Александр Широкорад - Персия — Иран. Империя на Востоке Страница 6

Отъехав от Лахиджана всего десять верст, умерли дьяк Семен Емельянов и его слуга Иван Кузьмин. Иеромонах Никифор совершил церковное отпевание. Теперь руководство посольством перешло к подьячему Дубровскому.

При переходе в Дильман умерло еще три человека, а в Дильмане — еще семеро, в том числе и Иван Дубровский. Перед смертью он передал документы посольства священнику Никифору и толмачу Дербышеву со словами: «Государевы грамоты — помрите, а не могите шаху отдати; хороните и берегите накрепко, так, как вам Бог по сердцу положит».

Теперь посольство возглавил переводчик Дербышев, но и он по прибытии в Казвин вскоре умер. Главой посольства фактически стал иеромонах Никифор, поскольку он был единственным грамотным из всех оставшихся в живых членов дипломатической миссии. За месяц пребывания в Персии посольство потеряло половину своего состава — 38 человек из 75.

Шах Аббас приехал в Казвин и потребовал к себе иеромонаха Никифора с кречетником Чернцовым. (Посольство везло в подарок шаху ловчих птиц, при которых состояли кречетники.) Никифор утверждал, что он «богомолец черньчишко, прислан для душ крестьянских, а не для посольсково дела...», но ему все равно пришлось идти к шаху.

Однако Аббас встретил пришедших ласково, принял подарки, усадил на почетное место выше других послов и до поздней ночи угощал вином. Но оставшиеся в живых члены русского посольства не имели полномочий на ведение переговоров. И шах, продержав некоторое время посольство при себе, 14 апреля 1598 г. дал им прощальную аудиенцию. Послы получили шахские подарки. Иеромонаху Никифору шах подарил заячью шубу бархатную «по колено».

5 июня оставшиеся в живых 30 человек московского посольства отправились на корабле по Каспию в обратный путь. В море они попали в шторм, два раза на них нападали разбойники — неизвестные люди в районе Талыша и турки под Баку. Последнее нападение едва не закончилось трагедией. Из-за полного штиля русское судно стояло на месте. Воспользовавшись этим, пираты на нескольких лодках попытались взять посольский корабль на абордаж. Иеромонах Никифор писал, что государевы люди отбивались два дня и две ночи, пока «пришла сила Божия, буря сильная та, которою нас Бог из рук злодеев отняв унес».

И лишь к 15 августа 1598 г. посольство прибыло в Астрахань, проплавав по Каспийскому морю 70 дней. 23 сентября семь человек — иеромонах, кречетники и слуги — отправились в Москву, куда и прибыли в конце 1598 г. или начале 1599 г.

В ноябре 1599 г. ко двору царя Бориса прибыли сразу два персидских посольства. Посольство во главе с Пер Кули-беком было ответным на посольство князя Тюфякина и имело грамоты на имя царя Федора. Второе посольство направлялось в Европу через Московию. Его возглавлял сановник Хусейн Али-бек, близкий родственник шаха Аббаса. Вторым послом и фактически руководителем миссии был англичанин Энтонн Ширли.

Переговоры с Пер Кули-беком ничего не дали, и царь Борис повелел отправить в Персию посольство во главе с князем Александром Федоровичем Жирово-Засекиным. В помощь князю были посланы дьяки Темир Засецкий и Иван Шаронов, а также подьячий Петр Данилов. Памятуя о трагической судьбе посольства Тюфякина, дьякам и подьячему были даны полномочия возглавить посольство в случае смерти его старших начальников.

Жирово-Засекин должен был сообщить шаху, что Борис вступил на трон по завещанию царя Федора Иоанновича, и заключить военный союз. За помощь Москвы шах должен был отдать не только Дербент и Баку, но и город Шемаху — столицу Шамаханского царства.

Царь Федор, а позже Борис Годунов именовали шаха Абасса братом. Но, как говорится, «Восток — дело тонкое», и тут имелись весьма любопытные нюансы.

Дело в том, что Иван Грозный, взяв Казань и Астрахань, объявил себя «Белым царем». Ранее Белым царем считался основатель Золотой Орды Батый, сын Джучи, старшего сына Чингисхана.

А шах Аббас считал себя наследником Хулагу-хана, другого внука Чингиза. Однако отец Хулагу — Толуй (Тули) был младшим сыном Чингисхана. Таким образом, в «табели о рангах» восточных владык потомки Джучи—Батыя были несравненно выше рангом и статусом, нежели остальные правители. Только они имели право называться Белыми царями. Замечу, что только в русской литературе XVII—XX веков золотоордынские ханы именуются ханами, а в русских летописях XIII—XVI веков они именуются исключительно царями.

Таким образом, обращение московского царя к шаху «брат мой» следует понимать не в западноевропейском смысле, согласно которому все короли между собой равноправные братья. Здесь же понятие братства обозначало не равноправные взаимоотношения, а отношения старшего брата (царя) с младшим братом (персидским шахом).

В царском указе была четко определена процедура подписания договора. Аббас должен был на той «грамоте правду учинить, смерть дать». «Учинить смерть» означало принести клятву на Коране. А это у мусульман означало присягу на подданство.

Посольство Жирово-Засекина в ноябре 1600 г. присоединилось к посольству Пер Кули-бека в Казани. Зиму оба посольства провели в Саратове. 1601—1602 гг. Засекин провел в Персии, несколько раз был принят шахом, но договор так и не был подписан. Вернулся в Москву Жирово-Засекин только 28 августа 1603 г.

Затем началась Смута, и царю Борису стало совсем не до Персии.

Взойдя на престол, Лжедмитрий I решил начать широкомасштабную войну с османами. В мае 1606 г. Гришка Отрепьев решил отправить в Персию посольство во главе с князем Иваном Петровичем Ромодановским. Он должен был получить достоверные сведения о персидско-турецкой войне и разработать план совместных военных действий. Но в конце мая Лжедмитрий I был убит, и на московский престол сел Василий Шуйский, который под давлением находившихся в Москве польских и папских послов не стал отменять посольства в Персию, поэтому в верительных грамотах князя Ромодановского попросту вычеркнули имя Димитрия и вписали имя нового царя Василия.

А тут нам придется немного вернуться назад. Дело в том, что после включения Астрахани в состав Московского государства на Каспии появились казаки-разбойники — донские, запорожские и волжские.

Так, в 1580 г. хан большой ногайской орды Урус жаловался Ивану Грозному на нападения казаков на ногаев на Нижней Волге. Иван Грозный отвечал: «На Волге многие литовского короля литовские казаки живут, Федька Безстужев с товарищи. А приходят с Днепра. И приходят твоих людей громят. И литовский король с вами ссорити. И мы велели послати из Астрахани на Дон. И на Волгу тех воров сыскивати. А сыскав, велели их казнити»[15].

Поскольку ни хан, ни сам царь точно не знали, чьи казаки Федьки Безстужева, Иван счел за лучшее «повесить» разбой на «литовских», то есть запорожских казаков.

И действительно, в конце XVI — начале XVII века разбои на Волге периодически приводили к параличу торговли на целые навигации.

В 1572 г. отряд волжских казаков разгромил город Сарайчик на реке Яик (переименованной Екатериной II в Урал) — столицу Ногайской орды. В 1577 г. отряд стрельцов под началом стольника Мурашкина разгромил «воровское гнездо» волжских казаков. Часть казаков вместе с атаманом Ермаком Тимофеевичем подалась к купцам Строгановым, другие с атаманом Андреем двинулись на Терек, а третьи под началом атамана Нечая вновь разгромили Сарайчик.

В 1585 г. атаман Матвей Мещеряк вывел 700 казаков на реку Яик в район устья реки Илек и на острове Кош-Яик построил городок. Так возникло Яицкое казачество.

С разрешения русского правительства торговлей на Волге и Каспии решили заняться англичане. В 1558 г. англичанин Дженкинсон купил в Астрахани бус, погрузил на него свои товары и отправился к полуострову Мангышлак. Там он перегрузил товары на верблюдов и добрался до Бухары. В следующем году он возвратился, а в 1562 г. приехал опять и на этот раз торговал в Персии. После этого англичане ходили через Каспийское море в 1564, 1565, 1568 и 1569 гг., пытаясь пробиться в Индию, но безуспешно.

В мае 1572 г. отряд из 150 казаков напал на английский корабль, который возвращался из Персии и стоял на якоре близ устья Волги. Англичане, по их словам, убили и ранили почти треть казаков, но, в конце концов, сдались. Товары были разграблены, а капитана и команду казаки отпустили в Астрахань. Отправленные в погоню стрельцы на стругах изловили этих казаков и перебили их.

Зимой 1605/1606 г. на Тереке собралось довольно много (2—4 тысячи) «вольных» казаков. Казаки собрали по обычаю «круг», на котором стали решать принципиально важный вопрос, где «добыть зипуны». Поначалу было выдвинуто предложение «идти на Кур реку, на море, громить Турских людей на судах, а будет-де и там добычи не будет, и им-де было козаком к Кизыльбашскому шаху Аббасу служить».

Но по здравому размышлению казаки решили, что грех в столь смутное время уходить на чужбину, куда выгоднее грабить Московское государство.