Эдвард Крицлер - Еврейские пираты Карибского моря Страница 6

Руководство экспедицией на Ямайку Диего доверил человеку по имени Хуан д'Эскивель, в прошлом служившему под началом Бартоломео[31]. Высадившись на берег во владениях Гуэро, д'Эскивель основал городок, получивший название Мелилья. Специально или случайно, но совпадение получилось любопытное — так же назывался город в Марокко, захваченный испанцами в 1497 году. Это был единственный город во всей Испанской империи, где дозволялось селиться евреям, поскольку на его территорию не распространялся указ об изгнании[32]. Когда д'Эскивель вернулся на Эспаньолу и, как принято думать, передал Бартоломео исчезнувшие медальоны, Диего назначил его губернатором Ямайки и велел снова отправиться на остров, взяв в качестве поселенцев верных конверсос. Так началась история поселения на Ямайке, карибском острове, который, как Мелилья в Марокко, стал убежищем для евреев.

В 1511 году флотилия вошла в залив Санта-Глория и остановилась примерно там, где в свое время томился Колумб. На этих судах в Новый Свет прибыло около тысячи человек, грезивших о богатстве. Колонисты были уверены, что очень скоро найдут золото, и свою колонию назвали Нуэва-Севилья-дель-Оро («Новая Золотая Севилья»). Они всерьез собирались построить в Новом Свете порт, чья слава затмила бы славу испанской Севильи. В отличие от «португальцев», эти колонисты относились к захудалому испанскому дворянству и желали попытать счастья, чтобы выбраться из бедности. Записи тех времен сообщают, что колонисты «думали, будто золото можно будет добыть так же быстро и в том же количестве, как фрукты»[33]. Однако, поняв, что поиски золота связаны с земляными работами, а шансов на успех мало, колонисты быстро разочаровались. Тяжелый труд на рудниках сразу же возложили на индейцев.

Прошло десять лет. Золото на Ямайке добывали, но после того, как Диего и король забирали свои доли, доход от выплавки оставался ничтожным и не мог удовлетворить идальго. Среди поселенцев были старые бунтовщики и их вожак Франсиско Порас[34]. Они вернулись на остров, где рисковали жизнью, так как считали, что там можно найти много золота[35]. Неудивительно, что семья Колумбов и находящиеся в союзе с нею «португальцы» хранили в тайне существование рудника Гуэро.

Несмотря на малое количество золота, жизнь на Ямайке имела свои приятные стороны. Земля острова отличалась плодородием. Полторы-две сотни замиренных индейцев на одного поселенца позволяли основать плантацию, а для пущего удовольствия можно было обзавестись гаремом из крещеных индианок. Ямайка начала было превращаться в базу по снабжению провизией проходящих мимо судов и по разведению лошадей для конкистадоров, но тут начали вымирать индейцы. Не имея иммунитета к болезням белых людей, они легко заражались от поселенцев. В итоге эпидемия оспы убила их всех. А вскоре все поселенцы захотели уехать.

В 1513 году д'Эскивель писал, что многие колонисты уехали на Кубу, оставив на Ямайке своих «португальских слуг», которые «перебрались на южную часть острова и начали выращивать продовольственные культуры»[36]. Эти слуги считались багажом или личным имуществом колониста, поэтому от них не требовалось доказательств чистоты крови, как от обычных поселенцев. Позднейшие события показали, что это были конверсос.

Пока Новая Севилья боролась за существование, южное поселение процветало. Хотя оно не получило формального признания, загадочная запись Педро Мартира, который с 1511 года стал королевским хронистом Индий, косвенно дает понять, что речь идет о конверсос. Став аббатом на Ямайке в 1514 году, он писал королю: «На острове два поселения, но только в одном есть церковь»[37]. На следующий год новый губернатор Ямайки Франсиско Гурайя особо упомянул общину южного поселения. Сменив Эскивеля, Гурайя написал сюзерену о делах острова и в конце послания сообщил, что собирается «осмотреть страну и район города на другой стороне»[38]. Позднее и он покинул остров для участия в завоевании Мексики, оставив еще больше «португальских слуг» в добавок к тем, кто уже жил там.

Когда Сантахель взял на себя финансирование индийского предприятия Колумба и убедил короля и королеву даровать семье мореплавателя право наследственной власти в открытых землях, Колумб отправился в путь с тайным намерением: не только найти богатства Востока, но и открыть новую страну, где сефарды могли бы жить, не опасаясь инквизиции. Первооткрывателю Индий не удалось выполнить задуманное. Но его наследники более ста лет не пускали на Ямайку инквизиторов, уполномоченных искоренять ересь по всей Испанской империи. Пока «португальцы» Ямайки носили маски христиан, никто не проверял, насколько искренне они веруют. Благодаря защите правителей острова обращенные евреи приезжали туда в качестве португальских конверсос с ведома и разрешения испанской короны.

Глава вторая

Приключения в Новом Свете

На заре эпохи Великих географических открытий, когда испанские монархи изгнали евреев, дабы очистить свою страну, последователи Моисеева закона плавали с исследователями и завоевывали новые земли с конкистадорами. После открытия и заселения Нового Света они утешались надеждой найти здесь убежище или хотя бы оказаться как можно дальше от инквизиторов. В отличие от других первопроходцев, им некуда было возвращаться, и они вошли в число первых постоянных поселенцев в Новом Свете. Они представлялись истинными христианами, и большинство из них унесло в могилу свою тайну.

Разные люди расцвечивали своими приключениями пеструю картину того времени. Среди них был штурман, носивший тюрбан и плававший с тремя первооткрывателями Нового Света, был первый капиталист, торговавший ценными дарами Нового Света, первооткрыватель Калифорнии и даже конкистадор, ставший первым евреем, сожженным в Новом Свете. Были там и другие последователи иудаизма, мужчины и женщины, участвовавшие в завоевании Мексики.

Евреи, объявленные вне закона в цивилизованном мире, уязвимые в своем рассеянии, быстро стали опытными и хорошими специалистами по поиску и открытию новых стран. Они оказались самыми лучшими картографами своего времени, прекрасно разбирались в навигационных приборах и астрономических таблицах, которыми пользовались тогдашние мореплаватели. Соображения выгоды отодвигали предрассудки на задний план, и к евреям обращались за советом, а штурманы, умеющие правильно читать карты и использовать навигационные приборы, привлекались для толкования таблиц. Без них многие известные мореплаватели потерялись бы в океане. Три знаменитых путешественника, Васко да Гама, Педру Кабрал и Америго Веспуччи прибегали к услугам одного и того же загадочного еврея, проложившего им путь[39].

Все началось в 1494 году. Папа Римский, считая, что Колумб нашел в Западном море путь в Индию, поделил мир между двумя соперничающими странами Пиренейского полуострова, прочертив линию посреди Атлантического океана. Папа постановил, что в рамках так называемого Тордесильясского договора[40] все земли на 375 лиг (1175 миль) к западу от островов Зеленого Мыса отходят Испании, а к востоку — Португалии[41]. Через три года, когда Колумб готовился к третьему путешествию в Новый Свет, португальский король Мануэль поручил Васко да Гаме поискать восточный морской путь в Индию. На случай встречи Колумб получил от короля Фердинанда письмо к сопернику с приветствиями.

Васко да Гама, образованный дворянин, благодарный еврейскому наставнику за обучение математике, навигации и астрономии, отплыл из Лиссабона в июле 1497 года. Его экспедиция включала четыре судна и сто семьдесят человек. Два года спустя он вернулся, но с двумя судами, пятьюдесятью моряками и небольшим количеством специй в качестве доказательств своих усилий. Если бы он не встретил некоего штурмана-еврея, то мог вообще не вернуться. Благодаря этой встрече Португалия победила Испанию в индийской гонке и взяла под свой контроль торговлю пряностями.

Приблизившись к Индийскому полуострову, Васко да Гама приказал кораблям остановиться у маленького острова напротив Калькутты для кренгования и очистки подводной части корпуса судов. Вскоре к португальским каравеллам подошла маленькая лодка. На носу стоял высокий бородатый белый человек, одетый в богатое восточное платье. Обратившись к путешественникам на испанском языке, он спросил капитана. Его пригласили на палубу флагманского корабля. Человек представился как Эль Масуд, начальник гавани Калькутты. По словам Монсайди (как португальцы называли Эль Масуда), владыка города, самудрин (в португальской интерпретации «саморин»), «наслышанный о военной доблести и мореходном искусстве португальцев», послал его приветствовать гостей[42].