Мино Милани - Тайна древнего колодца Страница 6

Брэггс улыбнулся:

-- С помощью, профессора Де Ла Крус и прибора его изобретения -- это великолепно усовершенствованный счетчик Гейгера. Если радиация, которая обожгла руку Ричарда Фокса, оставила след на листе бумаги, она, несомненно, намного сильнее там, где находится камень, не так ли? И вы правы, скорее всего это будет один из каналов, по которому колодец заполняется водой.

-- Ну, что вы, профессор! -- воскликнул Спленнервиль. -- Люди, искавшие этот канал, обследовали остров Оук метр за метром, пядь за пядью. Вот Мартам был там, все видел, и говорит, что остров так вспахали за это время, что больно смотреть. Если этот вход действительно находится так близко, что его можно обнаружить без всяких инструментов, то за сто семьдесят лет его давно бы уже открыли.

Я взглянул на Брэггса. Вопрос Спленнервиля был категоричным. Не найди наш уважаемый профессор истории точного и убедительного ответа, он предстал бы перед нами пустым фантазером...

Ответ Брэггса был, разумеется, и точным, и убедительным. Слегка улыбнувшись, он сказал:

-- Сто семьдесят лет, господин Спленнервиль? Да, конечно, речь идет о довольно длительном периоде, и я уверен, что, располагая таким количеством времени, рано или поздно кто-то мог бы найти этот вход в туннель или канал, который обнаружили Фокс и Лемб... Но на самом деле, -- продолжал он, немного помолчав, -- на самом деле времени у всех этих искателей, было гораздо меньше. С того далекого 7 ноября 1701 года по сие время, господин Спленнервиль, вход в канал был виден всего лишь девять дней. И девяти дней за два с половиной столетия, -- спокойно заключил он, -- конечно же слишком мало, чтобы повезло, вернее, не повезло кому-то еще.

Глава 4. ПРОФЕССОР ДЕ ЛА КРУС

-- Слишком мало, это верно, -- согласился Спленнервиль, кладя трубку. -- Но я думаю, профессор, вы наверняка можете объяснить, почему?

-- У меня предельно убедительное объяснение.

-- Прилив и отлив? -- поинтересовался я.

Брэггс посмотрел на меня, сняв очки.

-- Совершенно верно, -- согласился он. -- Я тоже поначалу исходил из этого предположения. Вода уходит в положенное ей время и открывает берег, какой-то вход.... Но не слишком ли это просто, как вы считаете. Мартин?

-- Пожалуй.

-- Приливы и отливы сами по себе ничего не объясняют. Море наступает на берег и отступает от него с каждой лунной фазой, движение воды обусловлено положением Солнца и Земли... Эти моменты повторяются с определенной регулярностью и частотой.

-- Это верно, -- согласился Спленнервиль, -- два раза в день.

Брэггс подтвердил:

-- Правильно. В таком случае вход был бы даже чересчур видим, и за сто семьдесят лет кто-нибудь непременно его заприметил бы. 7 ноября 1701 года лунная фаза была три четверти, и Солнце находилось под прямым углом к Земле, а Луна... Это идеальное положение, -- продолжал он после некоторой паузы, -для взаимной нейтрализации, то есть отлив очень сильный. Но и это происходит тоже довольно часто -- два раза в месяц. Проблема, -- продолжал Брэггс, направляясь к своему креслу и садясь на его ручку, -- была, следовательно, в другом... Надо было понять, чем отличался обычный отлив от отлива, который был 7 ноября 1701 года. Я начал просматривать старинные лунные календари и всякие другие давно запылившиеся численники, чтобы сопоставить фазы Луны, Солнца... а также планет. Потом стал изучать этот район Атлантического океана...

-- Извините, профессор, -- прервал его Спленнервиль, морща лоб, -- мне кажется, вы говорили, что никогда не были на острове Оук.

-- Не был, -- ответил Брэггс. -- Я исследовал океан, сидя в своем университетском кабинете. В нем было так много океанографических карт, что некоторые коллеги даже подшучивали надо мной... Могу утверждать, -- добавил он, мягко улыбаясь, -- что знаю дно Атлантического океана лучше многих моряков. Я консультировался также у специалистов по океанологии, которым известно все о приливах и отливах. Однако 7 ноября 1701 года по-прежнему оставался в этом отношении самым рядовым днем, ничем не отличающимся от сотен других. Мои поиски не дали никаких результатов. Как это нередко бывает, -- продолжал профессор, -- ответ на мой вопрос мне принесли случайности.

-- И первая, -- заметил я, воспользовавшись некоторой паузой, -- это страница, которую вы обнаружили в архиве в Симансаке. А как выглядела вторая случайность, профессор?

Брэггс улыбнулся:

-- Вторая предстала передо мной в обличье трески.

-- В виде чего? -- удивился Спленнервиль. -- Трески?

-- Да, это была несчастная треска, чучело которой я увидел в большой витрине в Морском музее в Оксфорде, куда пришел проконсультироваться. Я поинтересовался у директора музея, чем таким особенным отличается этот экземпляр обыкновенной трески, что заслужил отдельную витрину. "Ничем, -ответил директор, -- просто ее выловили у побережья Техаса. Поэтому она и находится в музее. Обычно треска никогда не опускается южнее определенной широты. Встретить ее в этих водах -- -- случай редчайший..." Этот факт, -продолжал Брэггс, -- меня, разумеется нисколько не заинтересовал, но, я все же заметил: "Какой же огромный путь она проделала!" и хотел было сменить тему разговора, как вдруг директор сказал: "Она проделала его не самостоятельно. Ей помог отлив Хальмера";

-- Отлив Хальмера? -- проворчал Спленнервиль. -- Профессор ответил не сразу. Он поднялся с кресла, неторопливо пересек комнату по мягкому ковру и остановился у большой географической карты мира, висевшей на стене. Он провел своим тонким указательным пальцем черту возле самого Северного полюса и объяснил:

-- Этот отлив начинается примерно вот здесь. У очень длительные и поразительно регулярные интервалы. Никому еще не удавалось объяснить, какая сила приводит его в движение. Так же, впрочем, как и другие приливы и отливы. Этот отлив распространяется вот на такую зону океана, -- и профессор очертил пальцем большую окружность с севера на юг, -- и гаснет, как только попадает в теплые воды. Это явление не влечет каких-либо особых последствий и отмечается весьма редко, потому и изучено очень мало, я бы даже сказал, вообще осталось без внимания. Вот почему, -- заключил он, -- я так медлил с ответом.

Брэггс умолк, а мы, подойдя к карте, стояли недвижно, слушая, как громко тикает маятник величественных напольных часов, стоявших в углу. Потом Спленнервиль осторожно спросил:

-- Отлив Хальмера, профессор, отмечался 7 ноября 1701 года, не так ли?

Брэггс молча кивнул, и Спленнервиль продолжал:

-- Выходит, из-за того, что Солнце, Земля и Луна находились в каком-то особом положении относительно друг друга, отлив этот и был таким сильным, что обнаружился вход... -- Спленнервиль умолк. Он стоял, огромный, недвижный, посреди кабинета, опустив руки в карманы. Наморщив лоб, он подошел к столу, разжег свою трубку и принялся энергично пыхтеть ею. Брэггс достал из кармана платок и протер лоб. Он вдруг показался мне слабым и усталым.

-- Профессор, -- сказал я, -- отлив Хальмера отмечается....

-- Каждые двадцать девять лет, Мартин, четыре месяца и двадцать четыре дня. Он зафиксирован в 1758 и 1788 годах, за несколько лет до того, как Мак-Гиннес нашел блок Ричарда Фокса, а потом в 1817 году и в 1845-м. В нашем веке вход в галерею или туннель, как хотите, был открыт в 1905 и в 1937 годах и вновь откроется... -- Он помолчал, и мы со Спленнервилем замерли в ожидании его слов. Профессор посмотрел на нас, помолчал еще какое-то время и наконец произнес: -- Через семнадцать дней. Немногим более чем через две недели вход откроется, чтобы закрыться до 1995 года.

-- Черт побери! -- вскричал Спленнервиль, опуская трубку и вытряхивая на стол пепел и горящий табак. -- Семнадцать дней! Но это же чертовски мало, профессор! Какого дьявола вы не приехали сюда раньше?

-- Я приехал, -- сухо ответил Брэггс, -- как только закончил свои расчеты. Позавчера я еще ни в чем не был уверен. Судьба, -- добавил он вдруг тихо и устало, -- неожиданно поставила меня перед странным выбором и предлагает сделать его немедленно -- да или нет. Но я, -- продолжал он, глядя куда-то вдаль и мягко улыбаясь, -- не считаю все это шуткой. Нет, это вполне честный и прямой вопрос -- да или нет?

Наступила тишина. И я почувствовал, как во мне разгорается невероятное любопытство и неодолимое желание узнать тайну колодца. Я понял вдруг истинный смысл мною же самим написанных слов: загадка острова Оук -- это вызов, брошенный людям. Да, да! Человек, который придумал этот колодец и построил его, призвал на его защиту не только землю, дерево, цемент, газ, удушивший Роберта Ресталла, радиоактивный камень, обжегший испуганного Ричарда Фокса, но и сами таинственные и неодолимые силы природы: Солнце, Луну, этот почти неизведанный и невероятный отлив, возникавший на севере Атлантического океана и неудержимо увлекавший его воды на юг. Это был вызов, шедший из веков. А ведь еще совеем недавно я пытался убедить Спленнервиля, что больше нет никакого смысла заниматься этим Оуком. Теперь же я ни за что на свете не отказался бы от попытки опуститься на дно колодца и потому ответил профессору так, как того требовали мой разум и совесть: