А Чирков - Ответственность в системе права Страница 6

2. Правовая ответственность, санкции и меры защиты

Известно, что подавляющее большинство субъектов российского права исполняют требования правовых норм сознательно и dnapnbnk|mn. Однако государство вынуждено в некоторых случаях использовать принудительные средства, поскольку правомерное поведение свойственно не всем. В общем аспекте принуждение означает воздействие на волю лица с целью подчинить его поведение соответствующим требованиям. Поведение лица предполагает подчинение его собственных волевых устремлений властной воле принуждающего. Государственное принуждение является одним из видов по отношению к принуждению в общесоциальном плане. Необходимость в принуждении обусловливается противоречивостью стремлений двух субъектов, где один предписывает выполнение требования другому. Посредством принуждения подавляются, тормозятся антисоциальные, противостоящие общественной или иной воле мотивы поступков человека, ограничивается свобода его действий, стимулируется желательное поведение. Государственное принуждение проявляется как средство защиты существующего строя общественных отношений52. В современный период государственное принуждение осуществляется только в сфере правового регулирования. Связь права с государственным принуждением проявляется в следующем. Социальное регулирование, не обеспеченное силой государственной власти, теряет качество правового, поскольку утрачивается механизм, способный принуждать к соблюдению норм права. И потом, принуждению требуется правовое опосредование не в меньшей мере, чем праву - государственное обеспечение. Наполнение принуждения правовым содержанием сообщает ему правовые ценности, изменяет качество самого принуждения53. Государственное принуждение, преломленное через право, правом "насыщенное", выполняющее в нем свои специфические задачи, и выступает в качестве правового принуждения54. Обычно считают, что структура каждой нормы состоит из трех элементов: гипотезы, диспозиции, санкции. Гипотеза указывает на условия действия нормы, диспозиция - на содержание самого правила поведения; в санкции же аккумулируются меры, применяемые в случае несоблюдения правовой нормы. Останавливаясь на ведущейся дискуссии, касающейся вопроса о количестве частей, из которых состоит та или иная правовая норма, считаем, что, поскольку государство всегда оставляет за собой возможность добиться в принудительном порядке осуществления любой правовой нормы55, то санкция является обязательным ее элементом, хотя и может быть помещена в различных нормативных актах56. Так как в санкции сконцентрированы меры государственного принуждения, а она неотъемлемая часть нормы, то следует признать, что всякое государственное принуждение, опосредованное правом (правовое принуждение), всегда является санкционным. Поэтому правы те авторы, которые понимают под санкцией все меры правового принуждения или, иначе говоря, все меры правовой охраны57. Главным основанием классификации санкций является способ, посредством которого меры, предусмотренные санкциями, служат охране правопорядка58. По данному основанию санкции подразделяются на два основных вида: а) правовосстановительные, которые направлены на устранение вреда, причиненного неправомерными действиями, на исполнение невыполненных обязанностей, восстановление нарушенных прав; б) штрафные, карательные санкции, предназначение которых состоит в несении правонарушителем определенного правового урона, выражающегося в различного рода правоограничениях, специальных nag`mmnqru. Как правовосстановительные, так и штрафные санкции выполняют задачу предупреждения правонарушений и иного противоправного поведения. Указанная классификация санкций совпадает с делением их на меры защиты и меры ответственности. Отмеченные два деления дополняют друг друга. "Если первое из них характеризует содержание юридических санкций, их значение для существовавших до противоправного поведения правоотношений, то второе отражает особенности действия санкций, заложенных в них социальных программ, их последствий для лица, в отношении которого они применяются"59. Меры защиты, по существу, имеют место во всех отраслях российского права. Так, в гражданском праве мерами защиты являются: признание сделки недействительной с возвращением сторон в первоначальное имущественное положение; принудительное изъятие вещи по виндикационному иску; исключение имущества из описи; опровержение недостоверных, порочащих честь и достоинство личности сведений; реальное исполнение договорных обязательств и др. Для семейного права характерны такие меры защиты, как принудительное взыскание алиментов, признание брака недействительным, отмена усыновления и др. В трудовом праве к ним можно отнести: восстановление на прежней работе незаконно уволенных или переведенных на другую работу; отмена приказов администрации предприятия, ущемляющих трудовые права; удержания, производимые администрацией из зарплаты работников с целью погашения их задолженности предприятию (например, возврат аванса, выданного в счет зарплаты; возврат сумм, излишне выплаченных вследствие счетных ошибок и т.д.), взыскание с работников сумм, выплаченных им в связи с переездом на работу в другую местность; признание неправильной или несоответствующей законодательству формулировки увольнения и др. Широко применяются меры защиты в административном праве, к которым, в частности, принадлежит административное задержание, принудительное лечение, личный досмотр, досмотр вещей, изъятие имущества, прекращение эксплуатации транспортных средств и др. Имеют место меры защиты и в уголовном праве. Например, ст.21 УК РСФСР среди видов уголовного наказания предусматривает возложение обязанности загладить причиненный вред (п.6). Ясно, что это не мера (или вид) наказания правонарушителя, а принудительно обеспечиваемое правовое средство восстановления нарушенных субъективных прав60, т.е. средство их охраны с помощью мер защиты. Для обеспечения правопорядка используются различные средства правового принуждения, отличающиеся известными особенностями. Это дало возможность некоторым авторам в своих классификациях выделить наряду с мерами защиты и мерами юридической ответственности еще и меры превентивного (профилактического) и процессуального принуждения61. В связи с этим следует согласиться с В.А. Кучинским, считающим, что "такое дробление мер государственного принуждения является фактически детализацией мер защиты"62. Общим для правоохранительных институтов - ответственности и защиты - является то, что как применение мер ответственности, так и мер защиты обеспечивается государственным принуждением. Lefds тем как раз в этом общем есть то специфическое и главное, что позволяет четко отграничивать указанные институты друг от друга. Речь идет о способе принуждения к соблюдению моделей (алгоритмов) поведения, заключенных в правовой норме. Дело в том, что при реализации мер защиты правовое принуждение, направленное на выполнение требований норм, производится непосредственно. Например, при истребовании собственником своего имущества из чужого незаконного владения, возвращение сторон в первоначальное положение, применение мер пресечения и др. Можно сказать, что при применении мер защиты в осуществляемом в связи с этим принуждении средство и цель этих акций как бы слиты воедино. По-другому выглядит правовое принуждение, когда применяются меры ответственности. Тут так же, как и при осуществлении мер защиты, имеет место непосредственное принуждение к различного рода мерам наказания и взыскания. Однако это принуждение (к наказанию) не самоцель, а лишь вспомогательное средство воздействия на субъекта для выполнения в будущем неисполненной им обязанности. Обществу нужно не только и не столько наказать правонарушителя, сколько принудить его к соблюдению норм права через соответствующую меру, связанную с несением им неблагоприятных последствий морального, материального, организационного и личного характера. И здесь мы сталкиваемся с ситуацией, когда при правовом принуждении, обусловленном применением мер ответственности, средство и цель резко обособлены. Таким образом, при применении мер ответственности к правонарушителю мы констатируем правовое принуждение двух видов: прямое (непосредственное), которое характерно при осуществлении карательных мер, и опосредованное, достижение которого обеспечивается с помощью первого вида принуждения. Различие институтов защиты и ответственности прежде всего и заключается в том, что только для последнего свойственно опосредованное правовое принуждение. Именно наличие данного вида принуждения обусловливает специфику ответственности, именно с учетом его можно понять сущность наказательной ответственности и ее связь с позитивной, а также то общее, что объединяет их, делая юридическую ответственность единой целостной категорией права. В связи со сказанным теоретически важно выяснение механизма (принципа действия) опосредованного государственного принуждения, где интеллектуальный и волевой моменты в сознании индивида, подвергнувшегося мерам воздействия, имеют решающее значение. Е.А. Лукашева, исследуя соотношение права и морали, пишет, что право в силу своей природы очерчивает свободу внешних действий человека и в отличие от морали остается нейтральным по отношению к внутренним мотивам его поведения63. При этом она ссылается на известное высказывание К. Маркса: "Лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в область действительности, - я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершено не являюсь его объектом"64. Безусловно, автор права, когда речь идет о правомерном поведении. Однако вряд ли с ней можно согласиться, если допущено правонарушение h требуется охрана прав лиц и правопорядка. Здесь без установления внутренней мотивации индивида принудительные меры могут оказаться малоэффективными и даже вредными. Право не в состоянии регламентировать мышление человека и не должно стремиться это делать, так как оно регулирует не сами эти психические процессы, а их результаты - объективно совершенные поступки65. Однако психические процессы, следствием которых являются действия, входящие в сферу правового регулирования, далеко не безразличны для права, поскольку правовые предписания действуют на субъекта через сознание и волю. Ведь не случайно законодатель дифференцирует виды и размеры наказания в зависимости от форм вины, от мотива и цели правонарушения. При выяснении содержания субъективной стороны правонарушения в значительной мере определяется степень общественной вредности (опасности) как противоправного деяния, так и лица, его совершившего. А это, в свою очередь, предопределяет выбор адекватной меры государственного реагирования, обеспечивающего принуждение к соблюдению норм права. Вполне очевидно, что без учета дефектов в сознании индивида, как впрочем, и без учета его достоинств, выбор меры воздействия (принуждения) к правонарушителю не даст ожидаемого результата. Таким образом, говоря о принуждении к выполнению требований норм, оценка психического состояния правонарушителя является неотъемлемым условием для выбора оптимальной, а следовательно, и справедливой меры правового воздействия на его сознание. Именно сознание человека является той областью, тем общим фоном, где происходит взаимодействие и состыковка в одну категорию ответственности двух ее видов: позитивной и принудительной. Так, государство, определяя в санкциях правовых норм виды и меры неблагоприятных для личности последствий, угрожающих ей наступлением в случае правонарушения, ориентирует на соблюдение требований права66. Будет верно, если мы скажем, что в данном случае имеет место лишь потенциальное психическое принуждение. То же самое, но уже реальное психическое принуждение к исполнению норм будет и после применения мер ответственности. Как в первом, так и во втором случаях мы имеем правомерное поведение, однако, если одно из них - это следствие угрозы, то другое - после ее реализации; при этом всегда эти виды поведения обусловлены психическим принуждением, которое имеет своим объектом сознание и волю индивида. Известно, что в большинстве случаев субъекты выполняют правовые требования добровольно, осознавая их социальную необходимость и полезность. И, конечно, говорить здесь о психическом принуждении вряд ли будет корректно, ибо в данном случае речь может идти лишь об условном принуждении; однако и в этом примере нормы права как средство целенаправленной регуляции воздействуют на сознание человека и формируют нужное им поведение. Как при нормальном, образцовом, или социально-активном правомерном поведении, так и при правомерном поведении, возникшем после применения мер ответственности, действия лица совершаются сознательно и по собственной воле. В связи с этим bepmn отмечается, что если исключить импульсивные (аффективные) акты, можно утверждать, что нельзя принудить к совершению активного действия запрограммированного принуждением помимо воли исполнителя. Напротив, к известным видам бездействия личность можно принудить и помимо ее воли, путем применения физических мер67. В самом деле, индивида можно против его воли взять под стражу, произвести у него обыск, применить к нему взыскание, истребовать имущество, которым он незаконно владел и т.д. Однако его нельзя физически принудить к правомерному поведению, вопреки его воле. "В действительности сознательного "безвольного", неволевого поведения нет и быть не может. Структура волевого акта включает не только принятие решения, а так же сознательное усилие, которое тем более необходимо, чем менее привлекательна цель"68. Поэтому авторы, рассматривающие принуждение как метод воздействия на субъектов с целью добиться от них выполнении тех или иных требований помимо их собственной воли, правы лишь в части, касающейся прямого (непосредственного) принуждения. Что же касается опосредованного принуждения, на фоне которого проявляется наказательная ответственность, то здесь принуждение, будучи по своей природе психическим, иначе не может актуализироваться, как только через волю принуждаемого. Интересно отметить, что как при позитивной, так и при принудительной юридической ответственности индивид всегда поступает сознательно и по собственной воле. Так как он соблюдает правовые предписания, то логично сказать, что он поступает ответственно. Но поскольку источники правомерного поведения различны, то различаются и виды (подвиды) ответственности как единой юридической категории. Так, для позитивно-активной ответственности источником служит глубокое восприятие и осознание идей права, связанное не только с неуклонным выполнением его указаний, но и с инициативной, творческой деятельностью по реализации социальных целей, запрограммированных в праве. Здесь ответственное поведение целиком зиждется на праве субъекта, и поэтому правовое принуждение к данному виду деятельности исключается. Оно подкрепляется в определенных случаях лишь мерами поощрения. Для позитивно-умеренной ответственности, которая проявляется на фоне поведения, удовлетворяющего обычно предъявляемым требованиям, характерно то, что нормы права соблюдаются либо по привычке, либо пассивно (конформистски), либо из различных расчетов и по мотивам боязни наказания. В данном случае указанный вид поведения - уже обязанность, и оно своим источником имеет как сознание необходимости поступать таким образом, так и угрозу реального принуждения (потенциальное психическое принуждение) к соблюдению нормативных требований, т.е. к этому же виду поведения. Когда же допущено правонарушение, произошло отклонение от предопределенной модели поведения, то, естественно, возникает необходимость принуждения к ее соблюдению. Суть наказательной ответственность как раз и состоит в том, что после актуализированного принуждения, посредством его, лицо находится в состоянии принуждения к соблюдению определенных моделей поведения, т.е. к правомерному ответственному поведению. Так как здесь угроза принуждения pe`khgnb`k`q|, то потенциальное психическое принуждение стало реальным, ибо меры воздействия осуществлены. После изложенного нетрудно проследить диалектическую взаимосвязь различных видов ответственности, их единство. Общим для позитивной (активной и умеренной) и наказательной юридической ответственности является то, что они проявляются через правомерное поведение индивида сознательно и по его собственной воле. Ответственности так же, как и социальной форме движения в целом, характерно развитие от низшего к высшему. Так, наказательная ответственность является основой для умеренно-позитивной ответственности, в свою очередь последняя является базой активно-позитивной ответственности. Практически указанные формы (аспекты) юридической ответственности могут реализовываться, например, в принудительно-правомерном поведении наказанного работника, затем после окончания действия состояния принуждения в его исполнительской деятельности (выполнение им обычно предъявляемых требований к работнику) и в дальнейшем в социально-активном поведении, которое может выражаться в улучшении качества продукции, новаторстве и т.д. При этом легко прослеживается как элемент принудительности, проявляющийся в полной мере при наказательной ответственности (хотя это и опосредованное принуждение), при умереннопозитивной ответственности остается лишь угрозой, а при активно-позитивной ответственности принуждения нет совсем, хотя она и подкрепляется юридическими мерами положительного стимулирования. Собственно, в этой взаимосвязи заключена суть диалектического развития социального регулирования от чисто правовых форм до правил человеческого общежития, исключающих государственное принуждение. Справедливости ради нужно сказать, что позитивно-активная ответственность - это скорее полуправовая категория, находящаяся на стыке юридического и иного социального регулирования; это связующее звено юридического и социального регулирования. И.Л. Петрухин, возражая против выделения позитивной юридической ответственности, приводит следующее: "Все несут ответственность - и те, кто добровольно, сознательно выполняет свои обязанности, и те, кто действует во вред государству, совершая правонарушение. Первые отвечают за честность и порядочность, вторые - за недобросовестность и злонамеренность. Для чего возлагать ответственность не только на правонарушителей, но и на добропорядочных людей?"69 Конечно, если отождествлять ответственность с наказанием, то, безусловно, доводы И.Л. Петрухина имеют под собой рациональную основу. Однако, согласно предлагаемой концепции, правовая ответственность - это качество, свойство или характер правомерного поведения. Поэтому разница между ответственностью добропорядочного человека и правонарушителем очень существенна, так как последний поступает ответственно лишь под принуждением со всеми вытекающими отсюда для него отрицательными последствиями. Далее автор указывает: "Чувство социального долга ("позитивная ответственность") связано со свободой личности, которая по своему убеждению и усмотрению выбирает общественно полезный вариант поведения, а ответственность связана с ophmsfdemhel"70. Возникает вопрос: с принуждением к чему? Если к наказанию, - тогда понятно. А если к соблюдению норм права, к общественно-полезному варианту поведения, т.е. к ответственному поведению, то тогда все встает на свои места, ибо ответственность одна, способы ее генерирования и формы проявления могут отличаться. Известно, что правовое регулирование общественных отношений осуществляется с помощью воздействия на поведение людей такими средствами, как веление, запрет, дозволение. А.И. Косарев к указанным средствам воздействия в праве относит также наказание, отмечая, что все они еще сложились в римском праве71. Однако, если автор в равной мере к средствам правового регулирования относит наказание, то где в его классификации принудительные меры, не носящие характер наказания и известные римскому праву, например, применяемые при виндикационном или негаторном исках?72 Данные меры не что иное, как меры защиты, и они так же, как в римском праве, так и в российском участвуют в процессе правового регулирования. Но здесь необходимо учитывать следующее. Как меры наказания (ответственности), так и меры защиты не имеют самостоятельного или, вернее сказать, "автономного" значения в регулировании общественных отношений. Другое дело при запрете, велении, дозволении следование этим предписаниям общественно необходимо и полезно. В случае отступления от этих предписаний их выполнение (и веления, и дозволения, и запрета) уже осуществляется принудительно. Таким образом, если индивидом добровольно не исполняются нормы права, содержащие веление, дозволение и запрет, то указанные средства как бы приобретают принудительный каркас. Поэтому не относятся к средствам правового воздействия на поведение индивида меры защиты и меры ответственности (наказания). Это не средства правового воздействия, а способы их осуществления путем непосредственного или опосредованного принуждения. Поэтому с учетом сказанного элементы логической нормы будут выглядеть так: "если - то - иначе то же самое, но под принуждением". Выше уже отмечалось, что главное отличие института защиты от института наказательной ответственности - в способе правового принуждения, ибо для первого характерно прямое, а для второго - опосредованное принуждение. Этот критерий должен быть положен и в основу для выяснения правовой природы тех принудительных мер, которые в силу некоторых правовых особенностей одними авторами рассматриваются как меры защиты, а другие их относят к мерам ответственности. Речь прежде всего идет о случаях отмены незаконных актов высших и местных органов власти и о возмещении ущерба при случайном причинении вреда источником повышенной опасности. Посредством аннулирования незаконных (необоснованных) актов обеспечивается законность в деятельности государственных органов, а также охрана прав граждан и организаций. В данном случае отмена незаконного решения - это одномоментная акция органа или должностного лица, заключающая в себе и цель, и средство в единстве, что отличает меры защиты, основанные на прямом принуждении73. И.С. Самощенко верно отмечает, что отмена незаконных актов принудительно возвращает соответствующие органы и должностных лиц на стезю законности74. С помощью этой lep{ устраняются из правового пространства акты, которые в нем быть не должны75. Совсем другое дело, когда после аннулирования незаконного акта должностное лицо, его издавшее, несет неблагоприятные последствия; например, на него накладывается дисциплинарное или административное взыскание. Здесь налицо привлечение должностного лица к ответственной деятельности по подготовке и принятию законного акта с помощью опосредованного принуждения в виде дисциплинарного либо административного взыскания. Поэтому просто отмена незаконного акта, не сопряженная с неблагоприятными последствиями для лиц, виновных в их издании, означает на деле отсутствие ответственности76. В литературе по-разному толкуется характер санкций тех норм, которые предусматривают ответственность за случайное противоправное поведение. Причем чаще всего одни авторы рассматривают последствия случайного правонарушения как частный случай гражданско-правовой ответственности77, другие как меру защиты78. В качестве примера безвиновной ответственности приводится обычно ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности. Согласно нашей парадигме об ответственности последняя актуализируется с помощью опосредованного принуждения через сознание и волю. Поэтому вопрос о вине как субъективном основании для привлечения к ответственности имеет принципиальное значение. Поскольку при случайном причинении вреда лицо невиновно, то абсурдно его принуждать к правомерному поведению. Следовательно, прямое принуждение к возмещению убытков, причиненных источником повышенной опасности, есть не что иное, как мера защиты субъективного права потерпевшего. Поэтому заслуживает внимания позиция, что случаи применения мер государственно-принудительного воздействия, не основанные на вине, должны получить иное нормативное решение, теоретическое истолкование и терминологическое обозначение, в частности, через категорию мер защиты79. Рассматривая возмещение убытков при случайном причинении как меры защиты, представляется, что роль норм права, регулирующих эти вопросы, этим не ограничивается. Ранее уже отмечалось, что поведение лица, превосходящее обычно предъявляемые требования, через которое реализуется позитивно-активная ответственность, - это право, а не обязанность субъекта. При этом данное поведение стимулируется различными мерами морального и материального поощрения. Случайное причинение вреда, в том числе и источником повышенной опасности, далеко не безразлично для общества. Поэтому государство кровно заинтересовано в их значительном сокращении, а по возможности, и в ликвидации совсем. Возмещение убытков здесь - это не наказание, а негативное средство для стимулирования инициативного, творческого подхода в решении различных научно-технических задач по предотвращению случайного причинения вреда. Таким образом, мы сталкиваемся с такой ситуацией, когда позитивно-активная ответственность подкрепляется не поощрением, а неблагоприятными последствиями для лица, допустившего нарушение соответствующих норм права. И коль скоро абсолютная безопасность недостижима в силу ncp`mhwemmnqrh научно-технических и экономических возможностей общества, а возмещение причиненного вреда в полном объеме необходимо, то в связи с этим заслуживает поддержки предложение о введении института страхования гражданской ответственности. В соответствии с этим институтом владельцы индивидуальных машин в обязательном порядке должны вносить периодические денежные взносы в страховой фонд. При повреждении здоровья (или наступлении смерти) потерпевший (иждивенец) во всех случаях получает полное возмещение вреда от соответствующей страховой организации. Если причинение вреда было невиновным (случай), то владелец автомашины не несет никакой ответственности ни перед страховой организацией, ни перед потерпевшим80.