Иван Черников - Русские Украйны. Завоевания Великой Империи Страница 6

Казаки сохраняли предание о Редеде. Так, в 1889 г. судовладелец П. Н. Ушаков построил самый мощный на Волге буксир «Редедя, князь Косогский».

Знаменательно, но в 1928 г. Волжское речное пароходство присвоило этому судну имя более известного вождя казаков — «Степан Разин».

Глава 5

Ушкуйники — мореходы Новгорода

На юге Руси мореходство никогда не имело такого значения, как в Новгороде, где появился и сам термин ушкуйник. Император Византии Константин Багрянородный (911–959) отмечал, что первые торговые караваны русичей пришли в Константинополь из Новгорода.

Новгородцы ремесленничали, промышляли зверя и рыбу, торговали, поэтому водному пути и кораблю придавали мистическое значение.

Появление пиратов Новгорода, или так называемых ушкуйников, если не считать первые походы Руси на Византию, относят к XI в. Так, в 1088 г. камские булгары, говорит летопись, взяли Муром. При этом историк В. Н. Татищев по имевшимся у него спискам сделал заключение, что так булгары мстили за разбои новгородцев по Оке и Волге. Но еще раньше, до 1032 г., отряды ушкуйников ходили на Югру.

Владения некогда могущественного Великого Новгорода занимали не только северо-восток Европы, но и простирались далеко за Урал, вплоть до устьев Оби. Раскинувшись на обоих берегах Волхова, этот город складировал товары Севера Руси. Окруженный густыми лесами и топкими болотами, Новгород развивался в более безопасном положении от нападений викингов, чем города Балтии.

Заболоченные, с непроходимыми лесами, безлюдные земли Новгорода пресекали многочисленные реки. Строительство сухопутных дорог началось здесь только с XIII в., и суммарная грузоподъемность гужевого транспорта в Средние века значительно уступала водному.

Вольность жизни и политическая борьба породили особое сообщество мореходов. Ушкуйники в руках сильных, богатых людей стали орудием смуты. И власти, стремясь после очередного веча освободиться от этих буйных молодцов, понуждали их расширять пределы Великого Новгорода. А землевладельцы и промышленники нанимали эту вольницу для защиты своих интересов. Впрочем, чаще всего ушкуйники, на свой страх и риск, в поисках наживы, совершали разбойничьи и торговые походы, иногда и в Сибирь.

На ладьях, карбасах и кочах новгородцы из Северной Двины и Печоры, вдоль Мезенских и Пустозерских берегов, ходили для промыслов зверя и рыбы на острова Вайгач, Калгуев и даже на Новую Землю. Затем, через Карские ворота и Вайгачский пролив, проникали в Карское море, Карскую и Обскую губу. Ушкуйники иногда шли волоком, для чего входили в реку Мутную, впадающую в Карское море, далее по двум озерам, а потом волоком — в Зеленую и оттуда в реку Таз до Мангазеи. Отсюда переходили в Енисей, спускались по течению до Ледовитого океана и переходили по нему до реки Псеиды.

О похождениях ушкуйников на реках Сибири ничего не известно. Но в Европе эти пираты, как и на Волге, сеяли ужас в приморских городах. Известно, что в 1320 г. новгородец Лука ходил в ушкуях на скандинавский тогда Мурман (само название которого этимологи трактуют как испорченное русскими норманн). В 1339 г. ушкуйники воевали шведскую корелу, а в 1349 г. налетели на берега Норвегии.

Летописи хранят описание некоторых походов ушкуйников. Так, в 1360 г. они взяли город Жукотин на Каме и перебили татар. После чего князья суздальский, нижегородский и костромской ловили ушкуйников и отсылали их в Орду. В 1363 г. новгородцы Александра Абакуновича и Степана Ляпы завоевали устье Оби. А в 1366 г. ушкуйники все того же Абакуновича побили татар под Нижним, за что князь Москвы Дмитрий Иванович поссорился с Новгородом, которому пришлось дорого платить за мир. В 1369 г. новгородцы вновь шалили на Каме, а в 1370 г. — на Волге; в 1371 г. грабили Ярославль и Кострому; в 1374 г. на 90 ушкуях — Вятку и взяли Болгары. Затем часть их спустилась к югу, а другая пошла на восток. В 1375 г. 1500 ушкуйников Прокопа разбили 5000-ю рать воеводы Плещеева и захватили Кострому, где грабили 7 дней, затем взяли Нижний Новгород и пустились к Астрахани, грабя всех по дороге. Но в Астрахани местный воевода, гостеприимно открыв ворота города, затем коварно перебил всех молодцев.

Казачьи предания гласят, что после разгрома войск Мамая на Куликовом поле в 1380 г. татары, мстя донцам за их поддержку князя Москвы Дмитрия, принудили их очистить берега Дона и переселиться не только в его верховья, но и дальше на север вплоть до Камы, Северной Двины и Белого моря.[7] Так Новгород получил великолепных бойцов, которые, видимо, пополнили ряды ушкуйников. Многие дети и внуки «казачьих эмигрантов» так и остались на далеком Севере.

Но вернемся к неугомонным ушкуйникам: в 1391 г. они опять грабили по Вятке, Каме, Волге, снова взяли Жукотин и даже Казань. Последние упоминания об ушкуйниках встречаются в XV в., но уже в слабой форме, так как Москва уже начала давить вольность Новгорода.

После того как опричники Москвы уничтожили две трети новгородцев, исчезли и их корабли. Теперь можно только догадываться, какими они были, беря за основу дошедшие до нас суда викингов, а также описания этнографами лодок Севера середины XIX в.

Однако некоторое время еще продолжал теплиться древний дух Новгорода и предприимчивость. Из документов академика Ф. И. Миллера видно, что поморы и купцы Англии в конце XVI в. еще пытались пробраться к Енисею, куда их манили слухи о богатствах Сибири. Но боярин князь Иван Куракин усмотрел в этом угрозу своей естественной монополии. Нужно отметить, что и в те дивные времена Москва также придерживалась евразийской идеологии, поэтому русские, по простоте душевной, делили окружавший их враждебный мир на татар и немцев. При этом под татарами понимали практически всех инородцев отечества, а под немцами — всех европейцев. Кроме того, для шумных и экспрессивных русских, судя по реалити-шоу Москвы, слово немец имело два значения: чужой и тихий.

Собирая всякие ничтожные сведения, часто и преувеличенные, Куракин доносил о них царю Михаилу Федоровичу, советуя закрыть для немцев и русских Белое и Карское моря, принуждая их ходить до Мангазеи сухим путем. Переписка эта велась до 1621 г., и континентальная психология матушки Москвы восторжествовала. Пристани в Керволе, на Мезени, в Кольском и Пустозерском островах и в Варзуге были уничтожены. Понятно, что Куракин получал сведения о немцах (купцах Англии), приходивших в моря Севера, через поморов. И одного из них, холмогорца Еремку Савина, велел бить батогами нещадно, чтобы, как гласил указ царя, «на то смотря иным было не повадно воровством смуту затеватъ». Так бедный, не повинный ни в чем Еремка натерпелся и за немцев, и за земляков, добиравшихся до Карской губы и Енисея. Зато это принесло желаемый Москве плод. Край забыли, и надолго.[8]

Вот так бесславно и закончилась история ушкуйников.

Ушкуй, получивший печальную известность как корабль новгородских пиратов, первоначально обозначал у поморов мелкое судно зверобоев, но малая осадка позволяла ему ходить по рекам, что и обеспечивало внезапность нападений. Историки признают ушкуй как судно исключительно новгородское.

Нужно отметить неславянское происхождение слова «ушкуй». Так же поморы называли «царя полярных стран» — белого медведя — ошкуй или оскуй. «Дай бог моржа на суше, а оскуя в воде», — гласит старинная поговорка поморов. Приходившие всегда с севера, видимо украшенные, по обычаю норманнов, головами и шкурами медведей, корабли Новгорода не уступали в свирепости страшному зверю Севера. Затем это самоназвание, после прекращения разбоев, быстро исчезло с Волги. Следует отметить, что свои суда норманны называли «морские волки».

Глава 6

Великие монголы

Ужасы монголо-татарского ига давно уже стали притчей во языцех, послужив благодатным материалом для множества литературных, живописных, музыкальных произведений и кинофильмов.

Так что читатель уже несколько осведомлен о славной истории монголов, которые в 1206 г. объединились под предводительством Темучина, провозгласив его Чингисханом (великим ханом), покорили уйгуров, Северный Китай (1212–1213), Корею, Хорезм, Хорасан, Грузию, Крым и другие страны. После смерти Чингисхана в 1227 г. монголы захватили Русь, Кавказ, Польшу, Моравию, Венгрию и Трансильванию. А при Угедее (1229–1241) — Тибет, Персию. При хане Мангу (1251–1260) монгольские орды взяли Багдадский халифат, а при Кублае (1260–1294) — Южный Китай. В 1280 г. Кублай провозгласил себя императором Китая и положил начало Юаньской, или Монгольской, династии в Китае (1280–1368). В это же время был построен ханский город Каанбалык (Пекин).[9]

В 1280–1281 гг. император грозных монголов Кублай-хан даже напал на Японию. Однако доблестные конники, мало понимавшие в мореходстве и кораблестроении, для перевозки войск использовали речные суда, построенные китайцами. Поэтому после страшного шторма, который благодарные японцы назвали «камикадзе» (божественный ветер), многочисленный флот вторжения потонул, и монголы потерпели жестокое поражение от самураев.