Главная специальность [1985, худ. Г. Метченко] - Сергей Петрович Алексеев Страница 6

— Друг? — спрашивают у Димы.

— Нет.

— Знакомый?

— Нет.

— Земляк?

— Нет, — отвечает Дима.

Всё хорошо у Димы. И уважают его, и любят. Плохо одно — нет у Димы пока специальности.

Переживает Дима.

Подошёл как-то к Диме Митрофан Сергеевич Пивоваров. Коммунист, известный строитель.

— Не переживай, — говорит Диме. — Научишься ещё. Многому научишься. Зато главная специальность уже у тебя есть.

Поднял Дима глаза на Пивоварова. Мол, какая такая специальность?

— Человек настоящий, — сказал Пивоваров.

Самолет и черепаха

Был на стройке Семён Крутилин. Умел рисовать прилично.

— Семён, сотвори портрет.

— Семён, нарисуй Амур.

Рисует Крутилин портреты строителей. Рисует Амур и сопки, делает разные наброски и зарисовки дальневосточной стройки. Отличился ещё в одном. Придумал рисунки к доске Показателей.

Завели строители такую доску. Помечали, как какая бригада работает. Как выполняют строители планы. Кто впереди, кто позади. Кто где-то в серёдке тянется.

До Семёна доска была как доска: названия бригад, цифры. Теперь помимо цифр и названий появились рисунки: самолёт, поезд, телега, черепаха.

— Для наглядности, для наглядности, — говорил Крутилин.

И верно, наглядность полная. Соберутся строители у доски Показателей, улыбаются, смеются. Сразу всё ясно. Самолёт нарисован у тех, кто впереди, кто лучше, быстрее других работает. У тех, кто в серёдке, значится поезд, телега. А рядом с теми, кто в отстающих, кто плетётся сзади, изображена черепаха.

Досталось многим от этой самой черепахи. Особенно одной из бригад землекопов. Засели они на черепахе. Неделя прошла, вторая. Никак не уйдут с последнего места. Третья идёт неделя — по-прежнему бригада на черепахе. Кончилось тем, что бригадира даже Черепахиным окрестили.

Въедливы клички, прозвища. Пошло гулять по Комсомольску:

— Как там у Черепахина?

Встретят бригадира:

— Привет, Черепахин!

Прошло какое-то время, выправилась, наконец, бригада. Уже давно землекопы не на последнем месте. Пересела бригада на телегу, затем на поезд. А про бригадира всё так же говорят — Черепахин и Черепахин.

— Смотри, на телеге сидит Черепахин.

— Смотри, Черепахин катит на поезде.

Вот-вот бригада и вообще на самолёт пересядет.

А Черепахин всё по-прежнему в Черепахиных.

Ох, как упорно людское мнение. Не зря говорят в народе: честь береги с рождения.

Дополнительный стимул

Нравится Пете Поля. Нравится Поле Петя. В Комсомольске строили электростанцию. Немало здесь было трудностей. То хлестали людей дожди, то морозы пошли трескучие. То перебои с песком, с кирпичом, то не хватает стекла и извести.

Тут на строительстве электростанции и встретились Петя с Полей.

Состояли в разных они бригадах, но порой получалось так, что рядом работали их бригады. Вот трудится Поля. Вот трудится Петя.

Замечает Поля: то и дело поворачивает в её сторону Петя голову. Чувствует девушка восторженный взгляд молодого парня, от этого взгляда, оттого, что Петя здесь рядом, начинает лучше, быстрей работать.

Видят другие, если Петя рядом, в руках у Поли любая работа огнём горит.

— Дополнительный стимул, — говорят про Петю.

Замечает и Петя, что нет-нет да повернёт в его сторону голову Поля. Вырастают у Пети крылья от этого взгляда. Вот-вот от земли оторвётся. Действительно оторвался. Летит. Парит.

Потом снова вернётся на землю. Сразу за двоих, за троих работает.

Видят другие, что, если лишний раз Поля посмотрит на Петю, Петя горы готов свернуть.

— Дополнительный стимул, — говорят про Полю, про этот взгляд.

Хорошо, когда они трудятся рядом.

Однако если случалось вдруг так, что вдалеке одна от другой работали их бригады, сразу иной становилась картина.

Как-то невесел Петя.

Что-то скучает Поля.

В выполнении плана как-то у Пети сразу не тот процент.

Невнимательна что-то в работе Поля.

Нашёлся кто-то разумный. Соединили Полю и Петю в одной бригаде. Вот они рядом. Вот они вместе. Работа снова поёт и спорится.

Ясно всем: полюбила Полина Петю. Петя, конечно, влюблён в Полину.

Смотрят люди на Полю, на Петю.

— Дополнительный стимул, — улыбаются люди.

Случай с Хохловым

Повстречался Игорь Хохлов с медведем. Шёл он тайгой. Чащобой. Обошёл поваленную ель. И вот тут… Нос к носу стоит перед ним медведь.

Обомлел. Онемел. Побелел Хохлов.

Понимает: пропал!

И медведь обомлел от встречи.

Нет бы Хохлову назад попятиться и тихонько снова уйти за ель.

Только вдруг ни с того ни с сего сказал он медведю:

— Здравствуйте!

Не понял медведь Хохлова. То ли был не в духе медведь, то ли был страшно голоден. Стал он на задние лапы, заревел на всю тайгу.

Побежал Хохлов от страшного места. Бежит, чувствует — несётся за ним медведь.

Никогда Хохлов в спортсменах не числился. Э-эх! Не было в ту минуту рядом спортивных судей. Наверняка превысил в беге Хохлов все мировые рекорды.

Увидел Хохлов берёзу. Рванулся к берёзе. Быстрее кошки, быстрее белки, словно стрела из лука, словно из дула пуля, взлетел Хохлов на её вершину.

Вцепился руками в ствол. Глянул на землю. Под берёзой стоит медведь. Ухватился разъярённый зверь за берёзу. Начал трясти. Как грушу, как сливу, как яблоню, трясёт берёзу. Берёза оказалась не очень толстой. Ходит налево, направо ствол. Еле Хохлов на вершине держится.

Удержался всё же. Однако тут новое. Посмотрел косолапый на Хохлова, на ствол берёзы, что-то в уме прикинул и вдруг сам полез на дерево.

Понимает Хохлов беду.

— Ма-а-а-ма! — кричит с вершины.

Всё ближе медведь, всё ближе.

Проплывало в эту минуту рядом, почти над самой берёзой, облако. Вот где спасенье, мелькнула мысль у Хохлова. Сжался он, словно пружина. Оттолкнулся что было сил от берёзы. Долетел, дотянулся, уцепился за облако. Залез на него. Только перевёл дух. Только чуть успокоился. Глянул вниз. О, ужас! Видит: мишка тоже оттолкнулся от берёзы. Тоже дотянулся до облака. Вот он рядом. Вот лапы, вот когти. Вот раскрытая дверью пасть.

Рванулся Хохлов вперёд. И мишка за ним рванулся. Мчат по небесной они дороге.

— Ма-а-а-ма! — продолжает вопить Хохлов.

Доконал косолапый всё же Хохлова. Добежал бедняга до края облака, не удержался и рухнул вниз. Летит, что есть сил кричит:

— А-а-а!

— Ты что?! — толкнул Хохлова сосед по нарам.

Не