Вячеслав Меньшиков - Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина Страница 6

Соратники по Политбюро заходили к Сталину каждый день, а то и по несколько раз в день. Это были Л. П. Берия, Г. М. Маленков, В. М. Молотов. Реже бывали А. А. Андреев, Л. М. Каганович, А. И. Микоян. [15]

Постепенно возрастало число иностранцев, принятых Сталиным. В 1942–1943 годах у Сталина были Уинстон Черчилль – 3 раза, Антони Иден – 3 раза, Эдуард Бенеш – 1 раз, Арчибальд Керр, посол Великобритании, – 1 раз. А вот Аверелл Гарриман, посол США, довольно часто бывал принят вождем СССР. Он только в 1945 году посетил Сталина 15 раз. Часто были у Сталина деятели компартий стран Европы – Морис Торез, Пальмиро Тольятти, Долорес Ибаррури и другие.

Если все вышеназванные цифры сложить вместе и разделить их на 1418 дней Великой Отечественной войны, то можно реально представить себе нагрузку Верховного главнокомандующего в те дни, и лишь после этого будет легче ответить на вопрос: «Мог ли он предметно, со знанием дела руководить военными действиями советских вооруженных сил?»

Для исключения каких-либо собственных предпочтений к фигуре Сталина (вроде культа личности) привожу выдержку о работе вождя из воспоминаний иностранца – личного представителя президента

США Ф. Рузвельта Гарри Гопкинса, который был поражен тем, как вел себя Верховный главнокомандующий:

«Не было ни одного лишнего слова, жеста, ужимки. Казалось, что говоришь с замечательно уравновешенной машиной, разумной машиной. Иосиф Сталин знал, чего он хочет, знал, чего хочет Россия, и он полагал, что вы также это знаете… Если он всегда такой же, как я его слышал, то он никогда не говорит зря ни слова… Кажется, что у него нет сомнений. Он создает у вас уверенность в том, что Россия выдержит атаки немецкой армии…». [16]

Но лишь один человек, верный секретарь Иосифа Виссарионовича – Александр Николаевич Поскребышев, смог справиться с огромной подготовительной работой для того, чтобы люди, нужные Верховному, были у него тогда, когда этого требовали обстоятельства. Дело в том, что в течение дня в кремлевском кабинете проходило пять-семь заседаний и совещаний ГКО и Ставки, с наркомами, членами ЦК партии, работниками Штаба партизанского движения, руководителями разведки, конструкторами и т. д.

Рассаживались за длинным столом. Нередко только заканчивалось одно заседание, как Поскребышев впускал другую группу товарищей. Сталин ни с кем не связывался сам по телефону, не тратил время. Этим занимался Александр Николаевич, дежурный секретарь или дежурный генерал. Исключение составляли только сугубо личные звонки из квартиры или с дачи, и то очень редко. Работоспособность А. Н. Поскребышева, этого холодного человека с колючим взглядом, была поразительной.

«Конвейер» в кремлевском кабинете вождя начал работать медленнее лишь в 1944 и 1945 годах, когда для всех стало ясно, что разгром оккупантов – дело времени. Если до войны Сталин успевал прочесть-просмотреть в день, кроме шифровок, 5–6 книг объемом до 400–500 страниц, то теперь – не меньше военных, дипломатических, политических, хозяйственных документов. Как итог такой титанической деятельности по самосовершенствованию можно привести следующие цифры. В СССР еще в первой пятилетке (1929–1932 гг.) каждые 29 часов в строй входило новое предприятие. Во второй – каждые 10 часов, в третьей (вплоть до 22 июня 1941 года) – каждые 7 часов, а в первой послевоенной, когда только экономический ущерб составлял 2,6 триллиона настоящих, а не современных «деревянных» рублей, – каждые 6 часов! [17]

Прошу понять, что здесь моя цель – не восхвалять вождя, не возвращаться к культу его личности, а привести конкретные цифры. Не более того. И пусть читатель сам делает выводы об итогах и стиле работы И. В. Джугашвили (Сталина) в качестве руководителя СССР. Можно думать что угодно, но «недоучкам», «неумехам», несобранным и безответственным или зазнавшимся людям подобное было совершенно не по плечу.

После всего перечисленного вряд ли какой-либо беспристрастный человек сможет сказать, что Сталин не был грамотным и талантливым, как сегодня говорят, менеджером всесоюзного масштаба, сильнейшим управленцем. Но как все-таки быть с военным руководством страны Советов? Здесь снова нужны железные доказательства для того, чтобы стереть из истории откровенное вранье Хрущева перед делегатами XX съезда партии о Сталине как о слабом военном руководителе.

Наверное, многие согласятся с тем, что для получения звания «полководец» нужно выиграть хотя бы одну войну у противника. И здесь самое время напомнить о том, как вождь страны Советов смог, являясь Верховным главнокомандующим Вооруженных сил СССР, выиграть свою первую войну, начавшуюся с нападения фашистов 22 июня 1941 года. Он заставил потерпеть поражение другого верховного главнокомандующего – Адольфа Гитлера. Проигранная фюрером война в истории называется по-разному: «план (вариант) “Барбаросса”», «блицкриг», «молниеносная война» и т. д. Но при любом ее названии она была настоящей войной – полномасштабной, четко спланированной, суровой и трагичной.

Также очевидно, что, начавшись, боевые действия должны обязательно иметь какое-то завершение, какие-то результаты. Из них победа – самый лучший исход сражений. Заключение мира с противником – как бы ничья. И еще есть поражение, что, естественно, не славит ни руководителей государств, ни их генералов. Теперь спросим себя: «А когда же и как закончился “блицкриг”, или “молниеносная война”, для Гитлера и для Сталина?» Многие помнят знаменитый афоризм генерала Дугласа Макартура (MacArthur): «Цель войны – победа, а не продолжение неопределенности. На войне замены победе не существует».

Как ни странно, но многие историки, и у нас, и за рубежом, как-то специально не акцентируют внимание на позорном для Гитлера завершении войны по плану «Барбаросса». А ведь это было полное поражение фюрера в первой войне против СССР как вождя немецкого народа, как верховного главнокомандующего. Можно услышать или прочитать утверждения, что «блицкриг» вдруг просто «рухнул». С чего бы это?! «Молниеносная война» бесславно закончилась «ничем»… Гитлер «неправильно» рассчитал время нападения… Части немецкого вермахта, ведомые своими генералами, вдруг получили еще одного противника со стороны Советов под именем «генерал мороз»… И так далее и тому подобное.

О нем, «русском генерале морозе», генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель написал, кстати, так:

«…11 декабря 1941 года мы вернулись в ставку из Берлина, с внеочередного заседания рейхстага по поводу вступления Японии в войну. Буквально за несколько дней распутица на Востоке сменилась чудовищными морозами со всеми вытекающими последствиями для действующей армии.

Самое страшное заключалось в том, что вслед за автопарком отказал и железнодорожный транспорт: немецкие локомотивы и водокачки превращались в глыбы льда… В этой тяжелейшей ситуации Гитлер отдал первый приказ по Восточному фронту: держаться, ни шагу назад! Отступление – неважно, на 5 или 50 км – означало бы невосполнимую утрату тяжелого вооружения, что делало армию практически беззащитной перед лицом противника. Инстинктивно принятое, это решение фюрера было в целом правильным: чтобы не повторить печальную судьбу отступавшей без тяжелого вооружения “Великой армии” Наполеона в 1812 г., следовало не отступать и, стиснув зубы, сражаться. Это не исключало тем не менее организованного отхода на заранее подготовленные позиции…». [18]

Давайте подумаем, уважаемый читатель: а можно ли при развертывании полномасштабной войны, даже с определением «молниеносная», и желая победы, упускать из виду что-то, что могло бы помешать военному торжеству над противником? Именно о скорой победе над «недочеловеками» почти на каждом углу кричали подчиненные Геббельса. Да и сам фюрер постоянно подстегивал себя тем, что неоднократно объявлял, как превосходно выполняется план «Барбаросса», что СССР уже повержен. Были даже приготовлены специально украшенные пригласительные билеты на парад фашистских завоевателей на Красной площади. После этого и Москву и Ленинград следовало разрушить, а на их месте выкопать моря, чтобы навсегда скрыть под водой память о главных городах страны Советов. Что-то вроде: «И концы в воду…»

Но ничего у Гитлера не получилось. Почему? Потому что среди других препятствий на его пути к победе был другой Верховный, как оказалось, более умный, прозорливый и оказавшийся более успешным в военном деле – И. В. Сталин. И никто другой.

Как было сказано выше, все нити военного руководства советскими вооруженными силами сходились в его кремлевском кабинете. Тогда как же могло получиться, что через полгода после начала войны Гитлер потерпел поражение в «блицкриге»? От какого-то недоучившегося священника?! Понятно, что если один Верховный терпит неудачи в военных действиях, то другой выигрывает.