Мино Милани - Пульсирующий камень Страница 6

-- Все будет в порядке, -- успокоил я ее.

Она отошла на несколько шагов к самолету:

-- Хорошо. Дайте слово, что не предпримете ничего против меня. А если обманете, вам известно, что произойдет .

Поколебавшись немного, Дег проговорил:

-- Даю слово.

-- Согласен, -- неохотно ответил Джей.

Я тоже пообещал сдержать слово. Охотно подтвердил клятву и Эванс. Однако Финкль покачал головой.

-- Не стану ничего предпринимать против вас, Астрид, но -- он вздохнул, -- я останусь возле ящиков... У меня нет никакого желания разминать ноги... А вы должны мне позволить достать мой прибор и осмотреть его... Вы же знаете, Астрид, какой он хрупкий!

-- Прибор прекрасно упаковав, инженер. С ним ничего не могло произойти. -- Голос Астрид звучал сурово.

-- Я надеюсь на это, но, знаете, мало ли что могло случиться... Вдруг капсула со ртутью разобьется... Вы... знаете, что... -- Финкль безутешно развел руками. -- Вы же знаете...

Астрид не ответила, продолжая отходить к самолету. Наконец она сказала:

-- Ладно Прибор находится в двух ящиках, помеченных знаком "X". Раскройте их, инженер. -- и она стремительно поднялась в самолет. -- И вы, господин Купер, разомните-ка ноги. Эванс, тебя это тоже касается.

Эванс живо поднялся:

-- Ну, конечно, Астрид. Как ты любезна!

Она сжала губы и скрылась в кабине самолета, больше мы ее не видели. Неплохо придумала: там, укрывшись от ветра и холода, она могла преспокойно наблюдать за нами, либо столь же хладнокровно не обращать на нас внимания. А мы не могли видеть нашу мучительницу. Нам оставалось только бояться ее.

Втроем -- Дег, Эванс и я -- мы немного поразмялись на плоскогорье, где приземлился самолет. Было странное ощущение -- словно мы заново обрели наши ноги, почувствовали ступни. Природа не казалась теперь такой уж отчаянно враждебной.

Но все же вокруг была разлита какая-то бесконечная печаль -- должно быть из-за мертвенной бесцветности и странной угловатости и неподвижности этих камней, непонятно откуда взявшихся тут. Я охотно осмотрел бы все плоскогорье и, может быть, даже забрался бы на продуваемую ветром вершину нашей горы. Печаль, меланхолия тоже имеют особое очарование. И в этой тишине, в этом окаменевшем уголке мира казалось, что...

-- Чертовски странное место, -- заметил Дег.

Нет, я так и не нашел слов, чтобы передать свои ощущения. Камни, воткнутые в лаву, были словно оплавлены каким-то адским пламенем, будто чудовищный смерч пронесся здесь, мгновенно преобразил все вокруг, сделав и камни, и почву еще более ирреальными, чем прежде. И еще -- я заметил это только теперь -- на земле виднелся какой-то неглубокий след. Нет, это была не трещина, как подумал я с первого взгляда. Казалось, по плоскогорью прошелся какой-то гигантский плуг, оставив глубокую борозду, края которой с веками, а может и тысячелетиями, сгладились под ветром, снегом... Я проследил, куда уходит эта борозда. Она начиналась на краю плоскогорья и терялась среди черных камней.

-- Что это вы рассматриваете? -- встревожился Эванс.

-- Вот этот след.

-- А... действительно, какой-то след.. какого-то механизма, наверное... -- он усмехнулся, -- танка... либо ракеты, которая вместо того, чтобы взлететь, волочилась по земле... Да, к чертям собачьим, какое мне до всего этого дело, когда один из этих ящиков набит долларами? -- И так как я даже не повернулся, он загородил мне дорогу. -- Ну так что? Вам это неплохо удалось, господин Купер?

-- Удалось? Что?

-- Как -- что? Оторваться от ящика со взрывчаткой... -- Он улыбнулся с видом заговорщика. -- А что теперь собираетесь делать?

-- Я уже говорил вам. Буду ждать, пока прибудут тупамарос.

-- Господин Купер, -- вмешался Дег, -- не перестававший осматриваться. -- Мы с вами видели немало необычных мест, не правда ли? Однако мы никогда еще не оказывались в таком чертовски загадочном уголке, никогда. Мне не доводилось бывать в эпицентре атомного взрыва, но, я думаю, он не очень-то отличается от этого...

Коротко звякнули колокольчики тревоги. Я удивленно посмотрел на Дега:

-- А я видел эпицентр взрыва... да... Дег, это место действительно не очень-то отличается от него... Как будто пламя...

Эванс взял меня под руку.

-- Послушайте, Купер, -- предупредил он, -- я не позволю водить себя за нос. Вам не удается заморочить меня болтовней о здешнем пейзаже... Давайте поговорим о них. -- Он показал большим пальцем через плечо туда, где стояли ящики. -- О долларах. Итак, какой у вас план?

Свет, вспыхнувший еще раньше в его глазах, по-прежнему пылал. И даже еще ярче, как мне показалось.

-- У меня нет никакого плана, -- ответил я. -- Если вы думаете, что я пытаюсь обмануть Астрид, то ошибаетесь. Я ничего не стану предпринимать против нее. Я не полицейский. и тем более не отпрыск какой-нибудь богатой южно-американской семьи, готовый насмерть сражаться с тупамарос.

-- Но какое вам дело до политики? Там запрятан миллион долларов!

-- Верно. Но деньги эти принадлежат господину Мак-Кею.

-- Что? -- удивился Эванс. -- Нет, вы ошибаетесь. Они больше не принадлежат ему. За этот миллион он выкупил жизнь своего сына, а значит, потерял свои доллары. Когда вы покупаете галстук и тратите пять долларов, господин Купер, эти деньги вам больше не принадлежат, поэтому...

Мне стало невыносимо скучно. Мне еще не доводилось иметь дело ни с какими сокровищами. Я полагал, что это довольно интересно, а оказалось, чертовски пакостно. Нет ничего скучнее человека, жадного до денег. Я прервал его, давая понять, что хочу закончить разговор:

-- Выходит, миллион этот принадлежит тупамарос, честно заработавшим его.

Он схватил меня за руку.

-- А... вот как? Тупамарос?.. Значит, вы с ними заодно? Хотите... -- он задохнулся от волнения. -- Хотите помочь революции в Южной Америке? Вы -сотрудник газеты, которая всегда защищала... законную систему и...

-- Эванс, ради Бога! Я ничего не могу сделать ни для южно-американской революции, ни против южно-американской революции. Оставьте, пожалуйста, мою руку.

Он повиновался. Отошел на несколько шагов в сторону. И вдруг улыбнулся.

-- Хорошо. В таком случае да будет вам известно, что... я тоже тупамарос. Да, да. Знаете, как я рос? В нищете. Моя мать скончалась от рака на больничной койке, отец умер, спившись, в тюрьме. Сестра... даже не знаю, чем она кончила, а мой брат Джон... -- голос Эванса дрожал, -- так он... вернулся из Вьетнама наркоманом и... думаю, сидит сейчас в заключении... Понимаете, я вырос в нищете... всеми отвергнутый. Ясно вам? Выходит, если эти деньги необходимы тупамарос, чтобы спасти от нищеты бразильцев или аргентинцев, точно так же они нужны и мне... чтобы самому выбраться из нищеты... Мак-Кей наворовал их своими спекуляциями... Тупамарос силой отобрали их, я же... я...

-- Мартин! -- вдруг раздался голос Дега. Я обернулся. Оказывается, он отошел от нас шагов на тридцать и стоял, наклонившись возле одного из камней. Он махнул мне рукой и снова позвал: -- Мартин! Идите! Идите!..

Я поспешил к нему:

-- Что случилось, Дег?

Он показал вниз, на землю:

-- Смотрите!

Колокольчики тревоги все сразу зазвонили в моей голове. Я не понимал, что это такое. Совершенно не понимал.

-- Что это, Мартин?

Я наклонился, чтобы получше рассмотреть то, на что он указывал, и колокольчики умолкли. В лунке, в которой был укреплен один из валунов, надежно укрытый от ветра, лежал какой-то предмет. и этот предмет слабо светился. А что это было... Трудно сказать. Возможно, винт или, скорее, болт, а может, и клин... Или что-то еще... Я никогда не видел ничего подобного. Даже вообразить себе не мог что-либо схожее. Совершенно немыслимая форма. Не мог я понять и назначение этой штуки. Я внимательно рассмотрел ее. Она казалась полупрозрачной.

Дег повторил вопрос:

-- Что же это такое, как вы думаете? Я протянул руку, но Дег воскликнул:

-- Осторожно

Я попытался взять этот маленький непонятный предмет, но... не смог поднять его: он оказался очень тяжелым. Понятно, что ветер не сдвинул бы его с места.

-- Но... но...

-- Тише, Дег. Сейчас вытащу...

Он казался не больше карамельки, а весил не меньше килограмма. У меня вдруг возникло ощущение, будто я прикоснулся к какой-то тайне. Что же это могло быть? Если вы не понимаете назначения предмета, его суть и устройство, то он ведь все равно остается предметом? Или, может быть...

-- Откуда это взялось тут? -- спросил Дег, зачарованно глядя на неведомую диковину в моей руке.

-- С неба свалилось, откуда же еще! -- ответил я, и колокольчики зазвонили опять, напоминая мне об опасности. -- Может быть, упал с какого-нибудь пролетавшего самолета... А может, оторвался от нашего... -- я замолчал. Что-то подсказывало мне: нет, это не так. Тут подошел Эванс.

-- Что это? -- спросил он, взглянув на находку Дега и нахмурился. -Что за чертовщина? -- добавил он, когда я протянул ему свою ладонь. Он с неприязнью взглянул на непонятный предмет. -- Дайте-ка... Черт возьми... какой тяжелый! Из какого же он металла? -- Эванс посмотрел на меня. -- Из какого?