звания генерал-адъютанта. Полководческие заслуги и умение генерала руководить большим количеством войск заставили Верховного главнокомандующего императора Николая II обратить высочайшее внимание на личность Брусилова при поиске кандидатуры на должность главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта в марте 1916 г.

Как раз в это время закончилась конференция представителей верховного командования стран Антанты в Шантильи, на которой было принято решение совместными ударами сокрушить военную мощь Германии и Австро-Венгрии в 1916 году. По плану русского командования на лето намечалось грандиозное наступление фронтов. На совещании в Ставке, в апреле 1916 г., Брусилов настоял на том, чтобы его Юго-Западный фронт нанес первый удар по противнику.

В своих воспоминаниях он подробно останавливается на событиях, предшествовавших наступлению: «11 мая я получил телеграмму начальника штаба Верховного главнокомандующего, в которой он мне сообщал, что итальянские войска потерпели настолько сильное поражение, что итальянское высшее командование не надеется удержать противника на своем фронте и настоятельно просит нашего перехода в наступление, чтобы оттянуть часть сил с итальянского фронта к нашему; поэтому, по приказанию государя, он меня спрашивает, могу ли я перейти в наступление и когда. Я ему немедленно ответил, что армии вверенного мне фронта готовы и что, как я раньше говорил, они могут перейти в наступление неделю спустя после извещения. На этом основании доношу, что мною отдан приказ 19 мая перейти в наступление всеми армиями, но при одном условии, на котором особенно настаиваю, чтобы и Западный фронт одновременно также двинулся вперед, дабы сковать войска, против него расположенные. Вслед за тем Алексеев пригласил меня для разговора по прямому проводу. Он мне передал, что просит меня начать атаку не 19 мая, а 22-го, так как Эверт может начать свое наступление лишь 1 июня. Я на это ответил, что и такой промежуток несколько велик, но с ним мириться можно при условии, что дальнейших откладываний уже не будет. На это Алексеев мне ответил, что он гарантирует мне, что дальнейших откладываний не будет. И тотчас же разослал телеграммами приказания командующим армиями, что начало атаки должно быть 22 мая на рассвете, а не 19-го.

21 мая вечером Алексеев опять пригласил меня к прямому проводу. Он мне передал, что несколько сомневается в успехе моих активных действий вследствие необычного способа, которым я его предпринимаю, то есть атаки противника одновременно во многих местах вместо одного удара всеми собранными силами и всей артиллерией, которая у меня распределена по армиям. Алексеев высказал мнение, не лучше ли будет отложить мою атаку на несколько дней для того, чтобы устроить лишь один ударный участок, как это уже выработано практикой настоящей войны. Подобного изменения плана действий желает сам царь, и от его имени он и предлагает мне это видоизменение. На это я ему возразил, что изменять мой план атаки я наотрез отказываюсь и в таком случае прошу меня сменить. Откладывать вторично день и час наступления не нахожу возможным, ибо все войска стоят в исходном положении для атаки, и, пока мои распоряжения об отмене дойдут до фронта, артиллерийская подготовка начнется. Войска при частых отменах приказаний неизбежно теряют доверие к своим вождям, а потому настоятельно прошу меня сменить. Алексеев мне ответил, что верховный уже лег спать и будить его ему неудобно, и он просит меня подумать. Я настолько разозлился, что резко ответил: «Сон верховного меня не касается, и больше думать мне не о чем. Прошу сейчас ответа». На это генерал Алексеев сказал: «Ну, бог с вами, делайте как знаете, а я о нашем разговоре доложу государю императору завтра». На этом наш разговор и кончился. Должен пояснить, что все подобные мешавшие делу переговоры по телеграфу, письмами и т. п., которых я тут не привожу, мне сильно надоели и раздражали меня.

Я очень хорошо знал, что в случае моей уступчивости в вопросе об организации одного удара этот удар несомненно окончится неудачей, так как противник непременно его обнаружит и сосредоточит сильные резервы для контрудара, как во всех предыдущих случаях. Конечно, царь был тут ни при чем, а это была система Ставки с Алексеевым во главе — делать шаг вперед, а потом сейчас же шаг назад».

Всего к началу наступления в 7-й, 8-й, 9-й и 11-й армиях Юго-Западного фронта насчитывалось 603 184 штыка, 62 836 шашек, 223 тыс. бойцов обученного запаса и 115 тыс. безоружных бойцов (не хватало винтовок). На вооружении имелось 2480 пулеметов, 2017 орудий полевой и тяжелой артиллерии. Войска фронта располагали 2 бронепоездами, 1 дивизионом и 13 взводами бронеавтомобилей, 20 авиационными отрядами и 2 бомбардировщиками «Илья Муромец». Противник имел 592 330 бойцов в пехоте и 29 764 бойца в кавалерии, 757 минометов, 107 огнеметов, 2731 орудие полевой и тяжелой артиллерии, 8 бронепоездов, 11 авиационных дивизионов и рот. Таким образом, наступление начиналось в условиях превосходства противника в артиллерии (правда, в австро-венгерских войсках не хватало снарядов). Главными козырями становились внезапность атаки, ее масштабы, превосходство в живой силе, особенно ярко выраженное на фронте 8-й армии. Русская разведка сумела вскрыть расположение противника, но ошибалась в подсчете его сил. Несмотря на то, что австро-венгерское командование перехватило приказ Брусилова о переходе в наступление, принять какие-либо контрмеры оно не смогло.